Наша газета уже писала как о фильме «Племя», так и о сложной ситуации, возникшей вокруг выдвижения картины Леся Санина «Поводырь» на соискание премии «Оскар».
Эта реплика — не о «Поводыре» и не о «Племени», а о тех странных путях, которыми движется общественная мысль, когда доходит до суждений об искусстве.
В нынешнем споре есть один, бесспорно, позитивный момент. Совсем недавно наше кино находилось в таком состоянии, что самоопределение «украинский кинокритик» звучало как очень горькая ирония. Теперь у нас разворачивается баталия за то, какой именно фильм послать на «Оскар». Конечно, это не может не радовать.
Но, по-видимому, чтобы жизнь медом не казалась, как только забылась одна напасть — появилась другая. Причем, с учетом объективных обстоятельств — 2014 год, Интернет, открытые границы — довольно неожиданная.
Из всех полемических столкновений последних дней можно сделать вывод, что значительная часть нашего интеллектуального сообщества совершенно всерьез считает самым тяжким грехом в искусстве «чернуху», а наибольшим преимуществом — «духовность».
Похоже, эта привычка уходит корнями еще в советское прошлое. Вместо анализа собственно фильмов, их эстетической и формальной убедительности (то, чего остро недостает отечественному кинематографу), у нас почему-то говорят об их содержании. Мол, герои — какие-то маргиналы или преступники. Нехорошо они живут. Почему нет счастливого конца? Почему на экране эротика и сцены насилия? Почему Украина показана так непривлекательно?
У Федерико Феллини было целых 9 номинаций на «Оскар». Добрая половина приходится на работы периода неореализма. Кто герои в неореалистическом кино? Проститутки, сутенеры, воришки, мошенники, бедняки, молодые шалопаи, разная мелкая шпана, которая все время ссорится, дерется, обманывает и обворовывает друг друга. Среда, в которой они живут, — сплошные руины, трущобы, нищие кварталы. Так и слышу тогдашних критиков, значительная часть из которых, по-видимому, безмятежно преуспевала при стабильном и духовном Муссолини: как они смеют так показывать нашу Италию, наш замечательный итальянский народ, это все сплошная чернуха!
В конечном счете, неореализм вошел во все хрестоматии. Но это не чисто итальянский феномен. По-видимому, в каждой кинематографии рано или поздно наступает время нового реализма — тем более в кинематографии, травмированной и убаюканной тоталитарным прошлым. Свежий пример — соседи-румыны, у которых словно ниоткуда появилась мощная школа социального кино, чьи представители исправно собирают призы на самых престижных фестивалях. Уверен, что тамошние обскуранты так же устраивают кампании против «чернушников».
Кажется, к счастью, новая реалистическая волна пришла к нам. Удержится ли она, принесет ли другие хорошие фильмы и талантливые имена — вопрос открытый. Но изменение эстетической парадигмы назрело давно. И никакой болтовней об особом украинском пути в искусстве этого не остановить.
Нам нужен не просто новый реализм, а новая, если угодно, антропология на экране. Наше кино просто не знает и не понимает людей, которые живут здесь и сейчас, — но, наконец, начало находить нужный язык, чтобы говорить о них. Этот язык слышат в других странах. Хорошо бы, чтобы наконец услышали и в Украине.
Новое пугает. Новое настораживает. Но именно новое делает мир прекрасным.
