Художественный руководитель Национального театра им. И.Франко этим летом поставил в Пекине «Вассу Железнову» М. Горького, что уже само собой вызывает интерес. Так как не каждый день наши режиссеры ставят спектакли за рубежом, а тем более в таких далеких краях, как Китай. С этой новости мы начали беседу с режиссером, а дальше говорили о том, что сегодня важно ставить, о буксирующей театральной реформе, и как франковцы уже три года живут без Богдана Сильвестровича Ступки...
«МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ СПОСОБНОСТЬ КИТАЙЦЕВ УЧИТЬСЯ У ДРУГИХ »
— В Китае я впервые побывал четыре года назад вместе со своими студентами (актерский курс Национального университета театра, кино и телевидения им. И. Карпенко-Карого). Мы тогда принимали участие в фестивале Пекинской центральной академии драмы — это главный театральный вуз страны, — вспоминает С. МОИСЕЕВ. Так что идея моего приезда в Пекин для постановки спектакля возникла давно и она наконец воплотилась. Я поставил с выпускниками Академии дипломный спектакль «Васса Железнова-2». Руководство Академии постоянно прибегает к такой практике — приглашают иностранных специалистов для работы со своими студентами. В то время, пока я ставил спектакль, там же прошла достаточно представительная Международная конференция, тема которой касалась театрального менеджмента. Поэтому в Пекин прибыли представители известных арт-центров и театров со всего мира. Я там выступил с видеопрезентацией Театра им. И.Франко и с докладом как о нашем театре, так и о театральной ситуации в Украине в целом, о тех проблемах, с которыми мы ныне сталкиваемся из-за отсутствия крайне необходимых реформ. Разговор об Украине вызывал у участников конференции большую заинтересованность, поскольку наша страна и до сих пор остается для всего мира малоизвестной. Так что и доклад, и постановка спектакля стали лучшей рекламой для нашей страны.
— Между тем вы поставили в Китае не украинскую, а русскую классику. Почему?
— Китайцы, приглашая режиссера, с самого начала ограничивают выбор для постановки. Они предлагают ставить или общеизвестную мировую классику, или советскую драматургию. Поэтому второй вариант «Вассы Железновой» подпал под последнюю категорию произведений, которые они хотели бы видеть на своей сцене. Напомню, Горький написал эту пьесу еще до Октябрьского переворота 1917 года, и это произведение не является заидеологизированной пропагандой советского образа жизни. Более того, оно является прекрасным свидетельствам тех проблем, которые давно существуют в российском обществе и выглядит даже пророческим.
— Насколько необычно вам было работать именно с китайскими студентами, которые являются носителями совсем другой культуры, ментальности? Или они, как и большинство людей Востока, теперь уже тоже вестернизированы?
— Я всегда воспринимал Китай как совсем другую, отличную от нашей цивилизации. Достаточно давнюю и мощную, уклад жизни которой, культура, ментальность, ценности и привычки ощутимо отличаются от наших. Так оно, в сущности, и есть. Однако в результате процессов глобализации Китай сегодня, несмотря на национальные традиции, стал очень открытой страной. И это, понятно, влияет на быт, на культуру и ментальность его многочисленного населения. Эта открытость ныне не только экономическая, много китайских студентов учится в западных учебных заведениях, поэтому, возвращаясь домой, они привозят совсем иные представления о мире, чем те, которые были у их родителей. Все это видно невооруженным глазом даже из тех американизированных жестов и реплик, которые они используют в бытовом общении. Так что при всем своем ментальном отличии китайские студенты очень похожи на всех других студентов — они открыты, многое заимствуют из других культур. Именно эта способность учиться у других мне очень нравится у китайцев. К сожалению, у нас часто встречается противоположная позиция: мы все умеем, знаем, нам не нужно ничего заимствовать у других. Национальная напыщенность у нас бытует на всех уровнях, начиная с политиков и государственных деятелей и заканчивая нашими театрами. Эту напыщенность, которая является отрицательной чертой нашей ментальности, у нас часто путают с национальным достоинством. Нельзя самим о себе говорить, что мы лучшие, пусть об этом скажут другие. Вот эту напыщенность я не замечал у китайцев, хотя им есть чем гордиться. Хотя бы своей экономикой, которая занимает второе место в мире, и высоким уровнем жизни, к которому нам еще очень далеко, толерантностью и почтительностью, с которой они относятся к другим народам. Я это чувствовал на каждом шагу.
РУССКУЮ КЛАССИКУ В КИТАЕ ПОСТАВИЛ УКРАИНСКИЙ РЕЖИССЕР — «ВАССА ЖЕЛЕЗНОВА» ПО-ПЕКИНСКИ / ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА СТАНИСЛАВА МОИСЕЕВА
— А что в Китае лично для вас является неприемлемым?
— Хоть я этого и не почувствовал на себе, но там существует цензура, обусловленная авторитарной политической системой. Но опять же, в ежедневном быту это не чувствуется, там нет вооруженных отрядов полиции, которые рыщут по столице в поисках неблагонадежных граждан. Китайцы не проявляют агрессии или страха, там абсолютно нормальная атмосфера. Я имею в виду моральную атмосферу, а что касается экологии, то в Пекине, который, кажется, никогда и не засыпает, живя нон-стоп, страшный смог. Там чистое синее небо, как у нас, не увидишь.
— В любом случае, для нас китайско-украинская граница более желательна, чем та, которая ныне на востоке Украины.
— Отношение китайцев к Украине более чем доброжелательное. И я думаю, это не случайно, за этим стоит избранная Китаем политика, которая проявилась даже в моем приглашении на постановку. Я постоянно слышал слова об их заинтересованности в сотрудничестве на всех уровнях. Так что и нам выгодно иметь такого большого друга и партнера как Китай.
«ДЛЯ МЕНЯ ОЧЕВИДНО ОТСУТСТВИЕ ВЗАИМОСВЯЗИ ВЫСОКОЙ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ И ПУТИНСКОЙ РОССИИ»
— Вернемся к делам театральным, поскольку скоро (4 сентября) начнется новый театральный сезон. Расскажите, что значится в ближайших репертуарных планах франковцев?
— До конца календарного года на основной сцене должен выйти «Лес» Александра Островского в постановке Дмитрия Богомазова и детская сказка — к Новогодним праздникам. Но здесь мы еще не определились окончательно с названием, есть несколько предложений, в том числе «Синяя птица» Метерлинка. Кроме этого молодежь театра хотела бы, чтобы мы поставили «Алису в стране Чудес». Однако постановка прекрасной и непростой прозы Льюиса Керрола все время переносится из-за того, что сначала нужно превратить ее в хорошую пьесу. На Камерной сцене осенью должна быть поставлена английская пьеса «Ножи в курицах» Дэвида Герровера. Работа над ней является результатом нашего совместного с Британским Советом проекта. Постановку осуществит молодая режиссер из Харькова Ольга Турутя-Прасолова, которая победила в конкурсе «Современная британская драма на украинской сцене». Возможно, я успею до конца года выпустить на Камерной сцене «Безталанну» Карпенко-Карого, в которой будут заняты преимущественно студенты моего актерского курса.
— Есть мнение, что сейчас, во времена российской военной агрессии, нам не стоит ставить даже такую известную классику, как драматургия Островского...
— Я понимаю природу подобной позиции, но для меня очевидным является отсутствие взаимосвязи высокой русской культуры и путинской России. Возможно, именно из-за того, что в этой стране всегда уничтожались цивилизационные, культурные нормы существования, всегда господствовало пренебрежительное отношение к человеку, к его правам и достоинству, всегда была нарушена связь между Россией политической и культурной. Более того, именно классическая литература часто и выступала в роли оружия против тоталитаризма, антигуманности российской власти. Таким оружием является и «Васса Железнова», о которой я уже рассказывал, или, например, «Бесы» Достоевского, которые я хотел бы поставить на франковской сцене. Если русский народ готов воспринять такого лидера как Путин и такую агрессивную политику, которую он сегодня проводит, то причины этого нужно искать в истории, понимание которой нам дает в том числе и классическая русская литература.
«НЕ БЫЛ ПРИНЯТ НИ ОДИН ИЗ ЗАКОНОПРОЕКТОВ, КАСАЮЩИХСЯ КОНТРАКТНОЙ СИСТЕМЫ!»
— Неготовность к цивилизационным изменениям видим и в нашем обществе. Например, театральная реформа, без которой отечественный театр так и останется домашней радостью, никак не сдвинется с места...
— К сожалению, не был принят ни один из законопроектов, которые касаются контрактной системы! Какие подковерные интриги этому посодействовали? Я не знаю, могу лишь констатировать, что до сих пор наша политика не является открытой, все решается на уровне этих подковерных игр. Это и привело к тому, что крайне важный для отечественной культуры законопроект был провален. Хотя мне хочется верить, что он будет доработан и на следующей сессии Верховной Рады его наконец примут. Со своей стороны, я после отпуска, постараюсь максимально включиться в этот процесс, потому что театр наш нуждается в обновлении во всех аспектах его существования. Контракт — это лишь первый шаг в театральной реформе.
— В завершение о самом неприятном. Недавно жена Богдана Ступки выступила в СМИ с резкой критикой в ваш адрес, жалея, что именно вы стали руководителем Театра им. И. Франко. Что по этому поводу думаете? В этом году прошло три года, как ушел в Вечность Ступка, насколько изменились франковцы?
— Честно говоря, я не вижу смысла в комментариях подобного рода мыслей, поскольку они не имеют ничего общего с реальностью. Это тот случай, когда люди выдают желаемое за действительное. Там больше фантазий и домыслов, чем реальности. Вообще спекуляции относительно национального театра мне кажутся неуместными, часто непрофессиональными и мещанскими. Не стоит превращать тему национального театра в тему частную и заангажированную. Слишком высока планка и ответственность. Что касается личности Богдана Ступки, чей день рождения родные и почитатели его таланта отмечали 27 августа, то я могу лишь повторить то, что говорил уже не раз. Кроме того, что он был великим актером, которых даже на столетие приходит на так много, Богдан Сильвестрович умел создавать вокруг себя фантастическую доброжелательную атмосферу. Подозреваю, что кто-то не согласится с моими словами, что и не удивительно, потому что он был нерядовой личностью. А это значит, что его натура была соткана из противоречий, очевидно, поэтому, он чаще жил вопросами к миру, чем готовыми ответами. Мы можем лишь грустить и жалеть, что Богдана Ступки уже три года нет с нами — думаю, что именно боль потери в известной мере не дает его родным адекватно реагировать на радикальные изменения в нашей общественной жизни и, в частности, в Театре им. И.Франко... До сих пор помню тот момент, когда я вышел из больницы за два дня до кончины Богдана Сильвестровича, в настроении очень далеком от оптимистичного. Тогда я подумал, что Ступка и есть Пэр Гюнт, которого он так стремился сыграть, — душа, которая прошла сквозь тьму и вернулась к свету...
