Это была среда, 8 декабря 2004-го. Тогда в сессионном зале Верховной Рады депутатский корпус проголосовал за то, чтобы через 8 месяцев Украина превратилась из президентской в парламентско-президентскую республику.
Документ поддержали 402 депутата из 442-х, зарегистрированных в сессионном зале Рады, за исключением БЮТ. Отметим, что это не просто конституционное большинство, это девять десятых от состава ВР. К слову, в «не кризисном» 1996-м Основной Закон был утвержден голосами 315 народных избранников.
В день рассмотрения политреформы в парламент пожаловал президент Кучма. Депутаты из проправительственных фракций его приветствовали стоя, «нашеукраинцы» и «бютовцы» — молча. Речь Леонида Кучмы была короткой, но главный месседж, тем не менее, улавливался четко: «В последнее время мы не единожды слышали слова, что не должно быть победителей и побежденных, что должна выиграть Украина. Я думаю, надо еще добавить, чтобы ни в каком случае не было униженных. Я и сегодня пришел в этот зал с пониманием того, чтобы то решение, которое сегодня необходимо не какой-то части парламента, а нашей стране, будет принято». Затем Кучма, не скрывая радости, аплодировал решению депутатского корпуса и «не отходя от кассы» подписал пакет законов (одним из документов предусматривалось проведение третьего тура президентских выборов). Такой себе пакетный компромисс...
Социалисты, которые на тот момент имели свою фракцию в Верховной Раде, хвастали: дескать, их лидер — Александр Мороз — является отцом политреформы. Сам «отец» в день голосования говорил: «Счастлив, что это произошло. Мы консолидировали парламент, а значит — консолидировали и общество». Действующий тогда и действующий сейчас (кто сказал, что все течет, все меняется?) спикер Литвин аккурат после принятия политреформы заявил: «Сегодня кто бы ни был премьером, руководителем государства — будут учитывать интересы людей. Можно утверждать, что в Украине есть гражданское общество, есть народ, что утвердилась нация». Это был огромнейший прорыв, важный урок в развитии наших мировоззренческих основ.
Кстати, примечательный момент: это «прорывное» событие на ступеньках парламента депутаты не праздновали. Исторических фото на память, как в «конституционном» июне 1996-го никто не делал. Скорее всего, потому что уже тогда, гордо называя поправки в Конституцию прорывом, они четко знали, что этот «подвиг» не будет описан и проиллюстрирован в учебниках истории...
В 2010 году позиция представителей различных политических сил поменялась на диаметрально противоположную. БЮТ, который пять лет назад не голосовал за политреформу, сегодня критикует вероятное конституционное «обнуление». Регионалы, которые сказали дружное «да» политреформе, сегодня критикуют ее вдоль и поперек. Критикой, как известно, соратники Президента Януковича не ограничиваются. Теперь «сине-белые» просят Конституционный суд на всю страну сказать, что политреформу (они в том числе) принимали с грубым нарушением процедуры. Лидер фракции ПР Александр Ефремов насчитал таковых почти четыре десятка. Вопрос: где был их калькулятор последние пять лет — «сине-белые» оставляют без ответа.
Как бы там ни было, КС приступил к рассмотрению «конституционного» представления. Один день слушания прошли в публичном режиме, далее — закрытое рассмотрение и вынесение вердикта. В том, что Фемида укажет на то, что в 2004-м процедура не была соблюдена, сомнений нет. Вопрос в другом: «Что дальше?». Судья КС Виктор Шишкин задал его на днях политикам, участвующим в слушаниях по делу политреформы: «Вы уже думали о вашей дальнейшей деятельности по поводу того, а что же делать с действующим законодательством, которое не будет отвечать конституционным положениям?». Вопрос так и остался без ответа по сей день... Вывод следующий: эта власть, как, впрочем, и предыдущая, сначала создает проблему, потом ругается между собой, а затем ломает копья над ее разрешением.
Пока депутаты, желающие признать нарушения при своем же голосовании в 2004-м, думают, как расхлебывать бурлящий, заваренный ими же, конституционный котел, 18 судей КС, которым предстоит вынести судьбоносный для страны вердикт, заседают в закрытом режиме. О том, каким будет вероятный вердикт служителей Фемиды, а главное — его последствия для страны, говорим с главой КСУ (1996—1999 гг.) Иваном ТИМЧЕНКО.
— Политики из разных лагерей, а также эксперты в унисон прогнозируют, что, дескать, не сегодня завтра Конституционный суд вынесет свой вердикт касательно представления депутатов-регионалов о процедурных нарушениях при принятии в 2004-м поправок к Основному Закону. Ваше личное мнение: у судей было достаточно времени не просто ознакомиться, но и осмыслить дело, являющееся, без преувеличения, государственно важным?
— Я думаю, что да, времени было достаточно. Тем более что вопрос четкий и однозначный. С тем, чтобы расставить тут точки над «і», для меня лично много времени не понадобилось бы. Однозначно могу сказать: конституционная процедура рассмотрения законопроекта «О внесении изменений в Конституцию» нарушена. Тут, кстати, можно упомянуть судей, которые пришли в КС (напомним, 21 сентября приняли присягу четыре судьи КС, избранных 16 сентября Съездом судей: Олег Сергийчук, Михаил Запорожец, Наталья Шаптал и Михаил Гультай. — Авт.).
Казалось бы, у них нет опыта деятельности в КС. Однако не стоит забывать о том, что в суд пришли профессионалы — судьи, которые как никто другой знают судебный процесс. А в нашем случае речь как раз и идет о процедуре рассмотрения. Когда, например, я пришел в КС с должности государственного служащего, я не знал процедуры, и это было бы для меня сложно. Для них же, я думаю, абсолютно несложно.
А теперь что касается сути. Статья 159 Конституции однозначно говорит о том, что законопроект может рассматриваться только при наличии выводов Конституционного суда о соответствии статьям 157, 159 Конституции Украины. Закон может быть признан неконституционным в случае нарушения конституционной процедуры рассмотрения, утверждения, приобретения полномочности. В данном случае законопроект №1480 был направлен в КС, и суд озвучил вывод о том, что данный законопроект соответствует двум вышеуказанным статьям Конституции. Однако этот законопроект изменили, внеся туда дополнения, изменения, редакционные уточнения. В итоге появился законопроект под номером 22-22. И как бы там ни было, это новый законопроект, который не надо связывать с предыдущим и который должен был обязательно быть направлен в КС для вынесения вывода с тем, чтобы его могла рассматривать Верховная Рада. Этого сделано не было. Поэтому нарушение конституционной процедуры принятия Закона о внесении изменений в Конституцию в 2004-м настолько явное, что для юриста тут вообще не о чем говорить. И я, как юрист, почему-то уверен, что решение в этом деле будет принято единогласно.
— Мнение, которое озвучили вы, доминирует ныне и в политической, и в юридической экспертной среде. Все сходятся во мнении, что КС скажет: поправки в Конституцию вносились с очевидными процедурными нарушениями. Однако возникает логический вопрос: «А дальше что?». И вот тут оценки специалистов-конституционалистов расходятся. Одни говорят, после вердикта КС автоматически вступит в действие Конституция образца 1996 года, другие уверяют, мол, даже если политреформа и принималась с нарушениями, просто взять и «обнулить» ситуацию нельзя. Хотелось бы услышать вашу юридическую оценку ситуации.
— Знаете, прогнозы, заявления, выступления политиков — не более чем политическая спекуляция, политическое словоблудие и т.п. На ситуацию необходимо смотреть с юридической точки зрения. Так вот, Президент Украины был избран по действующей Конституции. Правительство, народные депутаты, множество должностных лиц — аналогично. Все они пришли к власти по действующему законодательству, и никто не может придать обратное действие во времени решению Конституционного суда. То есть парламент должен отработать временной термин своих полномочий после решения КС. Президент также должен исчерпать свои полномочия, предусмотренные Конституцией, скажем условно 2004 года, поскольку на этом была построена его программа. Точно также, кстати, как и парламентская избирательная кампания была построена на положениях действующей Конституции. И нельзя так: суд принял решение о не конституционности — и вот, давайте сразу предоставим Президенту полномочия Конституции образца 1996 года. Нет.
— Как вы думаете, власть, избранная по действующим конституционным правилам, будет ждать истечения своих полномочий и затем менять Основной Закон, или они могут пойти обходным путем, например, вынеся вопрос на референдум?
— Политики, государственные служащие и высокопоставленные чиновники должны действовать в рамках законодательства. У нас — к огромному, надо сказать, сожалению — не всегда это «золотое» правило действует. Знаете, вот сейчас не могу удержаться, чтобы не привести пример того, как парламент проигнорировал решение Конституционного суда и не направил законопроект о внесении изменений в Конституцию в КС. Они, по сути, не выполнили решение КС. Такого, наверное, нигде в мире никогда не было — это еще одно лишнее доказательство того, каким у нас был парламент...
— К парламенту, согласна, причем как прошлых, так и действующего созыва, вопросов — масса. Между тем, их у общества и к КС не меньше. Как такое может быть: единожды назвав коалицию индивидуального членства не законной, КС после прихода новой власти однозначно говорит, что такая коалиционная формула все-таки законна. Где логика и, собственно, стоит ли о ней вообще упоминать в данном контексте...
— Решения Конституционного суда, какими бы они не были, являются окончательными и обжалованию не подлежат. Так что решения КС не могут быть вынесены на референдум, точно также как и решения общего суда по конкретному делу — цивильному или же криминальному. А что касается коалиции. Знаете, на самом деле противоречивость решений КС, о которой вы сказали, нужно тщательно изучать. Подчеркиваю, говорить не в общем, как у нас принято, а по каждому слову.
— Во время открытых слушаний в КС представитель Администрации Президента Елена Лукаш сказала, дескать, в 2004-м Партия регионов, проголосовав за политреформу сделала ошибку, а сейчас пришло время ее исправлять. При этом, что мешало ПР, как минимум, попытаться исправить эту «ошибку» за последние 5 лет, госпожа Лукаш не уточнила. Но знаете, что беспокоит? То, что политики различных лагерей, допускают ошибки, затем живут по «ошибочным» правилам, потом спустя годы начинают их менять под себя. Может, есть смысл конституционный мораторий ввести, чтобы у каждой новой власти не возникало желания сначала совершать, а потом исправлять ошибки?
— Знаете, я года два-три назад во время академических чтений (я являюсь академиком Академии Наук Украины) впервые выказался о возвращении к Конституции 1996 года. Но вернуться через референдум, с учетом результатов плебисцита 2000 года. Там, где, среди прочего, предусматривается и сокращение численности депутатского корпуса до 300. Вместе с тем, я предложил наложить мораторий на изменения в Конституцию на 20 — 25 лет с тем, чтобы Конституция заработала, чтобы стали очевидными ее недостатки и преимущества. Из чего я исходил? Политики сразу же, после принятия Конституции 1996 года, начали говорить о необходимости внесения изменений в нее. Более десятка законопроектов суд рассматривал... Я — против этого. Так что в этом плане вы, так сказать, прочитали мои мысли (смеется. — Авт.).
Я выступаю за то, чтобы Конституцию не терроризировали, за то, чтобы политики не спекулировали на положениях Основного Закона, и не боролись, пытаясь перебрать на себя как можно больше полномочий. Есть вопросы? Решайте их в рамках текущего законодательства.
— А что касается возможности проведения конституционных изменений через референдум.
— Понимаете, дело в том, что парламент сознательно тормозит реализацию отдельных положений Конституции, которые им невыгодны. В частности, речь идет об отсутствии закона о референдуме. Вместе с тем, хочу напомнить, что в восьмой статье Конституции четко и однозначно сказано, что нормы Конституции являются нормами прямого действия. И если законодатель не принял закон, а народ хочет референдум, его можно назначить на основании Конституции. Отсутствие закона не останавливает действие статей Конституции, вот что главное. То есть гражданин может обратиться в суд для защиты своих прав непосредственно на основании Конституции. Это очень важно, но у нас, увы, это игнорируется. Я, право, даже не знаю, были ли случаи, когда граждане обращались на основании Конституции. Но она (Конституция) так говорит. У нас же ссылаются на то, что нет закона...
— Недавно Конституционный суд покинули по собственной инициативе четыре судьи — Ярослава Мачужак, Иван Домбровский, Анатолий Дидковский и Вячеслав Джунь. В интервью «Коммерсанту» госпожа Мачужак сказала, что уходят судья, не согласные с планами правящего большинства пересмотреть положения Основного Закона и отменить политическую реформу 2004 года. Иван Артемович, вы в свое время возглавляли КС, поэтому о проблемных моментах деятельности этой инстанции знаете не понаслышке. Скажите, сколько домыслов о влиянии на де-юре независимый КС со стороны политиков, чиновников, а сколько — истины?
— Когда я работал судьей и главой КС, на нас пробовали совершать определенное давление. Однако не персонально, а посредством прессы через высказывания главы Верховной Рады, высокопоставленных чиновников, которые говорили: вот, дескать, суд такой-то и сякой-то. По закону о Конституционном суде, глава КС может сделать официальное заявление по любого рода вопросу при условии, что КС одобрит это заявление. И мы через год (!? — Авт.) подготовили такое заявление, суд его поддержал и я, как глава КС, созвал пресс-конференцию и зачитал его. В заявлении говорилось, что на нас давят и т.д. и т.п. После этого давление прекратилось.
Ни в одной стране мира, где есть Конституционный суд, решения КС не игнорируют, их выполняют без комментариев. И только отдельные должностные лица (ну, демократия) позволяют себе сказать что-то критическое в адрес КС, а точнее — в адрес принятого им решения. Однако чтобы критиковали так, как у нас, чтобы размазывали суд так, как только захотят, такого нет нигде. А у нас можно. Что это? Низкий уровень общей, политической и правовой культуры. И если бы они выполнили решение КС 1998 года (где говорится о том, что законопроект внесения изменений в Конституцию, необходимо направить в КС для получения выводов), всего того, что происходит сегодня, не было бы. Как следствие, мы жили бы по Конституции 2004 года, которую никто не мог бы оспорить.
— Вы говорите, что нонсенсом является критика, а тем более — игнорирование решений КС со стороны политиков в целом и власти непосредственно. Но есть еще один далеко не малозначащий нюанс — мнение общества. Так вот, результаты опроса, который летом провели специалисты Фонда «Демократические инициативы» и Социологической службы Центра им. Разумкова, свидетельствуют о том, что наименьший уровень доверия украинцев к банкам (— 52%), затем — судам (— 45%).
— Простите, но ведь речь идет обо всех судах!
— То есть, вы хотите сказать, что если бы в вопросе о доверии — недоверии КС значился отдельно от других судов, показатель сильно отличался бы?
— Думаю, да, если бы было размежевания общего и Конституционного судов. А вообще все эти опросы относительны, это политика... Вот, допустим, КС принимает решение. Что может рядовой гражданин сказать по сути этого решения? Он разве знает закон, Конституцию? Он просто знает, что хотел бы так, а не иначе — и все. Я же в оценке деятельности суда использую юридическое подспорье.
