В обществе чем дальше, тем выразительнее отражается несформированность концептуальных основ относительно перспектив государства, общей философии завершающего этапа трансформационного процесса. В отличие от стихийного восприятия идей Майдана сегодня начался естественный процесс активного осмысления мировоззренческих ценностей Оранжевой революции. Люди все чаще начинают задавать себе вопрос: а, собственно, куда нас ведут те, кто называл себя революционерами? Что нас ждет в будущем? И они остаются без ответа. Дает о себе знать полная несостоятельность власть имущих гуманитарного блока, которые далеки от осознания опасности мировоззренческого формирующегося вакуума. Ситуация, которая сейчас вырисовывается, в своей основе воспроизводит элементы горбачевской перестройки: сначала все ей аплодировали, а потом начало формироваться стойкое разочарование. Нужно предупредить эти явления.
ПСИХОЛОГИЯ «ПРОВАНСАЛЬСТВА»
Всегда считал и считаю сейчас, что мировоззренческий вакуум, о котором говорится, сможет заполнить только одно: национальная идея, квинтэссенцией которой является политическая консолидация нации, воссоздание ее идентичности. Нужно быть реалистами, учитывать мировой опыт, видеть, что государственность без национальной идентичности, без ее духовного наполнения — это государство без внутренних потенций, а поэтому и без своего будущего. Если нация не осмеливается признать себя нацией, если она говорит об этом шепотом, в полголоса — у нее не может быть исторической перспективы. Это для меня неоспоримая истина. Политическим субъектом истории может быть только политическая нация, нация, поднявшаяся до уровня самоосознания себя и своей исторической миссии. «История, — писал известный канадский ученый украинского происхождения профессор В. Шаян, — это процесс самоосознания нацией своей сущности; через осознание себя самой в процессе истории нация осуществляет свое назначение».
В контексте сказанного нам не нужно бояться обвинений в свой адрес в проявлениях национализма. Нация, которая больше трехсот лет находилась под игом порабощения, которая из собственной истории знает, что такое национальный геноцид, имеет историческое право на свое национальное лицо, на гегемонию национальной идеи, в конце концов, на разумную дозу конструктивного национализма. Хочу успокоить в связи с этим оппонентов, напомнить, что ХIХ век прошел по существу под лозунгами национализма — национального самоопределения, воспитания высокого чувства национальной гордости у граждан. Можно ли себе представить Францию, Великобританию, США или любое другое развитое государство Запада без мощного потенциала национального пафоса? В декабре 1914 г. «вождь мирового пролетариата» В. Ленин опубликовал статью «О национальной гордости великороссов». Процитирую ее строки: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою семью...». Почему же эти эссенции отрицаются сегодня последователями «великого вождя»?
В начале ХХ века негосударственными народами были чехи, сербы, венгры, румыны, болгары, хорваты, словаки, литовцы, латыши, финны и эстонцы... Все эти народы завоевали свою государственность намного раньше, чем Украина. Сейчас это процветающие нации. Естественный вопрос: почему так произошло? Ответ очевиден: отсутствие национального самосознания и национального достоинства, доминирование мировоззрения низшей расы, чувство неполноценности. «Так, ми раби, немає гірших в світі», — с горечью писала об этом Леся Украинка. Преодоление этой ситуации стало одной из наиболее актуальных задач независимой Украины. Оранжевая революция придала этому ощутимые импульсы. Я везде пишу Оранжевая с большой буквы в первую очередь потому, что вижу самым главным в ней проявление национального пробуждения народа. Для меня это является определяющим. Однако почему власть уступает эти достижения? Почему ее позиция во всем комплексе вопросов, касающихся национального самоутверждения, недостаточно последовательна, а во многих аспектах и сугубо декларативна, половинчата? Эти вопросы волнуют не только автора.
Я не намерен касаться политических аспектов этой проблемы, но то, что костенковцы отделились от нашеукраинцев, — самое убедительное подтверждение указанного. Я внимательно отслеживаю эту проблематику, она близка мне, не раз выступал по этому поводу в прессе, в том числе и на страницах «Дня», и могу сказать едва ли не самое тревожное: новая власть в этих вопросах не то что идет впереди, — наоборот, во многих аспектах уступает тому, что делалось раньше. Мне понятны психологические причины этого. Речь идет о традиционной украинской ментальной раздвоенности, проявлении психологии, которую Д. Донцов называл психологией «провансальства» (недонации).
Хотелось бы, чтобы действующие чиновники как можно скорее преодолели эту неопределенность. Тем более, что у нас нет оснований что-то недоговаривать, чего-то чуждаться. Так сложилось, что в годы тоталитарного режима общественности осмысленно навязывались представления, в соответствии с которыми украинский национализм ассоциировался с надуманной агрессивностью украинской нации, ее стремлением перестроить украинское государство по сугубо этническому признаку, утвердить «Украину — для украинцев». Это грубая фальсификация, никоим образом не отвечающая действительности. На самом деле украинский национализм никогда не был идеологией превосходства украинского этноса. «Когда я пишу... о нас — «мы украинские националисты», — то это означает, что мы хотим Украинское Государство, охватывая все классы, языки, веры и племена Украинской Земли». Эти слова нашего соотечественника, выдающегося украинского ученого В. Липинского дают исчерпывающий ответ относительно данного предостережения. Такая постановка вопроса в полной мере вписывалась в европейские традиции и ментальность. Ж.-Ж. Руссо, идеи которого оказались предтечей Великой французской революции, ставил проблемы суверенности нации, культурной и национальной идентичности в центр государственно-созидательного процесса. По его мнению, наивысшая власть в государстве должна выражать, в первую очередь, общую волю нации, под которой понимались все жители тогдашней Франции, а само понятие «представитель нации» отождествлялось с понятием «гражданин Франции». Идеологи украинского национально-освободительного движения никогда не давали повода для иного толкования соответствующих понятий. Отбрасываю в этом отдельные проявления «националистической ксенофобии», которые не имеют ничего общего с общей логикой отмеченной позиции.
ПРОБЛЕМЫ ПРИМИРЕНИЯ
В контексте затронутых вопросов должно восприниматься урегулирование наиболее сложной проблемы относительно примирения и консолидации украинского народа. Речь идет о восстановлении политической и исторической справедливости в отношении членов Организации украинских националистов (ОУН) и воинов Украинской повстанческой армии (УПА), которые боролись за свободу и независимость Украинского государства, восстановление его соборности и суверенитета. В данном случае речь идет о признании факта существования во времена УССР национально-освободительного движения. Разве уже сам по себе этот факт не заслуживает пристального внимания? Для объективности необходимо учесть и степень вины советской стороны в развязывании фактически гражданской войны на территории Западной Украины. По данным Государственной комиссии по изучению деятельности ОУН и УПА, которая еще в 1997 г. было образована предыдущим президентом Л.Кучмой, в 1939—1941 и в 1944—1952 годах сталинским режимом были физически уничтожены сотни тысяч людей. Западные области превратили в ужасную мясорубку, где не было дома, где бы кого-то не убили. Преследовали всех за национальные взгляды, чувство патриотизма, любовь к Украине... Почему мы не говорим об этом во весь голос, почему молчат исполнительная власть и парламент?
Хочу еще раз отметить особенную общественную значимость затронутых проблем. Важно осознавать связь украинского национализма с процессом становления украинской нации. Идеология украинского национализма выросла из истории украинской нации, из ее духовности, стала одной из неотъемлемых составляющих украинского национального сознания и ментальности. Важно учитывать и то, что в условиях отсутствия Украинского государства синтез истории украинской нации и украинской духовности наиболее полно отображал феномен украинской истории вообще. По существу история Украины — это процесс самоосознания украинской нацией своей сущности, воссоздания своего исторического опыта, своей духовности, идейно-моральной суверенности. Можно ли этим пренебрегать?
Важным является и другое обстоятельство. Украинская национальная идеология родилась и реализовала себя в огне национально-освободительной борьбы. Эту идеологию, как подчеркивал В. Шаян, создавал уже Вещий Боян, развивал ее автор «Слова о полку Игоревом», лелеяли ее киевские летописцы, писал ее саблями с тремястами тысячами казаков Б. Хмельницкий, увековечили ее в слове казацкие летописцы, писал П. Орлик в Конституции Казацкого Ордена, искал философские и моральные основы для нее Григорий Сковорода, дали ей вдохновенное проявление в вещем слове Т. Шевченко, Л. Украинка, О. Ольжич. Идеология украинского национализма утверждала себя в бесчисленных жертвах борцов за становление нашей независимости, в том числе и в наиболее трагических и в то же время героических подвигах воинов ОУН и УПА.
Сошлюсь на строки вышедшей в июле 1948 г. брошюры одной из наиболее заметных и самых влиятельных фигур украинского национально-освободительного движения С. Бандеры «Слово к украинским националистам-революционерам за границей». «У нас сейчас, — подчеркивает автор, — есть один основной принцип, одна главная цель — Суверенное Соборное Украинское Государство. К нему идем неуклонно. А наш путь — это путь революционно-освободительной борьбы. Он у нас единственный потому, что он единственно правильный и единственно возможный. Это доказывает нам все: наша собственная история и чужой опыт, вся действительность, в которой мы живем. Это не означает, что мы отбросили бы другой путь, если бы им было возможно построить Суверенное Соборное Государство. Но его нет. И это уже не вопрос принципа, а просто вопрос политического реализма».
В программных документах ОУН говорилось и о социальном освобождении украинского народа. Мало кто знает, что идеологи ОУН отстаивали «принцип общественной собственности на орудия и средства производства!». «Украинский национализм не хочет, чтобы среди украинского народа были эксплуататоры и эксплуатируемые, — писал по этому поводу один из руководителей ОУН П. Полтава. — Не хочет, чтобы украинский народ раздирала классовая борьба. Частная собственность предусматривается только в мелкой торговле». «ОУН, — подчеркивает он, — борется за полное уничтожение колхозного крепостничества в Украине, против поворота к помещичье-капиталистическому строю. Мы хотим, чтобы в независимом украинском государстве вопрос о форме землепользования свободно решало именно крестьянство. Мы выступаем за бесплатную передачу земли крестьянам на базе единоличных трудовых хозяйств».
ОУН никогда не боролась против русского народа. ОУН боролась против большевизма. «Подчеркиваем еще раз: все народы, в т.ч. русский и польский народы, мы ценим, уважаем и стремимся к действительной дружбе и сотрудничеству с ними». «Мы, бандеровцы, за революцию во всем СССР, за единый фронт борьбы всех порабощенных народов Советского Союза с большевизмом». «В 1917 г. большевистские узурпаторы насильственно вырвали из рук русского народа власть и, прикрываясь революционными лозунгами, установили на территории бывшей России новую разновидность самодержавия, построили новую эксплуататорскую социальную систему». В связи с этим, «нельзя уничтожить большевизм, не преследуя развала Российской империи на национальные государства» — вот позиция ОУН, обоснованная известным деятелем украинского национально-освободительного движения Я. Стецько.
Цитированные строки взяты мной из сборника статей и документов «Библиотеки украинского подпольщика», выпущенной в 1957 г. заграничной частью ОУН. Я не думаю, что, учитывая сегодняшний день, у кого-то из граждан независимого Украинского Государства найдутся аргументы, которые бы могли поставить под сомнение их историческую значимость для нашего самоутверждения. Ведь речь идет о борьбе украинских патриотов за историческое наследие наших прадедов, за нашу землю, великую украинскую культуру, историю и традиции. В конце концов, речь идет о несметных жертвах воинов ОУН и УПА, которые в наиболее трагические годы истории с достоинством отдавали собственную жизнь за независимость государства, за торжество украинской идеи. Чрезвычайно важной в этой связи является позиция Д. Донцова. «Под термином «национализм» я понимаю, — писал он, — переданы из поколения в поколение взгляды украинской нации относительно своего самоопределения».
Нельзя не учитывать и того, что ОУН составляла наиболее весомую силу революционного сопротивления в бывшем СССР. «Пусть знает каждый советский человек: здесь, в Украине впервые в истории стабилизированного СССР воспылал огонь революционно-освободительной борьбы за свержение большевистско-эксплуататорского режима, за построение на территории сегодняшнего СССР действительно справедливого и социального строя. Здесь впервые в истории стабилизированного СССР несколько десятков тысяч украинских патриотов — сынов работающего народа украинского поклялись скорее погибнуть, чем согласиться с преступной с национальной и социальной точек зрения политикой большевистских бандитов», — говорилось в одном из Обращений ОУН. Каждый раз, когда я вчитываюсь в эти строки (в моей домашней библиотеке есть шеститомное издание «Библиотеки украинского подпольщика», которое мне подарил известный представитель украинской диаспоры в Швейцарии доктор О. Кушпета), ловлю себя на мысли, как много теряет украинская власть, которая до сих пор так и не смогла определить своего четкого отношения к указанным героическим страницам нашей украинской истории. Откладывать далее нельзя. Оранжевая революция внесла весомый вклад в утверждение нас как политической нации. Акт национального примирения существенно усилит этот процесс.
В то же время мы должны осознавать, что речь идет о вопросе, который во многом выходит за пределы личных отношений наших ветеранов — воинов Великой отечественной и участников национально-освободительного движения. Проблема, не только в том, как на этом все время акцентирует внимание наш Президент, кто первый из них протянет руку примирения. Национальное примирение — это проблема мировоззренческих основ нации, нашего образа мышления, политической культуры, государственной политики. Это одновременно и экзамен на наше соответствие высоким европейским ценностям. Хотелось бы, чтобы новая власть поднялась именно до такого уровня понимания проблемы. Еще раньше был подготовлен проект Закона «О восстановлении исторической справедливости в отношении борцов за свободу и независимость Украинского Государства», который, к сожалению, не был принят Верховной Радой. Сейчас президентские представления активно поддерживаются парламентариями. Поэтому желательно было бы в неотложном порядке вернуться к этому. Обстоятельно остановился на этих вопросах потому, что считаю их чрезвычайно значимыми для консолидации нации, для нашего движения вперед, для упрочения нашей государственности. Убежден в том, что украинское общество готово к их решению. Адекватными должны быть и действия власти.
