Львовяне привезли в Киев два спектакля Театра им. Леся Курбаса и моноспектакль заньковчан, которые засвидетельствовали мировой уровень режиссерского мышления и актерского исполнения! А наиболее интересно то, что спектакли были абсолютно разными, хотя оба — о любви. О ее радости и горечи, о счастье и безумии, о слиянии душ и разрушении личности.
«АМНЕЗИЯ, ИЛИ МАЛЕНЬКИЕ СУПРУЖЕСКИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ»
Режиссер Владимир Кучинский на практике исповедует художественные принципы Леся Курбаса, реформатора украинского театра, перечеркнутого когда-то советским режимом. Сегодня его заветы возрождаются и реанимируются. Большинством, к сожалению, на словах и в высоколобых теоретических рассуждениях. Но у Кучинского актеры таки действительно философы и акробаты одновременно, а курбасовское «превращение» является образной основой спектакля.
Философскую почву обеспечивает драматург Э.-Э. Шмитт, его философскими вопросами о любви и супругах, свободе и судьбе, правде и лжи, амнезии и памяти, раздвоении личности и ее целостности заполнено все пространство зала, сцены и вашего мозга. Актеры олицетворили эти философские постулаты — попробуй понять, кто из них кто, а если кто-то, то какой.
Простая ситуация пьесы «Маленькие супружеские преступления» — после несчастного случая муж потерял память (амнезия), верная жена забрала его из больницы и пытается вернуть любимого к памяти в домашних условиях. Это плохо получается: то он, то она то уходят из семьи, то возвращаются. То есть здесь вся наша жизнь с ее нервами, чувствами, сексом и ненавистью, логикой и абсурдом, приблизительностью представлений о ближних и неуверенностью относительно сути самих себя. Все это перетекает друг в друга, исчезает из сознания, взрывается упоминаниями и догадками. Так в жизни. Так и на сцене. Режиссер раздвоил эту супружескую пару, разделив их на старших и молодых. Старшие — Татьяна Каспрук и Олег Стефан — ведут себя эксцентрично, иногда и в самом деле акробатически (пластика Ольги Семешкиной), но в этой акцентированной форме они полностью правдивые, искренние и органические. А в моменты откровений и философских размышлений как будто «перетекают» из гротесковой игры в глубинный психологизм.
В том же стиле существует в спектакле молодой Андрей Козак. Это почти двойник Стефана, он даже манеру голосоведения партнера копирует. Ему удается без паталогичности, но с полной искренностью передать крайности мужской истерики — и это бывает страшно наблюдать. К сожалению, Марьяне Подоляк, которая представляет старшую женщину, пока что не в полной мере удается психологическая акробатика. Она правдива, внутренне наполнена, но сочетать это с трагической игрой на лезвии бритвы ей удается далеко не всегда.
Спектакль «Амнезия, или «Маленькие супружеские преступления» поражает перетеканием мысли в мысль, амнезии (потери памяти) в здравый смысл, жены в мужа и его в нее, одного времени в другое, театральных систем друг в друга.
«ЛЕСНАЯ ПЕСНЯ»
А кто ее поет? Когда-то пропела Леся Украинка. А в Театре им. Л.Курбаса это песня Мавки. Выбрав именно Мавку в качестве точки отсчета, киевский режиссер Андрей Приходько освежил и оживил классический канон Лесиного произведения. Глазами Мавки воспринимаем мы историю проникновения души в душу, растворение в любви и испуге перед его силой. Спектакль «Лесная песня» соткан из народных игр и обрядов, свадебных и популярных песен, — театр благодарит группы «Кросна», «Божичи», «Древо». Композитор Марьяна Садовская, используя народный мелос, положила на музыку многие тексты из пьесы, особенно Мавки. А кое-что из Лесиных тестов тактично сокращенно, уже и так все ясно, ведь использованы образные действия и детали. Или смело заменен язык матери Лукаша и Килины языком московским, с некоторыми вставками украинского — как сейчас разговаривают по мобилкам в метро современные слишком решительные и хваткие Килины.
Спектакль начинается тихим шепотом — то ли леса, то ли его обитателей. А затем в игровой квадрат сценического пространства врывается группа ряженых — колядуют, «Козу водят». Зрителей к этой игре приобщают, чтобы контактировать с ними в течение всего спектакля. Начинается коляда первая. Вот уже руководит лесом монументальный Лесовик (Олег Цена). Вот, спотыкаясь, приплелась заспанная-заспанная, закутанная в клетчатое стеганое одеяло растрепанная Мавка (Оксана Козакевич). Да и Лукаш (Ярослав Федорчук) не запоздал с сумкой дудок-свирелей — играет на них умело, и они таки разный голос имеют, поэтому ясно, что не хватает камышовой. Эти Мавка и Лукаш никоим образом не романтичные красавцы, обычная молодежь без штампа урбанизации или лишнего интеллекта на лицах. Сейчас они целомудренны, хоть и бушуют в них безумной силы весенние гормоны. Множеством наивных, смешных и трогательных деталей передана их любовь — оторваться от глаз друг друга не в силах, аж выворачиваются, чуть ли не падают. Или дуют в ту свирель с обеих сторон — это и поцелуй, и перетекание духа, души в душу. Теперь здесь уже поставлен акцент на том, что Лукаш — трус, имеет слабую волю, легко поддается влияниям.
Коляда вторая, лето, жатва. Здесь Лукаш другой, абсолютно другой — артист Николай Береза. Уже не порывистый, не активный — растерянный. И Мавка другая — по требованию громкоголосой матери Лукаша (Татьяна Каспрук) переоделась в растянутую темную футболку с длинными рукавами и спортивные когда-то штаны, волосы под серым беретом. Чуперадло какое-то. Переодевшись «по-человечески» Мавка теряет себя. Теперь это крикливая Килина, с московским полуязыком и очень широкими шагами. Здесь, среди этих бабищ, умирает стоя, как тот дуб, дядя Лев (Олег Стефан). Трогательный и смешной, маленький богатырь, он в первой коляде напустил немало душистого дыма из трубки, рассказывая Лукашу сказку. Но в целом актер несколько преувеличивает средства своего существования в роли. Это мешает воспринимать целостность образа. Хотя в диалогах с Мавкой он берет тебя за сердце.
В коляде третьей домой возвращается совсем другой Лукаш (Андрей Козак), можно думать, что он пьян, на самом же деле он себя потерял. При встрече с воскресшей Мавкой он убегает от нее вприсядку, серым вурдалаком. И не может она спасти его, простив за то, что душу отдал ей. Может только убаюкать. До смерти. Он будет сидеть посреди пространства, потом упадет на бок, и посыплется на него то ли снег, как у Леси, то ли весенний цвет, как в его с Мавкой любви.
Вот такая наша львовско-киевская «Лесная песня» о самоотверженности любви, ее грозной силе и трагичности самоотречения женщины в ней.
БЕЗУМИЕ
Безумная — это Ольга Хоружинская, жена Ивана Франко, которая родила ему трех сыновей и дочь, а после смерти старшего, Андрея, обезумела и с 1914-го провела в больнице долгие годы. Здесь и нашла ее весть о смерти Ивана Яковлевича 28 мая 1916 года.
Собственно, действие пьесы Романа Горака «Безумная» (директор Мемориального музея И.Франко во Львове) происходит именно в этот день. Хоружинская вспоминает свой несчастливый брак, который Франко заключил с ней «без любові, а з доктрини, що треба оженитися з українкою (наддніпрянкою) і то більш освіченою курсисткою», постоянную бедность, отторжение ее, «московки», львовским обществом, сложные перипетии политической и художественной деятельности Франко, его внебрачные отношения с другими женщинами. Теперь эти воспоминания жены никоим образом не приуменьшают величие Каменяра. Разве что восхваляют подвиг трагической любви, выпавший на долю спутницы гения.
Режиссер Театра им. М.Заньковецкой Алла Бабенко и актриса Александра Лютая переделали пьесу для двух персонажей (еще врач сумасшедшего дома) в моноспектакль, что, конечно, усложнило задачу и постановщику и исполнительнице. Минимализм точного режиссерского рисунка дает пространство актрисе существовать в диапазоне от влюбленности до отчаяния, от благородного достоинства до материнского горя, от счастливой улыбки до слез душевного излома. Александра Лютая выплескивает душевное состояние своей героини в музыку — от народной «Подоляночки» до арии Лауретты из одноактной оперы Дж. Пуччини «Джанни Скикки», где актрисе вторит сама легендарная Мария Каллас и их голоса практически равноценны!
Нынешнее виртуозное исполнение Александры Лютой, ее потрясающее пение и безукоризненное владение словом, тембром, движением вызывают восторг, эстетическое наслаждение, но не потрясение. Потрясение здесь возникает от интеллектуальной «игры в бисер», самоанализа героини, беспощадной к себе и к Франко, от «вершин и низин» этих выдающихся талантливых людей. Но сочувствовать Хоружинской-Лютой, плакать вместе с ней не хочется. Она выше сочувствия, она на вершинах той любви, которая растворяет женщину в любимом до последней капли крови, клетки тела и всплеска духа. Как Мавку, как героиню Шмитта, как любую из тех, кто способен так любить. Виртуозность актрисы А. Лютой достигает европейского уровня! Так играют во Франции, Германии, на принципах эпического театра Бертольда Брехта, где актерская техника достигает абсолюта. Александра как-то сама проговорилась: «Нужно точно рассчитать, когда войти в свою реплику». Рассчитывает — все. И всегда точно. Поэтому и получается — прекрасно!
P.S.
Вот так от Э.-Э. Шмитта к Л.Курбасу, от Л.Украинки к корням национального духа, от Р.Горака/И.Франко движется украинский театр к Европе усилиями львовян. И все с помощью Женщины. Посредством Любви. Посредством проникновения ее в мужчину, а его в нее, перетекания души в душу, мысли в мысль, стиля в стиль, образа в образ, времени во время, в нас, вас, в людей, цивилизацию, будущее.
