Чтение монографии может быть чрезвычайно увлекательным. Не верите? Возьмите в руки исследование научного работника из Бердянска Софьи ФИЛОНЕНКО «Массовая литература в Украине: дискурс /гендер /жанр». Охвачен широкий круг вопросов: от выяснения феномена массовой литературы, жанровой системы до этапов формирования популярной беллетристики в Украине.
Контекст исследования — чрезвычайно широкий: как научный, так и собственно литературный. Использованы даже комментарии с соответствующих форумов электронных ресурсов. Заинтриговать могут даже названия разделов: «Украинский супермен...», «Тип суперженщины...», «Паранормальный романс...», «Между Стервой и Незнакомкой...», «Женщина и мужчина на кухне...»
— Массовая литература — второсортное, дешевое чтиво. То есть низкое — в противовес «высокой литературе». Такая установка господствовала в культуре соцреализма. Не это ли стало причиной, в частности, того, о чем вы пишете: «В академическом литературоведении массовая литература до сих пор остается в положении внебрачной дочери или падчерицы»?
— Действительно, с соцреализмом все не так однозначно. В СССР хорошим тоном считалось ругать буржуазную массовую литературу — как «ядовитое чтиво», которое потребляют непременно «участники фашистской войны». Но в стране Советов слово «массовая» могло быть позитивным: «массовая песня», «массовые праздники», профессия «массовика». Соцреалистические тексты продуцировались по типу массовых, их теперь квалифицируют как китч. Осуждали массовую литературу и в Европе, и в Америке. Человеку, который стремится выглядеть интеллектуалом, нельзя признаваться в любви к детективам. Мое исследование началась тогда, когда я защищала кандидатскую о современной женской прозе, интеллектуальной, и по привычке тоже резко отмежевывала ее от «никудышных» мелодрам. После удивилась своей категоричности: дамские романы я тоже читаю, и не без удовольствия, тогда почему их надо сбрасывать с литературного процесса? Захотелось с этими жанрами разобраться, хотя бы для себя. Консерватизм научной среды перебороть непросто. Массовая литература — это табу. У нас пишут пренебрежительно: «попсятина», «макулатура», «словесная жвачка». Эти клише не дают возможности заглянуть в глубину явления. Только последние десять лет вижу какие-то сдвиги, здоровый интерес украинских филологов к тому, что читают миллионы людей во всем мире.
— Появление массовой литературы в Украине связано с государственной независимостью. Оказывается, фактически меньше чем за два десятка лет у нас появился едва ли не полный спектр жанров, как вы утверждаете в своей монографии: боевики, авантюрно-детективные романы, ретро-, исторические, готические детективы, военно-исторические, криминальные, приключенческие романы, медицинские, психологические триллеры, феминистические неонуары и т.п. Действительно ли такое разнообразие, или вы вынуждены были немного «подыгрывать»?..
— Независимость — символическая грань, это падение железного занавеса, это либерализация общества, это, наконец, рынок, куда попали и наша книга, и наши писатели. Массовая литература — привлекательная ниша для издателя. За последние двадцать лет в Украине появилось много интересных имен, книжек, проектов, жанров, их количество растет, как снежный ком. В своей книге, к сожалению, оставила за бортом немало знаковых имен — Марину и Сергея Дяченко, Андрея Куркова, Ирэн Роздобудько, Ларису Денисенко, Александра Вильчинского, Симона Вилар, братьев Капрановых. Каждый достоин отдельной студии. Это, кстати, проблема всех исследователей массовой литературы: темпы и объемы издания ее таковы, что исчерпывающе описать все произведения — нереально. Придется ограничивать материал. Еще одна проблема — качество текстов. Далеко не вся украинская продукция читабельна, интересна. То есть происходит нормальный процесс отбора лучших книг, а 95 процентов забываются.
— Общество потребления и массовая литература тесно связаны. Видите ли вы в развитии последней угрозу для литературы «высокой»?
— Массовая культура и литература любого поразят своими масштабами, мощным влиянием на общество. Всегда есть искушение видеть в популярном искусстве только опасность, искушение убежать от этого девятого вала и спрятаться в башню из слоновой кости. Но разве может современный человек избежать массовой культуры? «Та вийдеш ти з затишного покою...», — как писал Ольжич, правда, о политике. Может, в массовой культуре лучше видеть не угрозу, а шанс? Создать свое, оригинальное, что может стать визиткой в мире — как японские ниндзя, бразильская ламбада.
Массовая и «высокая» литературы — два поля, со своими законами, функциями, аудиторией. Они сосуществовали много веков. Массовая литература оперативна, ее интересуют свежие факты, горячие события, ее персонажи актуальны — олигархи, женщины-стервы, экстрасенсы, метросексуалы, звезды шоу-бизнеса. Впрочем, мода быстротекуща, сюжеты и герои быстро стареют. Самое интересное переходит в «высокую» литературу, там уже происходит более глубокая рефлексия над современностью. Поэтому массовая литература — это, скорее, резервуар тем, сюжетов, героев для литературы «элитарной».
— В исследовании прибегаете к анализу новых для украинской реальности понятий: «бренд», «культовый писатель», «бестселлер», «пиар». То есть мы повторяем давно наработанные в западном обществе схемы создания и продвижения соответствующего продукта? А сами имеем ли что-то значимое, своеобразное в этой сфере?
— Не соглашусь, что эти понятия абсолютно новые. Может, слов таких не существовало, но о феномене суперпопулярности «Солнечной машины» Винниченко критики говорили очень активно еще в 1920-30-е годы. Чем это не бестселлер? Мы плохо знаем национальную традицию популярной литературы. Недавно открыла «сенсационные» повести Семена Ордивского, это псевдоним Григора Лужницкого, драматурга и театроведа, эмигранта. Книжку напечатало тернопольское издательство «Богдан» в серии «Украинский детектив». Подозреваю, что наша литературная история скрывает много интересных явлений, которые ждут своих издателей и исследователей.
Законы рынка, законы продвижения продукта должны действовать одинаково во всех странах. Наша национальная специфика в этом секторе — это потребность привлечь массового украиноязычного читателя, а возможно, и создать такого читателя. Наши писатели чрезвычайно креативны, когда речь идет о завоевании читательских симпатий. Например, киевские квесты от Лады Лузиной и ее акции в музее Булгакова, «литературные кулеши» на фестивале «Країна мрій». Авторам приходится быть изобретательными, инициативными, ведь инфраструктура книжного рынка неразвита.
— Но незначительная часть журналистов, пишущих о литературе, обвиняет украинских авторов массовой литературы в нехватке оригинальных сюжетов или несоблюдении законов жанра. Как исследователь и читатель что вы на это скажете?
— Об оригинальных сюжетах в массовой литературе вообще говорить сложно. Все разнообразие можно свести к нескольким формулам: любовной, приключенческой, фантастической и т.п. Читатели любят произведения потому, что те воспроизводят традиции, законы жанра. Если данные законы не соблюдены, то наступает разочарование. Например, книгу продают как детектив, а в сюжете нет загадки убийства и распутывания преступления. Все — больше этого автора не купят! Чтобы законы жанра действовали, необходима целая индустрия. В Европе и США есть «жанровые профсоюзы» — детективистов, авторов любовных романов, триллеров, эти объединения следят за чистотой жанра, есть профессиональная критика. Печатается множество пособий для начинающих, издательства четко формулируют требования к каждому жанру, серии. У нас эта индустрия еще формируется. Конечно, дословное следование законам жанра может этот жанр убивать, это случилось, например, с классическим детективом. Нарушение его правил привело к появлению «крутого» детектива, триллера. Мелодрама без «happy-end», без фокусировки на любовной истории, написанная в игриво-ироническом тоне — это уже «чиклит», новый жанр. Но эти эксперименты должны понравиться публике.
— Вы охватили исследованием, кажется, едва ли не весь массив соответствующих текстов. Поскольку в Украине проблемы с распространением книжек, элементарный вопрос: где вы их брали?
— Какой больной вопрос вы затронули! В Бердянске проблематично быстро достать современную украинскую книжку. И я, и мои коллеги тянем их чемоданчиками из Киева, Харькова, Львова, Днепропетровска. Используем каждую поездку, чтобы приобрести новинки, спрашиваем друг у друга, какие издания посмотреть.
— Многие возлагают надежды на развитие массовой литературы как фактора «украинизации» читателей в Украине. Ваше мнение?
— В этом есть рациональное зерно. Успешный украиноязычный продукт: книжка, фильм, песня — привлекает широкие массы. Однако не стоит забывать, что основная функция массовой литературы — развлекательная, психотерапевтическая, а обязывать авторов заботиться об украинизации... Разве у нас нет государства для этого, общественных организаций, партий? Позаботиться можно о льготах для украинской книжки, о том, чтобы возродить сеть книжных магазинов по всем райцентрам. Мне нравится мнение Андрея Кокотюхи: книжных магазинов должно быть столько, сколько избирательных участков.
