С тех пор как Франция и Нидерланды отвергли проект конституционного договора Европейского Союза, лидеры ЕС занимаются поиском виноватого и обвиняют граждан Франции и Нидерландов в неправильном понимании поставленного вопроса. Но ни один панъевропейский политик не взял на себя руководящую роль, и ни одно крупное европейское учреждение не набрались смелости предоставить собственный анализ сегодняшней ситуации, не говоря уже о том, чтобы предложить стратегический сценарий на будущее
Надо отметить, что французы и голландцы не ответили на вопрос, на который должны были ответить. Их выбор является протестом против глобализации, отвержением современного мира с его отдаленными и непонятными механизмами правления. Подобно движению против глобализации, новый анти-европеизм можно считать требованием новой европейской модели.
Вопрос, следовательно, заключается не в том, что Тони Блэр в своем инаугурационном обращении к Европейскому парламенту назвал кризом руководства. Ни один политик не взял на себя руководящую роль, потому что сегодняшний кризис носит более глубокий характер.
Две мировые войны и холодная война сформировали европейскую интеграцию как проект мира, защиты фундаментальных ценностей Запада и общего экономического процветания. Эта стадия завершилась падением коммунизма в 1989 году, но возможность преодолеть исторические разногласия между странами континента потребовала переопределения европейского проекта. Маастрихтское (1992) и Амстердамское (1997) соглашения создали новую организационную структуру ЕС и заложили основы политических институтов адекватных экономической мощи Европы.
Обсуждая будущее ЕС, политики говорили о конечной формуле европейской интеграции, в соответствии с определением, данным ей министром иностранных дел Германии Йошкой Фишером в своей знаменитой лекции в 2000 году. Сопутствующие интеллектуальные дебаты, начало которым положили философы Юрген Хабермас и Жак Деррида, определили природу европейского самосознания, прежде всего по контрасту с Соединенными Штатами, а также с точки зрения задач, поставленных глобализацией.
Эти дебаты должны продолжаться, даже если кажется, что референдумы во Франции и Германии означают конец конституционного договора. ЕС будет управляться в соответствии с положениями договора, принятого в Ницце в 2000 году, однако он не оставляет места для дальнейшей политической интеграции (или расширения) и не обеспечивает эффективное функционирование институтов Союза. Для создания проекта нового конституционного договора, вероятно, потребуется еще больше времени, чем ушло на выработку нынешнего соглашения, и нет гарантий того, что необходимые изменения можно будет внести посредством межправительственной конференции.
Таким образом, единственным реальным выходом из положения будет использовать сегодняшний «перерыв на раздумье» для воскрешения существующего конституционного соглашения. Для этого потребуется продлить конечный срок его ратификации до 2008 года, а также назначить общую дату ратификации (посредством параллельного проведения референдумов или голосования в парламентах) для всех стран, пока что не ратифицировавших договор, включая Францию и Нидерланды.
Другими словами, сегодняшний «перерыв на раздумье» — это не время для изменения текста договора (хотя межправительственная конференция могла бы перенести его третью часть, гармонизирующую предыдущие соглашения, в приложение) Скорее, основной задачей должно стать изменение политического и социально- психологического контекста процесса ратификации, путем решения главных вопросов.
Во-первых, как должны определяться отношения между национальными и общеевропейскими интересами? Сюда относится не только распределение правомочий, но и более фундаментальный вопрос о том, когда можно полагаться на межправительственные институты, а когда необходимо обращаться к населению Европы в целом.
Европейскому совету, представляющему страны-члены в структурах Союза, можно придать более открытый характер. В двухпалатной системе он может быть чем-то вроде «палаты наций» в структуре, названной Жаком Делором «федерацией национальных государств».
Второй вопрос касается размеров ЕС. Европа представляет собой специфическую комбинацию географического положения и истории, но границы ЕС — и, таким образом, перспективы будущего расширения — определяются его поглощающей способностью и способностью к адаптации стран-кандидатов. Но является ли расширение единственной эффективной политикой стабилизации и мира? Или же «политика соседства» может стать инструментом для поддержки развития и стабилизации, каким когда-то был План Маршала для Западной Европы?
В-третьих, вместо тщетного противостояния между «либеральной» и «социальной» моделями экономического развития нам необходимо сравнение опыта Великобритании и Швеции с одной стороны, и Германии и Франции с другой. Являются ли они взаимоисключающими или же можно найти точки соприкосновения? Какая политика лучше способствует понижению уровня безработицы? Какие меры могут обеспечить конкурентоспособность Европы на мировом рынке? Как можно сократить существующие различия в уровне развития и материального благосостояния в Европе?
В-четвертых, необходимо заняться стремлениями ЕС к общей внешней политике и политике безопасности. Угрозы, стоящие сегодня перед странами мира, носят наднациональный характер, так что противостояние им также должно координироваться на наднациональном уровне. Но это невозможно без сформировавшегося европейского самосознания, а, следовательно, общих интересов, которые надо утверждать и защищать.
После референдумов во Франции и Голландии Европейская комиссия и Европейский парламент набросали планы проведения общеевропейских дебатов по этим вопросам. Но такие дебаты требуют организационной структуры, чтобы обеспечить участие европейского гражданского общества, национальных парламентов и панъевропейских средств массовой информации.
Демократия связана с определенными затратами, но они всегда ниже, чем цена отсутствия участия общественности. Только новые европейские дебаты, олицетворяющие совместные действия граждан Европы и европейских институтов, могут эффективно бороться с требованиями новой европейской модели. Возможно, еще не настало время для настоящей европейской конституции, но обсуждение, а не уклонение от фундаментальных вопросов, стоящих перед ЕС, может создать контекст, необходимый для возрождения конституционного договора и подготовки Союза к испытаниям нашего времени.
Бронислав ГЕРЕМЕК — бывший министр иностранных дел Польши, член Европейского парламента.
