Два стратегических партнера Украины — Россия и США — ныне имеют едва ли не противоположные подходы к будущему Договора о противоракетной обороне. Неделю назад Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Украине Иван Абоимов на пресс-конференции в Киеве фактически обвинил США в стремлении подорвать основы этого договора, а значит — нарушить стратегическую стабильность между США и Россией.
Как известно, в США летом был принят закон, по которому после подготовительного этапа в Америке может быть создана новая система противоракетной обороны. Она должна защитить американские штаты от возможных одиночных вражеских ракетных атак. Россия такими планами США недовольна. Москва говорит, что это нарушает Договор о ПРО от 1972 года, так как он запрещает закрывать противоракетным зонтиком всю страну, как это планирует Америка. Сейчас этот Договор позволяет США и России защищать от возможного ракетного нападения врага только по одному району диаметром 150 километров. Остальная территория государств должна оставаться почти беззащитной, и при таких обстоятельствах, как планировалось, ни одна из сторон Договора не решится на развязывание ядерного конфликта первой — с учетом последствий ядерной атаки в ответ. Значит, в случае реализации Америкой своих намерений Россия будет вынуждена прибегнуть к ответным шагам, чтобы компенсировать защитные преимущества США. А это — новая гонка вооружений.
Чрезвычайный и Полномочный Посол США в Украине Стивен Пайфер в разговоре с корреспондентом «Дня» изложил подходы американской стороны в этом больном вопросе, который может стать яблоком раздора между двумя ядерными супердержавами. Со всеми отрицательными последствиями для стран наподобие Украины, пытающихся в таких случаях безболезненно пройти между Сциллой и Харибдой.
— Я хочу прежде всего отметить, что американские планы — это не реанимация известных «звездных войн», которые задумывались как система защиты именно от советских баллистических ракет. В данном случае наша обеспокоенность, которую мы довели до сведения и Украины, связана с выводами нашей разведки. Речь идет о том, что на протяжении следующего десятилетия такие страны, как Северная Корея, а также Иран и Ирак получат в свое распоряжение баллистические ракеты большого радиуса действия. Значит, речь идет о том, чтобы США имели возможность защититься не от ядерного потенциала России, а от малого количества баллистических ракет, которые появятся в арсенале этих стран через 5—10 лет.
Этим летом в США был рассмотрен вариант: как должна выглядеть общая архитектура этой противоракетной обороны. Впрочем, хочу отметить, что США еще не приняли решение о развертывании такой системы. Но по существующему плану предусматривается размещение на Аляске радарных систем наведения и сотни противоракет, которые смогут перехватывать ракеты противника. Кроме этого, предусматривается модернизация радарных станций раннего предупреждения, которые уже есть в США, Гренландии и Британии. Временные рамки этого плана таковы, что если бы система ПРО на Аляске должна была вступить в действие в 2005 году, то ее строительство следовало бы начать в 2001.
Решение президента Клинтона по этому поводу — то есть дать зеленый свет этому проекту или приостановить его — должно быть принято летом 2000 года.
В соответствии с планом, существует и вторая фаза, предусматривающая развертывание в США еще определенного количества противоракет. Но реализация этой фазы требует переговоров о пересмотре отдельных положений Договора о ПРО и не является такой безотлагательной. Она будет отложена на несколько лет.
Наше желание сейчас заключается в том, чтобы договориться с Россией, а также с другими его участниками — а это Украина, Казахстан и Беларусь, об определенных изменениях в Договоре об ограничении систем противоракетной обороны. Когда этот Договор был заключен в 1972 году, то уже тогда существовало понимание того, что стратегическая ситуация может измениться. Сам Договор имеет статьи, указывающие на то, что этот документ может быть изменен или адаптирован к новым реалиям.
Мы бы хотели провести переговоры и договориться в таком ключе, что в то время, когда изменения в Договоре позволят развернуть ограниченное количество противоракет, усилия по уменьшению общего количества стратегических наступательных вооружений были бы продолжены.
Итак, я хотел бы еще раз подчеркнуть три принципиальные вещи.
Во-первых, на данный момент в США не принято решение о развертывании системы противоракетной обороны. Такое решение будет принято через год.
Во-вторых, мы считаем, что это не представляет какой-либо угрозы российским стратегическим силам. Ядерные силы РФ сейчас насчитывают тысячи боеголовок, которые являются достаточно совершенными механизмами. Они включают такие элементы стратегического наступления, как специальные схемы по обезвреживанию радарных систем раннего предупреждения для облегчения проникновения баллистических ракет через систему противоракетной защиты. Таким образом, сотня ракет-перехватчиков не может считаться чем-то, представляющим серьезное препятствие, которое не позволит, например, России атаковать территорию США.
И, наконец, в-третьих. США не собираются отказываться от Договора о противоракетной обороне. Мы считаем, что этот Договор должен оставаться ключевым элементом стратегической стабильности. Но мы бы хотели внести в его содержание такие ограниченные изменения, которые бы позволили Соединенным Штатам защищаться от возможных ракетных ударов со стороны так называемых стран-парий.
— А чем был продиктован выбор размещения противоракетной базы США именно на Аляске? В России утверждают, что такое место ее нахождения как раз подтверждает антироссийскую направленность американских планов.
— Расположение базы на Аляске диктуется не ее близостью к России, а, в первую очередь, приближенностью к Северной Корее. Если бы речь шла о размещении противоракетной обороны антироссийской направленности, то тогда следовало бы принять во внимание и учесть намного больше географических точек.
— Соединенные Штаты убеждены, что 100 противоракет на Аляске не стоит воспринимать как нарушение военного равновесия с Россией. Тем более, что сегодня вокруг Москвы уже развернуты сто российских ракет-перехватчиков. Но главная опасность, если верить российским аналитикам, состоит в том, что в процессе развертывания ограниченной системы ПРО на Аляске будут сделаны достаточные технологические наработки, которые в короткое время позволят вашей стране накрыть надежным противоракетным зонтиком все пятьдесят штатов. И тогда стратегический баланс будет нарушен. Причем бесповоротно, учитывая экономическую несостоятельность России.
— Российская обеспокоенность возможностью быстрого развертывания систем ПРО над всей страной не должна быть слишком сильной. В первую очередь, учитывая продолжительность строительства и технического развертывания таких систем. Даже для небольшой базы на Аляске требуется по меньшей мере четыре года, чтобы она начала действовать. Если же говорить о чем-то вне рамок этого проекта, то можно себе представить, сколько времени займут дебаты и дискуссии по этому поводу в Соединенных Штатах, о которых России, конечно же, будет известно. Например, когда в августе мы проинформировали Москву о наших взглядах на будущее систем ПРО, то там не были удивлены — ведь эти вопросы уже поднимались в конгрессе и дебатировались в масс-медиа. Поэтому, если бы в определенный момент Россия почувствовала, что Соединенные Штаты хотят вообще выйти из этого Договора, то у нее было бы достаточно времени, чтобы принять адекватные меры.
Впрочем, сейчас мы настоятельно стараемся привлечь россиян к обсуждению этой проблемы с тем, что прояснить все детали наших планов. Мы надеемся, что если Россия действительно их поймет, то у нее не возникнет каких-либо возражений.
— Но ныне есть предостережения не только у России. Например, сообщалось, что Гренландия не даст согласие на размещение у нее элементов системы противоракетной обороны, если Россия будет против такого шага.
— В соответствии с Договором о ПРО от 1972 года каждая из сторон этого Договора — тогда СССР и США — должна была содержать радарные системы предупреждения о ракетном нападении по периметру своих национальных территорий. Единственное исключение было сделано для двух американских радаров, расположенных в Гренландии и Британии.
Объясню: сейчас США имеют пять станций раннего предупреждения. Станции в Гренландии, Британии и на Аляске накрывают зону Северного полюса. (Через полюс проходят возможные траектории российских ракет в США, в том числе и с подлодок — Авт. ). Станция в Калифорнии контролирует пространство над Тихим океаном. Пятая станция расположена, кажется, в штате Массачусетс.
Нужно согласиться, что в НАТО существуют некоторые вопросы относительно наших намерений. Мы сейчас занимаемся разъяснением нашей позиции.
— А как Соединенные Штаты ныне оценивают позицию Украины в ситуации, возникшей вокруг Договора о ПРО? Ведь до этого момента журналисту, например, довольно сложно было сделать какие-либо выводы с учетом определенной засекреченности этих проблем.
— Тема ПРО занимает значительное место в украинско-американском диалоге на протяжении последних четырех месяцев. Во-первых, потому что Украина является участницей специальной консультативной группы, которая занимается всеми вопросами в рамках Договора о ПРО. Кроме того, учитывая стратегический характер наших взаимоотношений, мы хотели бы, чтобы позиция США была максимально прозрачной для Украины. В начале сентября я имел беседы с тогдашним секретарем СНБО Владимиром Горбулиным и министром иностранных дел Украины Борисом Тарасюком, объясняя американский подход к этой проблеме. В конце октября по нашей просьбе в Украину прибыла делегация из Пентагона для проведения брифингов для представителей СНБО, Министерства обороны и Министерства иностранных дел Украины. В этот понедельник во время заседания Комитета по вопросам внешней политики в рамках комиссии «Кучма — Гор» этот вопрос тоже поднимался.
Конечно, украинскую позицию может выразить только украинская сторона. Я изложу свое понимание. Украинское правительство пока не заявило, что оно соглашается с нашими планами. Но ваше правительство также не заявляло и о том, что является противником наших намерений. Мне кажется, что сейчас правительство Украины хочет лучше ознакомиться и лучше понять, в чем состоят наши намерения. С нашей точки зрения, это абсолютно нормальная и естественная позиция.
Конечно, если мы будем добиваться разрешения на внесение изменений в Договор о ПРО, мы надеемся иметь к этому времени понимание и поддержку со стороны Украины. Так же, как и со стороны России.
Один из специфических вопросов, который мы обсуждаем с Украиной, — это отношение к намерениям россиян в контексте резолюции, внесенной ими на рассмотрение в Организацию Объединенных Наций и призывающей сберечь Договор о противоракетной обороне в неизменном виде. С нашей точки зрения, вопросы, касающиеся этого Договора, должны обсуждаться между США и Россией. А также в рамках специальной консультативной группы при участии Украины, Казахстана и Беларуси. Мы не думаем, что это является тем вопросом, который должна рассматривать Генеральная ассамблея ООН.
Поэтому наша просьба к Украине и другим странам заключалась в том, чтобы они во время предварительного голосования в первом комитете ООН или воздержались, или проголосовали против российского предложения. И когда проходило это голосование, то Украина воздержалась. Мы с благодарностью отнеслись к этой позиции. Мы надеемся, что Украина воздержится и тогда, когда будет проходить голосование по этому поводу на Генеральной ассамблее ООН.
— На сегодня позиции США и России в подходах к будущему ПРО различны, если не сказать абсолютно противоположны. Каждая сторона имеет ряд замечаний к позициям другой стороны. Так не был бы на таком фоне более продуктивен какой-либо совместный проект наподобие Глобальной системы защиты от ракетной угрозы, который мог бы объединить интересы всех сторон, и все «минусы» аргументов и контраргументов превратить в один общий «плюс»?
— Я не думаю, что в действительности взгляды США и России так серьезно расходятся. В процессе переговоров, я думаю, мы можем выйти на предложения, которые вполне устроят Россию. Что же касается общей противоракетной обороны, то это интересная мысль. И мне кажется, что мы начали диалог с россиянами на эту тему. Если мы посмотрим на государства-парии, то некоторые из них могут представлять одинаковую угрозу как для Соединенных Штатов, так и для России. Причем, эти страны на несколько лет раньше будут иметь в своих арсеналах ракеты, которые смогут достичь территории России, чем ракеты, которые в состоянии долететь до США.
Первым шагом к общей противоракетной обороне могут считаться мероприятия, связанные со взаимным предупреждением о запусках ракет. То есть, речь идет не только о запусках из России или Америки. Мы можем делиться с россиянами информацией с наших радаров раннего предупреждения и спутников о таких запусках. А россияне могли бы делиться данными со своих систем.
— В этом контексте интересно, отвечают ли действительности следующие вещи. То, что в обмен на согласие России внести изменения в Договор о ПРО США готовы профинансировать достройку станции предупреждения о ракетном нападении под Иркутском. Помочь России вывести на орбиту восемь военных спутников, которые будут следить за американскими ракетными шахтами. И, наконец, то, что Америка будет готова поделиться с Россией теми технологиями, которые будут применяться в развитии своей противоракетной обороны?
— Я видел сообщение о первых двух моментах в прессе. Я не могу точно сказать, какова позиция США по этим вопросам. Что же касается технологий, то это дело далекого будущего. Главные моменты заключаются в том, что мы стремимся вести диалог с Россией, чтобы там поняли нашу обеспокоенность новыми реалиями, и найти пути, чтобы успокоить российскую сторону. Мы говорим об изменениях, направленных против стран-парий, которые представляют угрозу как для Соединенных Штатов, так и для самой России.
— А не дешевле ли вложить деньги в то, чтобы эти страны с нестабильным политическими режимами никогда не получили ракетное оружие, чем расходовать астрономические суммы на построение систем защиты от их ракет?
— Я думаю, что сделать это темой переговоров было бы сложно. Потому что всегда существует фактор непредвиденности действий со стороны таких стран. Скажем, поведение северокорейского руководства на протяжении последних лет было трудно прогнозируемым. Северная Корея находится в сложной экономической ситуации и просит западной поддержки, чтобы справиться со своими неурядицами. Но все равно разрабатывает баллистические системы, зная при этом, что это является поводом как для нашего недовольства, так и для недовольства соседей этой страны. Так что подход, состоящий в том, чтобы заплатить Северной Корее за неразработку ракетных систем, не был бы продуктивным.
— Если с Россией в результате так и не удастся договориться о ПРО, то какой выбор сделает Америка?
— В таком случае выбор будет очень сложным. Существует вариант выхода из договора, но Вашингтон очень четко заявил, что он против такого решения. Ведь этот документ является очень важной составляющей стратегической безопасности.
В таком варианте президент США, принимая соответствующее решение, будет учитывать несколько обстоятельств.
Во-первых, уровень ракетной угрозы со стороны стран-парий.
Во-вторых, как это повлияет на общую систему контроля за стратегическими вооружениями.
И, наконец, едва ли не главным будет то, каким окажется влияние того или иного решения на американскую безопасность в целом. Но мы хотели бы, чтобы события развивались в направлении переговоров и общих акций и усилий.
