«Где нет любви к искусству, там нет и критики», — заметил как-то Александр Пушкин. И, наверно, до сих пор главное оправдание критики в том, что все, что она делает, делается во имя любви. Например, любви к телевидению. Телекритика — ровесница ТВ, и за все десятилетия их совместного существования уже наработаны определенные правила «общежития». И вопрос «Что такое телекритика?» уже давно решен. Правда, в основном теоретически. И поэтому, к сожалению, коэффициент полезного действия современной украинской телекритики во многом определяется КПД современного украинского ТВ. А нуждается ли вообще наше ТВ в том, чтобы его критиковали, «День» попытался выяснить, задав своим экспертам следующий вопрос:
— Не секрет, что оценки зрителей часто кардинально расходятся с мнениями телекритиков. Как вы считаете, нужна ли массовой читательской (она же — зрительская) аудитории телекритика или в ней больше нуждаются сами телевизионщики?
Кирилл ВЫШИНСКИЙ , выпускающий редактор информационной программы «Факты», автор и ведущий программы «На самом деле» (ICTV):
— На мой взгляд, массовой читательской аудитории интересно читать будет только то, что интересно написано. Не важно, это телекритика или нечто другое. Если это интересно написано, то это нужно читателю. Если говорить о каких-то прагматических аспектах телевизионной критики, то, к моему глубокому убеждению, большинство телевизионщиков — люди амбициозные, привыкшие к тому, что это публичная профессия, со своими особенностями. В традициях телевидения — серьёзное честолюбие. Здесь как нигде часто встречаются завышенные амбиции. Поэтому, как правило, этим людям телекритика не нужна. Реально повлиять на людей, которые чего-то достигли в телевидении, телекритика не может. Другой вопрос — что кто-то прислушивается, кто-то не прислушивается, но очевидно, что качество телекритики, на сегодняшний день, оставляет желать лучшего. Думаю, с этим согласятся и телевизионщики, и читатели. И это не потому, что меня часто критиковали в свое время, и очень серьезно. А просто очень часто телекритика беззуба, не понятно, за что критикуют. ... Она сама по себе нечитабельна.
Я с удовольствием читаю телекритику в газете «Известия», хотя не вижу и половины тех программ, которые там обсуждаются. Но это всегда текст не о телевизоре, не о телевидении, а о каких-то жизненных проблемах, которые получают свое отражение на телевидении. Когда наша телекритика станет такой же — спрос на неё резко возрастет. И среди зрителей, и среди работников телевидения.
Юрий МАКАРОВ , «1+1»:
— Извините, я не понял вопроса. Каких таких телекритиков? Где вы их видели? «День», по-моему, вообще единственная центральная газета в Украине, которая регулярно печатает критические статьи и обзоры. Еще изредка «Сегодня».
Да, полагаю, что она бы не помешала. Хотя, как писал Лессинг, «на одного проницательного критика приходится десять просто остроумных». Повторяю, у нас и десяти не наберется. Критик предназначен для того, чтобы разглядеть, выделить и назвать тенденцию раньше, чем ее разглядит аудитория. Что угодно — герой, стиль, жанр, интонация, тема. Теоретически критик должен быть еще «санитаром леса», он должен «отстреливать» совсем уже заведомых бездарей. Он должен быть хранителем понятия «прилично/неприлично» применительно к эфиру и применительно к телевизионному сообществу. Но что, собственно, мы обсуждаем? Нет у нас телевизионной критики. Секс есть, а критики нет.
Катерина НЕСТЕРЕНКО , ведущая программы «Вікна. Кримінал» (СТБ):
— Телекритики нужны всем. Хотя бы потому, что они критикуют — или критиканствуют — профессионально. Разве не приятно какой-нибудь тетеньке Мане, потряхивая газетой на кухне, говорить, что и она, и вот здесь вот, в газете, говорят одно и то же?! Или наоборот, у тети Мани есть любимый ведущий, а тут его обидели — вот и повод для кухонных и дворовых разговоров; при этом все в курсе, у всех тоже есть телевизоры, так что поддержать разговор смогут.
В общем, эти едкие заметки нужны всем, а ведущим — в первую очередь. Это что-то вроде олимпийских игр. Они — нам, а мы — им. Что-то воспринимаешь как совет и исправляешься, а над чем-то откровенно смеешься. Обидно, конечно, когда газета выполняет заказ своего медиа-холдинга, но и это жизнь, и опять-таки повод для разговоров. Так что я свято верю в то, что благодаря качественной критике у зрителя выработается телевизионный вкус, а объекты критики смогут усовершенствовать себя. С другой стороны, читающих зрителей не так уж и много, так что достойные отзывы и анализы читают только избранные, так же как и не все телевизионщики открывают пятничные изыскания на тему ТВ.
Алексей МУСТАФИН , шеф-редактор информационно- аналитической службы телеканала «Интер»:
— Думаю, что телекритика нужна и самим телевизионщикам, и зрителям. В конце концов, зрителю всегда интересно мнение другого человека, находящегося с ним по одну сторону экрана, — а телекритик делает выводы как раз на основе того, что видит, переключая кнопки на телевизоре. Телевизионщику тоже нужен посторонний взгляд, и очень хорошо, если это взгляд подготовленного человека. Ведь сотрудники телеканалов, которые живут «кухней» телепроизводства, иногда просто не замечают вещей на самом деле важных — и восполнить этот пробел помогает критика. К сожалению, в Украине практически отсутствует профессиональная телевизионная критика. Газета «День» и статьи Натальи Лигачёвой — одно из немногих счастливых исключений. И даже её явная субъективность не была бы такой проблемой, если бы критиков было больше и зритель мог составлять собственное мнение, сопоставляя множество мнений. Сейчас, к сожалению, мнений критиков даже меньше, чем телеканалов и кнопок на телевизоре.
Наталья ЗОЗУЛЯ , главный режиссер ТРК «Эра»:
— Сегодня зритель сам себе режиссер — он с успехом монтирует «свое кино», сидя дома на диване. По этой же аналогии он же (зритель) и критик сам себе, так как момент переключения кнопки и есть его критическое мнение. Нужно ли мне, телевизионному режиссеру, мнение критика? Конечно! Если критик профессионал, а его мнение объективно и компетентно. Ведь взаимоотношения «творец — зритель» (а критик тоже зритель, хотя и дотошный!) — это взаимоотношения «шифратор и дешифратор». Нечто, сотворенное в пространстве и во времени, несет мысль, зашифрованную определенным образом, а мне, как создателю этой системы, любопытен обратный процесс — через знаковую систему обратно к мысли. И если мысль моя разгадана, то я, чего доброго, и зауважаю себя! Но входит ли это в планы критика? Вот в чем вопрос!
Лаврентий МАЛАЗОНИЯ , генеральный продюсер телеканала «ТЕТ»:
— Конечно же, не секрет, что оценка телезрителя довольно часто расходится с мнением телекритика, и довольно часто расходится кардинально. И, конечно, не секрет, что мнение «деятеля телевизионных искусств» еще чаще расходится с оценкой его деятельности со стороны телекритика. И в этой цепочке «телезритель — теледеятель — телекритик», в нашей реальности, той самой «невісткой» всегда остается телекритик, к сожалению. А если на эту реальность глянуть реальнее, то в Украине телекритики уже нет. «Невістки» либо сбежали, либо их приручили. Интервью с «теледеятелем» не есть телекритика. Работа PR-службы или пресс- службы телеканала не есть телекритика. «Как бы секрет», да, кто всегда прав в цепочке «телебосс — PR-служба — телекритик»? Конечно, тот, кто остался в этой цепочке. Вообще «как бы секретов» много.
Читать российскую телекритику тоже «как бы» интересно, и вообразить себе, а что ОНИ о тебе написали б, тоже захватывающе. Но куда интереснее было спорить с мнением (совсем не виртуальным) Наташи Лигачевой в газете «День» — всегда остро, всегда аргументировано, всегда профессионально. И эти споры были не бесплодными, но... она «предательски» (шутка) бросила и своих коллег, и своих читателей. Хорошо, что она не бросила ремесло, и с ее работами будет возможность ознакомиться в «сети». А где труды Наташи Влащенко, Таси Бахаревой...?
Несомненно, в телекритике больше нуждаются телевизионщики. Зритель или читатель, существо капризное (и по праву) — прочел, если прочел, потом забыл эту самую телекритику. Теледеятель помнит, и не всегда так, как ему было бы на пользу. Не я один, наверное, знаю байку о двух стрелках — один был профи и почти всегда поражал мишень в «яблочко», другой — стрелял куда-нибудь, а потом туда пририсовывал «яблочко». В нашем, так сказать, телепространстве (как, впрочем, и политике, искусстве, науке и т. д. и т. п.) такое часто можно наблюдать. Ну вот последний пример. «Черный вторник» американской трагедии, в моем понимании, стал «черным вторником» для всех информационно-аналитических служб украинских телеканалов, за исключением ICTV — их работа была на уровне, а может, и лучше, «автохтонных НТВ» и «ограненных НТВ». «Оранжевые» доказали, что реально в Украине есть одна Телевизионная Информационно-аналитическая Служба — на канале ICTV. А служба новостей на «Интере» работает с новостями, а не с сеткой вещания. И это факты. И кто должен написать, почему они так оперативно, развернуто, грамотно, в общем профессионально, выполнили свою работу, а другим это удалось в меньшей степени или вообще не удалось? И почему «варяг» Киселев оказался лучше, чем «местного разлива» руководитель информаналитслужбы телеканала, потом пририсовывающий себе «яблочко»? Кто должен осчастливить общество, так сказать, анализом увиденного (или не увиденного) им? PR-служба, сам теледеятель или телекритик?
«Как бы» отдельная тема, и с приличным количеством проблем — это кинопоказ на ТВ. По последним данным CNN, американские службы (там не одно ЦРУ имеет место быть) знали о готовящемся теракте еще щесть лет назад, почему, к примеру, они не пошептались с друзьями из Голливуда и не попросили их не снимать боевики по сценариям, схожими с теми, которые стали реальностью 11 сентября? Могли ведь. Наверное, телекритики могут задать несколько вопросов и получить на них ответы и не обязательно у рыцарей «плаща и кинжала». Например:
1. Фильмы-боевики — это пособие для террористов или пособие по защите возможных жертв террора?
2. Кто должен определять критерии «социальной опасности» того или иного боевика?
3. Если даже фильмы-боевики «погибнут» на украинских телеканалах, что делать с видеопродукцией, зарубежными телеканалами, присутствующими в нашем телепростаранстве — захотят ли они «убивать» их в своей сетке вещания?
4. Какого рода кинопродукция должна заполнить свободную нишу?
5. Может ли табу на боевики вызвать цепную реакцию в отношении фильмов и сериалов с милицейско-полицейской тематикой, кино с эротикой, кино с ужастиками...?
Вопросов еще много, они простые, наверное, и ответы будут не сложные. А рекламные ролики — это же просто ужас. Вдруг ребенок, насмотревшись рекламы «Растишки», захочет его не только попробовать, а еще и полетать по настоящему... из окна. Проблем масса, только кто, как и когда будет их обсуждать и, конечно же, решать?
