В студенческие годы мне поручили подготовить поздравление к юбилею известной актрисы. Мы придумали игру с вешалками, которые заявляли созданные ею образы, а к финалу становились калейдоскопом пожеланий новых ролей. Руководитель курса и мой первый учитель Михаил Рудин похвалил нас за фантазию, иронически прибавив, что страшнее всего, когда об актере говорят: «вешалка для костюма».
Пафос творцов Закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины по внедрению контрактной формы работы в сфере культуры и конкурсной процедуры назначения руководителей государственных и коммунальных заведений культуры» будто заключался в том, чтобы освободить труппу от «вешалок», да и еще с побитыми молью костюмами. Глубокие морщины недозагруженности целебным кремом конкурсного отбора превратить в выстрочки нового кроя, модного силуэта, современной одежды театра. О встречных складках, скрывая реальные объемы проблем плиссе и гофре, то ли не хотели думать, то ли хотели не думать, игла закона его знает. Если бы шла речь об оздоровлении тела театра, то начинать реформы в театральной сфере стоило бы с отмены финансирования театров по штатному расписанию. Много заноз в сердце театральной жизни загнали первые конкурсные процедуры. Раны нужно срочно обрабатывать, заживлять и обезопасить от дальнейших травм.
Речь не идет о результатах первых конкурсов. Самое главное очистить саму процедуру от белых ниток недоработок.
Естественно, всего не предусмотреть на закроечно— законодательном столе. Но к тем, кто прошел по несовершенным выкройкам первых комиссий стоит прислушаться.
Согласно закону они формируются из трех составляющих:
«По три кандидатуры в состав конкурсной комиссии подают члены трудового коллектива, общественные организации в сфере культуры соответствующего функционального направления и орган управления» (статья 213, п. 3).
Три представителя театра выбираются на общих собраниях трудового коллектива. Кто— то предлагает персон, за которых открыто голосует коллектив. Кто не голосует «за» или предлагает других, не из «главного списка», рискует подвергнуться, по меньшей мере, непониманию будущего победителя, который голосами с его подачи выбранных членов комиссии добьется успеха. Если же кто— то предложит все процедуры сделать тайными — от подачи кандидатур до голосования за них, всегда найдется послушная (если не большинство) громкость, призывающая к открытости.
Чем меньше страна, тем более величественные короли, тем более жестокие придворные игры.
Три представителя общественных организаций выбираются жеребьевкой среди всех представленных предложений. Серьезной квалификации организаций на причастность к театру в законе не предусмотрено. Одна из авторов закона предложила достаточным считать пусть даже мелко прописанные в названии или уставе общественной организации слова «культура». Например: «Движение за культуру потребления алкоголя».
Сегодня так просто зарегистрировать общественную организацию, что, чтобы сформировать волю жребия, это можно делать в необходимых масштабах. Тем более о ее стаже и качестве работы никто спрашивать не будет.
Наконец три лица от основателя заведения. Таковыми являются Министерство культуры или орган местного самоуправления. В законе записано «Не допускается вмешательство в деятельность конкурсной комиссии любых органов власти, а также участников конкурса» (статья 213, п. 7).
Управляющие органы трактуют это положение в свою пользу, например, называя себя работниками «временной администрации». А каким способом они приглашают к участию в комиссии лиц, не из числа работников управляющего органа, совсем не понятно.
Эти все мысли без тени. В том числе без тени сомнения, что все задействованные в реформировании театра заинтересованы, прежде всего, чтобы победила в нем атмосфера творчества под дирижированием таланта. Театр — это непредсказуемая действительность и не обязательно мрачно смотреть в будущее и восхвалять исключительно прошлое, чтобы находить основания радоваться ей.
То, что новоизбранные, или те руководители, которые продолжает работать по старым контрактам на этом этапе контрактной системы, не имеют права уволить ни одного творческого работника — это хорошо. А вот то, что контракты с ними могут быть подписаны на срок от одного до трех лет — первое испытание.
У таланта нет конкурентов. Талант прожигает века, так что ему бумаги. И тем более контракт творческого работника с работодателем должен стать той тканью, которая защитит от любых проблем в личных отношениях, даст свободу движению неповторимости духовной, подчеркнет ее красоту и осанку. Есть время, чтобы изучить опыт польских, венгерских актеров, которые, по— моему, не просто перешли на контрактную систему, а благодаря ей стали более востребованными.
Нашим советско— заскарузлым одеждам омолаживающим кремом современной мысли должно придать эластичность.
Конфуций говорил: «Среди тех, кто бежит — стой. Среди тех, кто стоит — беги». Такой сегодня становится формула работы Национального союза театральных деятелей Украины. Поправки к Закону, о котором идет речь, наполнение контрактов личностным содержанием, сбор и распространение доброкачественного опыта реформаций — первоочередная задача нашего театрального сообщества.
В завершение еще один парадокс. Закон будто утверждает господство в театре творческого начала. Ныне всем художественным руководителям, главным режиссерам, директорам предложено подписать контракт в качестве директора — художественного руководителя, таким образом перейти из творческого состава театра в технический. Этот переход лишает руководителя выплат за выслугу лет, которая предусмотрена для творческого работника. Это то же, что и постановление о пенсионном возрасте артистов балета, который предлагается определять не годами трудового стажа, а простым количеством прожитых лет, потому что, говорят, и в шестьдесят лет полезно садиться в шпагат.
Так непонятное побеждает очевидное. Крем для одежды, да и только...
