Впрочем, более точное жанровое определение акции, получившей название «Черным по черному» — авторский проект. Столичный пианист Евгений Громов, известный в том числе благодаря концептуальному подходу ко всем своим выступлениям, выстроил вечер на соединении музыки, поэзии и видео. Стихи прозвучали в фонографическом исполнении их авторов — Иосифа Бродского и мастера философской лирики Сергея Вакуленко, долгое время жившего и работавшего в Украине. Визуальное наполнение обеспечивал киевский фотограф и режиссер Александр Дидровский, проецировавший подборку разнородных образов на белый задник-полотнище, на фоне которого выступал пианист; следует упомянуть, что концерт проходил в классическом интерьере Белого зала киевского Музея русского искусства.
Что до музыки, то программу составили опусы выдающихся российских сочинителей ХХ века: Альфреда Шнитке, Галины Уствольской, Александра Кнайфеля, Николая Каретникова. Шнитке, еще при жизни признанный классиком, не нуждается в дополнительных рекомендациях. Уствольская (1919—2006 гг.), чье 90-летие музыкальный мир отмечал 17 июня, считается одним из самых сложных и бескомпромиссных композиторов современности. Николай Каретников (1930—1994 гг.) на основе авангардной техники додекафонии выработал свой собственный стиль, прославился в симфоническом и театральном жанрах. Александр Кнайфель (р. 1943) — изысканный петербургский экспериментатор, на чьем счету десятки необычных и ярких произведений.
Стоит отметить продуманную структуру проекта. Произведения Уствольской и Шнитке обрамляли первое и второе отделения соответственно. Музыка чередовалась с поэзией. Сонаты Уствольской поразили сочетанием действительно радикальных приемов (в некоторые моменты от исполнителя требовалось бить по клавишам ребром ладони, почти что играть кулаками), страстного напряжения с внутренней простотой и даже мелодичностью. Композиционной осью первого отделения стала изящная, умиротворенная «Ионус-постлюдия» (Памяти Макса Орловского, 1992) Александра Кнайфеля, а соединила столь непохожих композиторов высокая меланхолия («Прозрачная птица покоя, добрая смерти птица...») «Экстатических песен» и сонетов Вакуленко (среди последних — знаменитый «Все кончено, береза облетела...»)
Второе отделение было структурировано по тому же принципу: «Пять афоризмов» Альфреда Шнитке (Александру Слободянику и Иосифу Бродскому, 1990), видеофрагменты с Бродским, читающим свои стихи из цикла «Часть речи» (1975—1976 гг.), а также «Рождественский романс» (28 декабря 1961 г.), «Я входил вместо дикого зверя в клетку...» (24 мая 1980 г.), «Письма римскому другу (из Марциала)» (март 1972 г.); две рационально уравновешенные пьесы Николая Каретникова; Бродский, читающий «В Италии» (1985 г.), «Элегия» (1986) и «Лагуна» (1973), и, наконец, Соната для фортепьяно №1 Шнитке. Отдельно стоит отметить работу Дидровского — проецируемые им изображения абстрактных полотен, крупные планы игры самого пианиста и кинохроника соответствовали и ритмике, и настроению исполняемой музыки. Вне всяких сомнений, «Черным по черному» можно назвать одним из наиболее удачных арт-проектов сезона.
Более того, несмотря на очевидный камерный характер, «Черным по черному» являет собой убедительный образчик адекватной культурной репрезентации. Вечер, прошедший в Белом зале, вновь показал — нет противостояния тех или иных национальных культур, есть лишь одна извечная оппозиция — талант против бездарности. Русская культура, представленная не хамами от политики и эстрады, а музыкой Шнитке, Уствольськой, Кнайфеля, Каретникова, стихами Бродского и Вакуленко, игрой Громова — в дополнительной защите не нуждается, как и все, что по-настоящему притягательно и прекрасно.
