Кто-то из мудрых сказал, что культура — это, прежде всего, усилия. Мридула Гош принадлежит к тем людям, которым удается не только поднимать культурный уровень собственной страны, но и жить в социокультурной среде другого государства и, что главное, — понимать ее изнутри.
Мридула — индийский историк, политолог, экономист и специалист по международным отношениям и в то же время автор «Дня». Ее статья «Зачем тебе этот язык?» вышла в первом томе «Екстракта 150». Находясь в Украине с 1984 года, Мридула начала изучать украинский язык и культуру еще тогда, когда они были отодвинуты на маргинес общественной жизни. А со временем, хорошо владея украинским, она перевела на свой родной бенгальский «Лісову пісню» Леси Украинки, поэзии Ивана Франко, Тараса Шевченко, Александра Олеся, Павла Тычины, Владимира Сосюры, Николая Руденко, Лины Костенко, Бориса Олийныка, Дмитра Павлычко, Ивана Драча.
Встретиться с Мридулой Гош мне удалось совсем недавно. Она приняла участие во второй академической дискуссии «Расширяя границы — приближая периферию», посвященной вопросам украинской идентичности и гуманитарной политики («День» № 227-228, 10 декабря 2010). Прежде всего, следует подчеркнуть, что рассказ Мридулы об индийском опыте систематизации своей многоуровневой истории и литературы очерчивает направление тех изменений в подходе к собственной гуманитарной политике, которые стоит осуществить и Украине. Но вместе с тем эта индийская женщина-ученый показала личный пример того, как нужно сосуществовать в современном открытом мультикультурном мире, как можно уважительно относиться к культуре и языку другого народа.
Предлагаем нашим читателям материал Мридулы Гош на основе ее выступления во время Второй академической дискуссии «Расширяя границы — приближая периферию».
Когда меня пригласили принять участие в дискуссии об украинской гуманитаристике между востоком и западом, я колебалась. Во-первых, я не филолог, не философ и даже не культуролог, какое я имею право вставлять свои «5 копеек»? Во-вторых, честно говоря, этот «бутербродный подход» — ставить вопрос «между Востоком и Западом» — мне лично не нравится, так как я его не признаю. Так сложилось, что в моем сознании давно стерты все границы и ассоциированные с ними стереотипы. Я их не ощущаю, разве что ношу паспорт и административно подчиняюсь «границам» при переходе от одного государства в другое. Поэтому, соглашаясь на участие, решила только рассказать о системах гуманитарных знаний и источников из тысячелетней истории моей страны, а не вступить в спор о Востоке, Западе и. т.д.
Современная дискуссия гуманитаристики идет вокруг модного термина «постколониальная литература». Сегодня в Индии идет большая дискуссия о том, уместно ли употреблять по отношению к индийской литературе термин «постколониальная литература», имеющий подтекст, что литература в колониальных странах якобы процветала после провозглашения независимости колониями. Но литература в Индии — это первый эпос человечества в виде стихов — Рамаяна, первая драма человечества — Шакунтала. От богатства языков, метафор, форм изложений можно просто ошалеть. Термин «постколониальная» также употребляется по отношению к авторам индийского происхождения, которые пишут на английском языке. По мнению специалистов, анализируя эту литературу как явление, нельзя называть ее постколониальной. Да, мы были колонией, но освободились. Теперь мы идем вперед и должны оглядываться назад только чтобы оценивать себя и планировать будущее. Не нужно все время говорить, что мы были колонией, поэтому у нас до сих пор такие неурядицы. Поэтому многие литературоведы и интеллектуалы считают, что не надо ставить себя на уровень колонии, поскольку это может способствовать развитию комплекса неполноценности. Они предлагают избегать этого термина. Вместе с тем, более уместным считают термин «sub-altern» — литература как категория. Тут есть чем заниматься в Индии — это литературные традиции отдельных племен, которые в основном не сохранялись на бумаге, а только в системе устной передачи знаний. Вспомним, Веды также передавались устно. Их потом сохраняли на разных носителях до наших дней.
Приведу один пример — как литература «sub-altern» может дать большее знание? Мы знаем, что историк Винсент Смит был поражен разнообразием Индии и написал, что Индия это «единство в разнообразии». Но эта идея озвучивалась и до него — исследователи были уверены, что это происходит от древних санскритских текстов, но оказалось, что впервые такое выражение было использовано группами, которые жили на острове Бали (Индонезия), чтобы определить мирное сосуществование между последователями индуистского бога Шивы и буддистами. Удивительно, правда?
«В СОЗНАНИИ ГРАЖДАН ИНДИЯ ВСЕГДА БЫЛА НЕЗАВИСИМОЙ, ТАК КАК КОЛОНИЯ НЕ УНИЧТОЖИЛА НАШИХ ЦЕННОСТЕЙ»
С одной стороны, преодолеть комплекс неполноценности, а с другой, преодолеть тотальную ненависть к бывшим колонизаторам — это тяжелейшая задача, которой занималось не одно поколение в Индии. Действительно, я никогда не наблюдала за собой, чтобы я начала ненавидеть англичан. Ненависть — это очень серьезный человеческий порок. Конечно, за те неурядицы, которые они творили, я их любить не буду. Но это не означает, что я не изучала английский язык или не читала Шекспира. Почему так произошло? Английское господство в Индии продолжалось двести пятьдесят лет. В этот период индийская элита начала изучать английский язык. Соответственно процесс национального возрождения начался задолго до обретения независимости и продолжался двести лет. Шли очень серьезные поиски собственной идентичности, систематизация знаний, основ для гуманитарной политики. И эти основы были заложены более ста лет назад. Когда Индия обрела независимость, в ней было много сознательных граждан, патриотов. Перед нами не стоял вопрос, какой будет гуманитарная политика, ведь альтернативы не было. В сознании своих граждан Индия всегда была независимой, так как колония не уничтожила системы наших ценностей.
Что касается социальных реформ и развития экономики и государства — это было усиленная нагрузка на политическую власть. Но интеллектуальный мир сформировался раньше политического — у нас интеллектуалы доминировали над политиками. В Индии больше всего после родителей уважают учителя (гуру) и врача. Родители дают жизнь, но воспитатели и учителя дают знания. Человек, который научил азбуке, показал путь к знаниям, достоин уважения. Врачей уважают потому, что они заботятся о здоровье общества. Врач и учитель получают в индийском обществе большее человеческое уважение, чем финансисты или крупные предприниматели. В любом селе после религиозного жреца сразу идет категория учителей. Этот дух уважения перенесли на новую систему современного образования по международным стандартам, которая образовалась еще задолго до независимости — в 1815 году создался Президенси колледж, впоследствии в 1857 году университеты в Калькутте, Дели и Мумбаи. Произошел определенный синтез. Мы взяли все лучшее, что можно было взять от Запада, и наполнили все, что было наше.
В ОСНОВЕ ГУМАНИТАРНОЙ ПОЛИТИКИ ИНДИИ — СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ЗНАНИЙ И ПРАКТИЧЕСКОГО ОПЫТА КАЖДОЙ ЭПОХИ
Что касается содержания образования, синтез заключался в том, чтобы восстановить все исторические знания, которые были разбросаны по эпохам. Здесь нужно остановиться на объединенном культурном наследии Индии (composite culture), хотя во все эпохи наблюдаем острые споры между пуританами (purists) как со стороны индусов, так и со стороны мусульман.
Индийский народ уникален тем, что нельзя и вместе с тем можно говорить об одном индийском народе. С одной стороны в Азии нет более многоязычной, многонациональной страны, чем Индия. Ни один язык не доминирует — все знают как минимум два или три языка. Причем государственный язык уважают все, и язык не является предметом конфликта и поводом для осложнения жизни в стране. Каждый штат имеет свой язык и литературу (еще есть подъязыки). Основные языки, за исключением четырех языков дравидской группы, происходят от санскрита. Все основные религии представлены в Индии, а как минимум четыре — джайнизм, индуизм, буддизм и сикхизм зародились в нашей стране. Обобщение, или скорее синтез этого масштабного явления на национальном уровне — это то, что является современным лицом моей страны. Поэтому, «индология» — это не только упрощенное представление об изучении языка «хинди» или «танцев» или чтение философских переводов. Такой синтез (holistic approach) стал основой гуманитарной политики. Неотъемлемым компонентом этого процесса стала систематизация знаний (и соответственно их периодизация) и практических опытов, полученных нами от каждой эпохи.
Задача, с точки зрения европейцев, была сложной. В свое время И. Франко, называя те трудности, с которыми сталкивается историк индийской литературы, среди прочих называл «непостоянный, флюктуирующий и международный характер» индийской литературы. Ведь «очень немного произведений индийской литературы имеет имя авторов. Собственность литературная там не имеет цены, так что наибольшая часть произведений подверглась многочисленным переработкам, дополнениям и расширениям». Поэтому «ни одна литература европейская до сих пор не имеет подробного, систематического обзора литературы индийской». Поэтому, процесс систематизации, это постоянный процесс, который идет одновременно с развитием общества. Ведь нет предела совершенствц.
«БИБЛИОТЕКА УШЛА В НЕБЫТИЕ»
Из первой эпохи доарийского периода до нас дошли такие исторические источники, как «Рамаяна», веды, упанишады. Впоследствии в эпоху правления Моголов, которая продолжалась более 600 лет, также был большой расцвет в области искусств, архитектуры, песни, танца, разных жанров литературы; возникали языки (урду), поэзия, литературы того периода. Дальше в истории Индии — английское правление, опыт которого тоже принимался во внимание. Современная конституция, современное устройство имеют очень много черт из предыдущих эпох. Это касается и образования, и государственного строительства.
На примере только санскритского периода посмотрим на эту систему.
Что лежит в основе систематизации знаний этого периода, которая необходима, чтобы определять содержание социально-гуманитарной политики? Это два принципа срути (слух) и смрити (память). Срути являются синонимом вед, так как веды никто не писал, они передавались устно. Это не изобретение, в планетарном масштабе мы знаем значение рассказов, которые передаются от бабушек к внукам. Знаете, в Африке, когда умирает старик, говорят «библиотека ушла в небытие». Кто зафиксирует этот постоянный процесс передачи знаний от поколения к поколению, неписаные книги, которые мы носим с собой? Но каждый должен передать это своим детям. Это и есть гуманитарная политика на уровне семьи. То есть срути — это заложенные в нас внутренние принципы. А смрити (память) — это способ применения этих внутренних принципов. Как это систематизировать?
От срут (устной традиции) происходят веды и упанишады. Упанишады — это критика и комментарии к ведам. Основных упанишад десять. О чем говорится в каждой из упанишад? Где-то говорится о душах, где-то об образовании бога, о жертвоприношении.
Смрути насчитывают восемь направлений, в частности дхарма-шастра, итихаса, веданга, агамас, пантх, пурана, упаведа, даршана. Все они еще имеют свои подразделы. «Пантх» — это путь или течение; «дхарма» означает качество вещей и вместе с тем религию как образ жизни и мышления; «агамас» посвящена божественным силам; «упаведа» — архитектуре и обороне, музыке, медицине и искусству. «Даршана» — буквально означает «видение» — это философия. «Даршана» систематизирует шесть основных течений индийской философии.
«Веданга» — это тело веды. Сюда входят «нерукта» — словари, «чханда» — поэтика, «калпа сутра» — наука о представлении (фантастика — в современном понимании), «джотиша» — астрономия, астрология, «пикша» — как произносить ведические мантры, «виакарана» — грамматика.
«Итихаса» — история — имеется в виду наука и хронология событий, а также повести. Это даже когда индийские дети с помощью комиксов, игрушек изучают два эпоса — «Рамаяну» и «Махабхарату». Все знают эти истории. С этого начинается подъем морали, формирования государственнических качеств, взгляда на мир, построение самого человека, личности. В переводе с санскрита «итихаса» означает историю.
То есть, существуют целые трактаты, которые образовали смрити и срути и вместе сформировали определенные отраслевые знания. Сегодня они все изучаются как соответствующие подразделения разных дисциплин. Также мы имеем еще много древних источников, среди них есть очень интересная работа «Арташастра». Один из ведущих «политтехнологов» сказал: если бы мне дали перевод «Арташастры», то для того, чтобы знать, как говорить, как правильно провести кампанию, ничего больше не было бы нужно. Ее автор древнеиндийский мудрец, государственный министр Императора Чандрагупти-Каутилья (или известный также как Чанакья). Он написал и об экономике, и о политике, и о праве. Его можно частично сравнить с европейским Макиавелли, но, в отличие от последнего, Каутилья принимал во внимание и моральный аспект.
Нити-шастра — это знание, которое базируется на социальной этике. И «Бхагавад-гита» — это своего рода итог, сборник маленьких историй, которые рассказывают очень эпизодически все эти книги. Но ознакомиться нужно со всеми приведенными источниками, чтобы потом полноценно и понимая читать «Бхагавад-гиту». Читая лишь «Бхагавад-гиту» без базы, можно узнать все или ничего.
Такая же система создана для изучения послесанкритской эпохи, Средневековья, эпохи турко-афганских князей, моголов, а потом и эпохи правления Британии.
Пройдя этот сложный путь систематизации каждой эпохи, мы, конечно, сосредоточились на определенных кругах, но не достаточно внимания уделили тем племенам, которые жили вне внимания того изысканного господствующего элитного круга. Эти племена до сих пор живут в своих анклавах, у них не было письменной истории. И, исключив их из процесса систематизации, мы много потеряли. Поэтому сейчас в Индии есть большое движение интеллектуалов, которые сами ездят в села, где живут эти племена, разговаривают с жителями, чтобы наверстать утраченное в истории. Также недостаточное внимание во время систематизации уделялось устной истории, что сейчас тоже пытаются компенсировать.
Индия прошла очень трудный путь, мы неустанно продолжаем преодолевать духовную нищету, но при этом нам еще надо преодолеть материальную нищету многих миллионов людей.
В Украине уже два десятилетия подряд ведется острая дискуссия о поиске идентичности и систематизации знаний. Отсутствие дискуссии хуже, чем ее наличие. Но при этом дискуссия должна создать плоскость для сближения взглядов. Несмотря на негативные тенденции, когда представители каждой из сторон спора не слышат друг друга, а лишь говорят, как в телевизионных ток-шоу, есть большое количество людей, которые ежедневно работают для сохранения знаний от поколении. Мне очень жаль, когда в Украине перестали уважать учителей и преподавателей, и под видом коммерциализации образования нивелируются «моральные ценности» образования. Вместе с тем знаю преподавателей, которые ежедневно «систематизируют» знания через свои лекции. Процесс идет тихо, спонтанно, без элементов шоу и политики. Это — и сбор свидетельств о голодоморе, связи и встречи молодежи с праведниками мира и с теми, кто пережил холокост, в конце концов, это когда дедушка или бабушка рады рассказывать о своей жизни внукам. Как на более серьезном уровне — это научные работы, исследования и т.д. Поэтому я студентам предлагаю переключиться от «смоделированных» телепередач на библиотеки, изучение первоисточника и путешествовать побольше. Мне также приятно, что есть учреждения для такой работы — например, такой журнал, как «Всесвіт», ваша газета «День». Без преувеличения, есть основания для надежды.
Вспомню приятный инцидент. Когда-то устав от смысла бытия, мы поставили под вопрос значимость курсовой работы в Колледже, поскольку считали, что никакой пользы для науки мы не несем. Тогда наша преподавательница очень красиво сказала: «Го-шпаде акаша пратифалана» — «Мы привыкли видеть океаны, реки, горизонты. Но не замечаем, когда небольшая лужица («го-шпада» с санскрита — это круглая лужица, размером с коровье копытце, на болотистой почве) отражает целое небо в себе». Поэтому что-то незаметное может содержать большие перспективы.
В завершение я упомяну два выражения — одно принадлежит Ганди: «Я должен оставлять все окна и дверь открытыми, чтобы отовсюду пришли ко мне все культуры, но ничего не может быть таким, что собьет меня с моих ног»; а другое — Рабиндранату Тагору — «Где душа живет без страха, где поднята голова... где свободный полет знаний не остановят домашние стены...» Тагор хотел жить именно в такой стране. И эти два наибольших гуманистических принципа могли бы образовать в любом месте очень хорошее общество и гуманитарную политику.
