Делясь своим мнением об отечественном ТВ, вот что написала
наша читательница о себе: «Я пенсионерка. Пишу это с некоторой неловкостью:
этот статус получила недавно, еще вчера работала, была полноценным, уважаемым
человеком, и пока непривычно чувствовать себя ничтожным и презираемым существом.
А именно так чувствуют себя сегодня пенсионеры. Хотя постоянно ведутся
фарисейские разговоры про «захист незахищених» пенсионеров, в действительности
же в общественном сознании (при активном содействии СМИ) создается мнение,
что пенсионеры — консерваторы и ретрограды, враги реформ и досадный балласт,
что они тянут Украину от «светлого капиталистического будущего» назад,
в «проклятое коммунистическое прошлое». А «пан» Пинзеник договорился (по
телевизору) до того, что Украина сможет построить счастливую жизнь только
тогда, когда вымрут те, кто помнит жизнь прошлую». Кажется, точнее о том
состоянии, в котором оказались многие наши соотечественники, отцы и матери,
бабушки и дедушки, больнее и острее не скажешь.
Произнося сегодня «пенсионеры», мы чаще всего подразумеваем
«старики». Усталые, часто обозленные, одетые если не бедно, то весьма скромно,
с кошелками и тележками, жалующиеся, плачущие, брюзжащие. Это на Востоке
они — «патриархи», а на Западе — преимущественно туристы. У нас — борцы.
С нищетой, с болезнями, с враждебностью окружающих. С государством, за
независимость которого проголосовали в 1991-м. Они не нужны государству,
которое не в силах ни прокормить их, ни дать им возможность продолжать
легально и честно работать.
Более чем сложное отношение к советскому прошлому заставляет
многих называть именно пенсионеров «скрытыми врагами». И дело здесь не
только в тех, кто при чинах и власти сознательно не желает уступить дорогу
новому и молодому: они, между прочим, своим положением защищаются от той
же обездоленности пожилых, которую видят вокруг. Если раньше говорили о
«потерянном поколении» как о молодых, не востребованных обществом и бегущим
от них, то сегодня «потерянными» становятся люди преклонных лет, отдавшие
обществу силы, здоровье, энергию. Поневоле вспоминается «Легенда о Нараяме»
Акиро Куросавы: дряхлых стариков сын несет в горы, чтобы они умерли там.
В Японии — это жестокая феодальная традиция. В Украине же всегда считалось
страшным грехом оставить беспомощных родителей на произвол судьбы. В православном
храме, в славянской иконописи идеальным состоянием было «мудрое старчество»,
и даже младенца Иисуса изображали не румяным «путти», а как бы «ветхим
деньми».
В том-то и парадокс, что наши пенсионеры — наиболее социально
униженная часть граждан, которая активно борется не столько за себя, и
не злостно мстя: они ведь искренне пекутся о светлом будущем для внуков.
Пожилых людей становится все больше, их действительно много
еще и потому, что детей рождается все меньше. Моя подруга, решившаяся выйти
замуж за 60-летнего иностранца, выслушала массу предостережений и даже
откровенных насмешек от друзей и знакомых, а уж когда подарила ему сына
(отцу пятерых детей и дедушке) — выглядела в глазах многих чем-то вроде
умалишенной героини. Можно ехидничать, но можно и задуматься над тем, что
для нас 50-летие — предел жизненных сил, тогда как нормальная репродуктивная
способность и возможность поставить на ноги потомков в развитых странах
не ограничивается даже 70-летней отметкой.
Расспрашивая тех, кто «ушел на заслуженный отдых» (какие
еще более циничные чиновничьи эвфемизмы можно придумать!), я столкнулась
с их искренним недоумением: как, кому-то из молодых еще интересно то, как
мы живем, выживаем и даже бодримся? Будто обсуждать проблемы своей жизни
могут они только с друзьями и близкими, действительно уйдя от всех остальных,
кто относится к их проблемам бытия в лучшем случае с холодным безразличием.
А потому их ответы — или «поток сознания», или монолог.
Афанасий Максимович ДОРОШ, бывший преподаватель профтехучилища:
— Это нынешнее правительство все разрушило. При минимальных
пенсиях — урезают субсидии, поднимают цены на самые необходимые лекарства,
которые раньше стоили копейки, в поликлиниках на нас смотрят косо, а то
и откровенно требуют денег. Невозможно простейшие вещи купить. Тихо идет
настоящее уничтожение пенсионеров, а власти выполняют приказы, идущие из-за
рубежа, чтобы мы вымерли. Конечно, все мои знакомые и друзья преклонного
возраста — в отчаянии: дети не смогут нас и похоронить по-человечески!
Мы для них — обуза. Да, я буду голосовать за коммунистов, потому что при
их власти я был человеком, который мог на пенсию полноценно жить и помогать
детям.
Анна Власьевна БЕЛЫШ, ветеран войны:
— Я живу в недостатках, недоедаю, половину мизерной пенсии
плачу за квартиру. Но активно работаю в Совете ветеранов, забываю свое
горе в общении. Смотрю все новости на разных каналах, а в совете и читаю
газеты, которые нам бесплатно выписывают. Я в этой квартире живу уже три
года, но меня до сих пор нет в списке избирателей. Я ходила и в жэк, и
на участок избирательный, а мне отвечают: нет у нас права внести вашу фамилию
в компьютер, вы прописаны в другом районе. Так и лишили меня права хотя
бы проголосовать.
Вера Алексеевна ЛЫСЕНКО, бывший инженер:
— Я стараюсь не реагировать на информацию, которая льется
из телевизора, не то сразу же заболеваю. Дома не засиживаюсь, еду куда-то
по делам семьи, ищу занятие по дому. Спасение наше — только в движении.
Мои подруги пенсионного возраста тоже устраиваются что-то делать: идут
в няньки, нанимаются в фирмы уборщицами, едут на поля собирать у колхозов
урожай, чтобы привезти домой хоть что-то. Нищенству стараются сопротивляться,
хоть бы и продавая что-то. Вот одна моя знакомая, ей 83 года, продает трусики
на базаре и говорит, что народ там очень дружный, конечно, из тех, кто
стоит с какой-то мелочью, чтобы только выжить.
Клара Юрьевна БОНДАРЕНКО, математик широкого профиля:
— Моя общественная деятельность — чистить мир вокруг дома
и поддерживать свою немаленькую семью. Энергии у меня много, хотя, конечно,
не столько, как в молодости. Поддерживаю свое здоровье, пробуя на себе
разные системы, о которых читаю: обтираюсь холодной водой, не ем мяса,
ращу сад и огород. С подругой планируем поехать в Ледовый дворец, чтобы
там всласть покататься на коньках. Закончила два института, сейчас подрабатываю
тем, что занимаюсь с учениками, студентами — это полезно для мозгов. Вяжу,
при Доме офицеров даже вела курсы вязания. А вот телевизор смотрю мало
— нужно двигаться, вести активный образ жизни. Активность делает человека
другим. К сожалению, не хватает времени на общественные дела, но заботы
по дому, поддержка родных — это и есть моя активность в 62 года.
Эти «настроения», в которых стоицизма все же больше, чем
обид на государство или судьбу, мы попросили прокомментировать Владимира
ВОЙТЕНКО, доктора медицины, профессора, лауреата Государственной премии
Украины:
— В социологии существует понятие «эйджизм» — дискриминация
людей старших возрастных групп. Поскольку на Западе, если человек не сделал
карьеру к 40—45 годам, ему можно сказать «не тратьте, куме, сили». Очень
многие агрегаты и машины рассчитаны на возможности молодого организма,
а поскольку средний возраст работников увеличивается — уменьшается производительность
труда.
Мы все стареем. Актуальность проблемы старения человечества
— это социально-гуманитарный вызов ХХI веку. Настроения наших пенсионеров
нам необходимо учитывать, им доверяя, но если говорить о выборах — тут
нужна большая осторожность. Именно пенсионеры будут самой активной частью
общества в период выборов. Во-первых, потому, что они хорошо помнят то
время, когда на выборных участках давали бесплатные пиво и мандарины, а
во-вторых, они должны взять реванш за свою убогую, покалеченную жизнь.
Во всем мире к старикам относятся как к нормальной части общества, и только
у нас — как к сумасшедшим. В Европе пожилые американцы только и «шастают»,
что по Луврам, наши — могут брать белую простыню и отправляться на кладбище.
Но еще неожиданнее показались нам мнения совсем молодых
киевлян о том, как они представляют собственную старость и пенсию.
ВИКТОР, студент КПИ:
— Да не хочу я об этом думать, мало ли что за эти 40 лет
произойдет. И дожить еще надо, и денег накопить, чтобы от государства не
зависеть.
ИННА, старшеклассница школы №110:
— Может, у меня старости вообще не будет: умру молодой
или замуж удачно выйду, и смогу поддерживать свою форму до конца.
НИКОЛАЙ, менеджер фирмы:
— На госпенсию рассчитывать нельзя. Только то, что заработаю,
что превращу в недвижимость или ценные вещи — вот это и будут мои «соцсбережения».
И никто сейчас на пенсию не собирается жить, вы думаете, почему все так
крадут? Чтобы себя и семью обеспечить «на черный день» и в старости. Мне
уже сейчас, в 30 лет, нужно рассчитывать деньги — на себя, на детей и «на
потом». А через несколько лет — и на родителей, которых придется содержать.
АЛЛА, рекламист:
— Я детально узнавала, есть ли в Украине альтернативные
фонды страхования старости, и никому из них я свои деньги не доверю. Конечно,
я надеюсь, что за десятилетия наша страна что-то придумает или научится
у развитых стран. Нелишне было бы и подумать о медицинской эфтаназии (умерщвлении.
— Ред.), для многих такая возможность была бы неплохой альтернативой бедности.
А эти жестокие настроения прокомментировал профессор, доктор
медицинских наук, директор Института геронтологии АМН Украины Владимир
БЕЗРУКОВ:
— В нашем обществе многие занимаются поиском виноватых.
Обеспеченной старости нет, на пожилых часто списывают все беды. У молодежи
на стариков обида двойная — и за ненужный груз прошлого, и за пенсионные
средства, которые они «отбирают» у молодых. Отношения между поколениями
обостряет уже не скрытая, а явная безработица, когда единственный работающий
не может обеспечить всех в семье. В будущем, конечно, возможно возникновение
фондов страхования, которые будут защищаться государством, а не строиться
по принципу лопающихся трастов.
У права распоряжаться собственной жизнью есть много моральных
аспектов, и проблема эфтаназии, признанная во многих европейских странах,
у нас также будет нарастать. Если человек религиозен — это становится невозможным.
В атеистическом сознании появляются нравственные сложности во взаимоотношениях
«врач — семья — пациент» и в том, насколько их сможет контролировать закон.
Здесь — очень много сложнейших ситуаций.
Р.S. Очень часто пенсионерам не хватает ощущения, что их
голос звучит хотя бы для кого-нибудь, что для кого-то важны их персональная
жизнь, их сознание и мудрость. А что думаете по поводу «пенсионных» проблем
вы? К чему приводит двойной конфликт поколений, когда и дети, и внуки осуждают
своих предков, а последние не понимают и не воспринимают реалии нашего
времени? И как, по вашему мнению, можно психологически подготовиться к
старости? Как общество должно реагировать на действия государства, отказавшегося
от ответственности за своих граждан преклонного возраста и обрекшего их
на горькую и нищенскую старость? Должны ли мы бороться за свои гражданские
права с нашим государством? Ждем ваших писем.
