Окончание. Начало читайте в №197 от 1.11.2003 г.
ЧТО ОЗНАЧАЛА ФОРМУЛА «КИЕВ — МАТЬ ГОРОДОВ РУССКИХ»?
Кто не знает слов «Киев — мать городов русских»? Это меткое выражение, взятое из Повести временных лет», мы можем часто встретить в учебниках по истории. Его можно считать очень удачной находкой «древнерусского PR». Правда, опять же оно трактуется не совсем так, как трактовал его автор «Повести временных лет». Сейчас это выражение мы понимаем приблизительно так: дескать, Киев — самый древний город Руси, он дал начало другим русским городам. В российской же историографии к такой трактовке добавляется мнение, что «Киев — русский город». Здесь как раз видно отождествление россиянами Руси и России, о чем говорилось выше.
Формула «Киев — мать городов русских», употребляемая в «Повести временных лет», имеет непосредственное отношение к легенде о призвании варягов. В определенном смысле она является отрицанием мнения о государственнической миссии варягов в Киевской Руси и утверждает мнение, что именно Киев, а также Полянская земля, в которой появился этот город, и есть державным началом Руси.
Но прежде чем объяснить это мнение, обратимся к трактовке летописью понятия «Русь». К сожалению, здесь мы не найдем какого-то однозначного понимания понятий «Русь» или «Русская земля», но можно проследить несколько подходов. Согласно одному из них, «Русь» — это этнос, «господствующее племя», которое властвует в Киеве и в его окрестностях, а значит, и во всем Киевском государстве. Этим «господствующим племенем», разумеется, являются поляне, которых автор летописи сознательно возвеличивает. В ряде мест «Повести временных лет» видим попытку отождествить полян с «Русью». Даже встречаем и такую фразу: «Поляне, которых нынче зовут Русь».
Однако такое понимание Руси в начале ХII века мало кого устраивало. Киев тогда был не только центром полян, но и крупным торгово- ремесленным и политическим центром, где проживали представители как славянских субэтносов, так и неславянских. Это обстоятельство определило новые подходы в трактовке понятия «Русь». Была попытка толковать Русь как общеславянское сообщество или, по крайней мере, как часть этого сообщества. «А славянский народ и русский — один, — читаем в «Повести временных лет», — от варягов потому что прозвались они русью, а сначала были славянами; хотя они и полянами звались, но язык у них славянский был. Полянами они же прозвались потому, что в поле сидели, а язык у них был один — славянский». Из этого текста следует, что автор говорит о «Руси» как о славянском сообществе — части славянского мира.
Однако «славянское» понимание Руси в «Повести временных лет» не особенно заметно. К тому же ему противостоит «варяжская» трактовка. Так, когда автор летописи ведет речь о приглашении варягов на северорусские земли, он называет их «Русью»: «Пошли они за море к варягам, к руси. Ибо так звали тех варягов — русь, как вот одни зовутся свеями, а другие — норманами, англами, третьи — готами, — так и эти… И от тех варягов получила свое название Русская земля». Итак, из этого отрывка следует, что летописец называет варягами германские (преимущественно северогерманские) этносы. И как один из этих субэтносов выступает «Русь». И якобы именно этот этнос дает название земле, где теперь живут славянские племена. Выше уже приводился отрывок, в котором говорилось, что от варягов славяне прозвались «Русью».
Однако при желании варяжскую «Русь» можно трактовать не как относительно сформированный этнос, а как группу удачливых добытчиков, которые живут военным промыслом и облагают другие племена данью. Например, такое понимание следует из текста договора между князем Олегом и греками (912 г.), помещенного в «Повести временных лет». Здесь от имени «русского народа» выступает группа лиц с варяжскими именами.
Превращение Киева в центр вселенской империи, где проживали представители различных этносов, вело к толкованию Руси как государственного образования, фактически полиэтнической или надэтнической общности. В целом же Русь трактуется как определенная территория (земля) с центром в Киеве (преимущественно это Киевщина), где доминируют славяне-поляне, но проживают и представители других этносов.
Если реконструировать генезис понятия «Русь» по «Повести временных лет», то это выглядит приблизительно так: сначала «Русью» именовали какое-то варяжское племя; впоследствии они передали это имя славянам, прежде всего, полянского племени; наконец Русь — это Киевская полиэтническая земля с явным преобладанием полянского элемента. Разумеется, такая реконструкция условна..
А теперь вернемся к легенде о приглашении варягов, которые в ряде моментов именуются в летописи «Русью». Не является ли такое именование свидетельством варяжского происхождения Руси? Оказывается, нет. Здесь нужно обратиться к легенде об Аскольде и Дире. В летописи читаем, что у Рюрика было «два мужа, Аскольд и Дир, не его племени, а бояре. И отпросились они у Рюрика пойти к Цареграду с родом своим, и двинулись оба по Днепру. Идя мимо, узрели они на горе городок и спросили, говоря: «Чей се город?» А они, тамошние жители, сказали: «Было трое братьев, Кий, Щек и Хорив, которые сделали город сей и сгинули. А мы сидим в городе их и платим дань хозарам». Аскольд, а также и Дир остались вдвоем в городе этом, и собрали много варягов, и начали владеть Полянской землей».
Если внимательно вчитаться в эту историю, то складывается впечатление, будто и вовсе не происходило завоевание Киева варягами Аскольдом и Диром. Скорее это напоминает полюбовное соглашение — Аскольд и Дир становятся киевскими князьями. Против этого ничего не имеют киевляне, потому что их престол свободен.
Однако стоит учитывать, что в начале ХII в. в Киевском государстве сложились определенные представления о престолонаследии: держать уделы могли только князья — потомки Владимира. Считалось недопустимым, чтобы боярин оказался на княжеском престоле. Такие представления переносились и на прошлое. Следовательно, получалось, что Аскольд и Дир незаконно находились на киевском престоле.
Рассказав о походе Аскольда и Дира на Цареград, летописец говорит об их гибели. Схема рассказа такова. На севере, в Новгороде, умирает Рюрик. После себя он отдает княжение Олегу, который был «из его рода». У Рюрика остался сын Игорь, который, собственно, и может претендовать на княжеское достоинство. Олег и Игорь, собрав войско, выступают вниз по Днепру, покоряют Смоленск, Любеч, в конечном итоге оказываются под Киевом. Здесь Олег коварно выманивает Аскольда и Дира, убивает их и оказывается на княжьем столе.
В этом рассказе что ни эпизод, то загадка. Для чего Олегу сразу после смерти Рюрика, который якобы передал ему правление, покидать богатую Новгородскую землю (летопись называет ее «обильной») и выступать в опасный поход на юг, к тому же имея в лагере малолетнего Игоря — единственного (!) прямого наследника Рюрика? Ведь в этом опасном походе Игорь мог погибнуть, в результате чего была бы утрачена династическая линия. Прийдя к Киеву, Олег и Игорь вдруг обнаруживают (для них это неожиданность!), что здесь правят бояре Рюрика, Аскольд и Дир. Неужели за столько времени они так и не узнали в Новгороде об этом?
И все же не стоит удивляться немотивированному рассказу. Во-первых, логика поведения тогдашних людей для нас может быть не до конца понятна. Их действиями могли руководить представления, мотивы, о которых мы и не знаем. Во-вторых, перед нами опять же миф, имеющий свою специфическую логику, где утверждения принимаются на веру и не поддаются рациональному анализу. Сам Олег — также типичный мифический персонаж, который не только совершает подвиги, но и умирает мифической смертью (от укуса змеи, спрятавшейся в черепе умершего любимого коня).
В чем же суть мифов об Аскольде, Дире и Олеге? По нашему мнению, это попытка органично посадить варяжскую династию на киевском столе. Проследим предложенный летописцем ход событий. Полянские князья Кий, Щек и Хорив создают город-государство Киев. После их смерти престол остается ничейным. С полян-киевлян берут дань хозары. Тут приходят Аскольд и Дир, которые занимают киевский престол, но совершают это незаконно, поскольку они не князья, а только бояре князя Рюрика. И вот появляется князь Олег, Рюриков преемник, и устанавливает здесь легитимное правление. По этой схеме варяги не создают Киевскую державу. А вот Новгородская держава, бесспорно, создана ими, потому она и выглядит против Киевской неполноценной.
Кстати, в определенном смысле князь Олег — это своеобразная «редакция» князя Кия. Как Кий когда-то успешно ходил на Византию, так это делает и князь Олег. Подобный поход — это фактически высшее проявление доблести, лучшее средство обрести славу.
Вокняжение варяжской династии в Киеве стало якобы основанием перенесения имени «Русь» на Полянскую землю. Далее летописец пытается утвердить мысль, что «Русь» и поляне — это одно и то же. Именно в этом контексте вкладывается в уста Олега фраза «Киев — мать городов русских». Тем самым признавался приоритет киевской традиции державности, которая вела свое начало от Кия, над традицией варяжской. Таким образом, выражение «Киев — мать городов русских» стоит понимать как господство Киева над варяжскими градами, превращение этого города в центр политической жизни Руси. Это была одна из первых политических формул Киевской державы, засвидетельствовавшая переход этнической мифологии в политическую.
