Завоевание отчизны

Только в 1919 г. после горьких поражений была провозглашена формально суверенная УССР. А VIII партийная конференция РКП в декабре 1919 г. заявила о признании ее самостоятельности и приняла специальную резолюцию «О советской власти на Украине», в которой указывалось: «Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и разговаривать во всех советских учреждениях на родном языке, всячески противодействуя попыткам искусственными средствами оттеснить украинский язык на второй план, стремясь, наоборот, превратить украинский язык в орудие коммунистического образования трудовых масс. Немедленно же должны быть приняты меры, чтобы во всех советских учреждениях было достаточное количество служащих, которые владеют украинским языком, чтобы в дальнейшем все служащие умели разговаривать на украинском языке». Таким образом, задачи этой партии в отношении национальных проблем украинства сводились в этом документе к употреблению родного языка, что искусственно сужало их содержание.

В это же время состав КП(б)У пополнялся выходцами из украинских политических партий, которые перешли на платформу советской власти и выступали активными сторонниками национального строительства. Недавние члены Центральной Рады боротьбисты А. Шумский, М. Полоз, представитель Бунда в УЦР М. Рафес, боротьбисты Г. Гринько, В. Блакитный (Эллан) и другие заняли высокие должности в КП(б)У и советских учреждениях, вместе с бывшими членами УЦР из числа большевиков добивались удовлетворения как социальных, так и национальных устремлений народа, стали инициаторами восстановления украинизации.

21 февраля 1920 г. ВУЦИК принял постановление «Об употреблении во всех учреждениях украинского языка наравне с русским». В нем указывалось, что никаких преимуществ русскому языку не предоставляется. Но родной язык большинства населения — украинский не получал конкретных гарантий свободного развития. Все государственные учреждения должны были принимать заявления и другие дела на обоих языках. Нарушители этого решения могли быть привлечены к ответственности. На практике же, например, из 90 газет, которые издавались в 1920 г. в УССР, только 12 публиковались на украинском языке. Делопроизводство, даже переписка между Наркоматом образования и ЦК КП(б)У, осуществлялась на русском языке.

9 сентября 1920 г. на заседании политбюро ЦК КП(б)У был рассмотрен проект закона «Об украинизации» (показательно, что впервые в советском партийно-государственном документе появляется этот термин). Проект из-за его декларативности был отправлен на доработку с определенными замечаниями. Одно из них указывало на то, что учреждения, которые непосредственно обслуживают население, должны иметь штатных сотрудников со знанием украинского языка.

А известный представитель возрождения украинской нации в условиях советской власти, бывший боротьбист, а с 1920 г. — член КП(б)У, Председатель Госиздата УССР, а потом — главный редактор газеты «Вісті ВУЦВК» В. Блакитный в это же время (15 сентября 1920 г.) обратился с докладной запиской «С чего начинать «украинизацию» Украины». В ней он подчеркивал важность обеспечения фактического равноправия языков в Украине, доказывал необходимость широкого использования его в государственных учреждениях. В частности, предлагал «для перелома презрительного отношения к украинскому языку мещанской массы советских служащих... издать приказ, хотя бы с предварительным определением срока, в течение которого они должны изучить украинский язык», публиковать учебники, словари на украинском языке. Особое внимание Блакитный уделял необходимости улучшить работу прессы, которая оставалась «большим орудием русификации», проведению украинизации литературы, где «живут еще неизжитые тенденции упрямой общей русификации». Блакитный считал важным, чтобы советские и партийные должности занимали украинцы. С этого времени (сентябрь 1920 г.), еще употребляемый Центральной Радой термин «украинизация» начал употребляться и в партийных и советских учреждениях УССР.

Показательно, что ряд советских деятелей пытались толковать содержание советской украинизации значительно шире, чем это закреплялось в официальных документах. Так, Н. Скрипник определял ее как «деятельность партии и управляемой ею советской власти для того, чтобы угнетаемый до Октябрьской революции украинский народ, трудящиеся массы организовать в рабоче- крестьянское государство и тем самым вывести из прошлого угнетенного состояния, развивать культуру, поднимать ее и далее, двигаясь по пути социалистического строительства». Т.е. Скрипник включал в процесс украинизации и создание государственности в советской ее форме, пытался использовать эту политику для расширения прав и функций УССР. В решениях же партийных и советских форумов украинизация сводилась к культурно-общественным мероприятиям, которые должны содействовать использованию для укрепления советского строя мощного влечения народа к национальному возрождению. В то же время центральная власть не допускала превращения этого процесса в неуправляемый, ограничивала его желаемыми для режима рамками.

Но и в такой урезанной по сравнению с политикой УЦР форме украинизация 20-х гг. стимулировала национальное культурное строительство и положительно влияла на ряд других сторон общественной жизни. Она содействовала приближению партийно-государственного аппарата к украинскому народу, определенному привлечению украинцев к советским формам государственного управления. Создавались благоприятные условия для распространения и развития украинского языка, науки, образования, всей культуры. Украинизация 20-х гг. стимулировала подготовку и выдвижение, хотя и ограниченно, работников украинской национальности. В ходе осуществления советская украинизация была поддержана значительными общественно-политическими силами, которые возлагали на нее большие надежды.

При этом заметим, что использование только термина «коренизация» в отношении соответствующей политики 20- х гг. в УССР не дает возможности отразить конкретное содержание, специфику и главную тенденцию этого процесса в Украине. Ведь речь идет о такой ведущей в УССР тенденции, как внимание к развитию и распространению использования украинского языка, а не какого-то другого языка, к прогрессу именно украинской культуры в интересах советской власти и тому подобное. И термин «украинизация» употреблялся УЦР как официальный еще с 1917 г., а в УССР — с 1920 г., т.е. появился значительно раньше, чем понятие «коренизация».

Кроме того, составляющей украинизации, в т.ч. и в 20-х гг. было и содействие развитию национальных меньшинств, среди которых советская власть также пыталась «укорениться». В процессе проведения этой политики поддержка культуры национальных меньшинств должна соединяться с воспитанием у неукраинской части населения понимания значения и уважения к культуре большинства граждан Украины, среди которых они живут, умения пользоваться ее достижениями. К тому же ни во времена украинской революции, ни в советский период речь не шла о дерусификации и деполонизации. Предусматривалось обеспечение всем меньшинствам возможностей для национально-культурного развития в плоскости родного для них языка, всей культуры в сочетании, как отмечалось выше, с овладением духовными богатствами украинства. В 20-х гг. это, в частности, проявлялось и в образовании в местах компактного проживания национальных меньшинств соответствующих культурно-образовательных заведений, административно-территориальных единиц. В 1927 г., например, в УССР действовали автономная Молдавская республика, 12 национальных районов и 899 национальных сельсоветов (8,2% общего количества последних), в т.ч. 312 — русских, 228 — немецких, 138 — польских, 117 — еврейских, 44 — болгарских, 30 — греческих, 14 — молдавских (за пределами упомянутой автономии), 13 — чешских, 2 — белорусских, 1 — шведская.

Существенным для советской власти была и попытка в 20-х гг. ограничить в УССР, как и в других республиках, крайние проявления воинствующего русского шовинизма. Это было связано, в первую очередь, со стремлением нейтрализовать тех русских, преимущественно из числа богатых прослоек, которые вместе с московской православной церковью враждебно относились к советской власти, пытались ей навредить. При этом московские руководители пытались осуществлять это сбалансировано, чтобы не навредить интересам централизованного союзного государства, не выпускать украинизацию преимущественно за культурнические рамки.

Поэтому термины «деруссификация» или «коренизация» не полностью отражают все аспекты соответствующей политики в 20-х гг. Ее воплощает введенный Украинской Центральной Радой термин «украинизация», который использовала и советская власть, сузив при этом ее содержание. Соответствующие процессы 20-х гг. ХХ в. наиболее точно отражает, по нашему мнению, термин «советская украинизация».

Стремясь не допустить слишком большой украинизации в УССР, Сталин считал необходимым проводить ее в определенных пределах. С этой целью он еще в начале 20-х гг. советовал «назначить (в состав ЦК КП(б)У. — В.Ш. ) 2—3 человека, которые разговаривают на украинском языке, а другие — русские». Не раз он направлял в УССР работников, которые и должны были противостоять активной украинизации. Таким подходом стимулировалась деятельность сил, метко высмеянных в 1929 г. М. Кулишом в образе тети Моти из комедии «Мина Мазайло», которая заявляла: «Приличнее быть изнасилованной, нежели украинизированной».

Советская украинизация, начавшись как необходимая мера для подъема авторитета правящей партии и укрепления связей власти с коренным населением, поддержанная и подталкиваемая массовым украинским движением, прогрессивными кругами украинской интеллигенции, приобрела более широкий, чем того хотели руководящие круги, размах. Со времени официального введения в 20-е годы этой политики она проводилась неравномерно. Неоднозначными по своему содержанию, путям проведения и результатам были отдельные ее этапы. Процессу украинизации все время приходилось пробиваться через сопротивление союзных структур, их ставленников, которые стремились во что бы то ни стало не выпустить его за разрешенные центром рамки. Хватало и противодействия тех, кто не понимал сущности национальной культуры, стремлений украинства. Это и так называемая теория борьбы двух культур, согласно которой украинская культура считалась «отсталой» и «отмирающей». Это и объявление украинизации «петлюризацией» и контрреволюцией и тому подобное. Но в целом советская украинизация, хотя и была значительно более ограниченной, чем начатый УЦР в 1917 г. процесс, имела все же поступательный характер до начала 30-х гг.

Благодаря украинизации национальный язык, вся культура получили определенную государственную поддержку и развитие. В конце 20-х гг. около 80% общеобразовательных школ стали украиноязычными, что, кстати, отнюдь не мешало их выпускникам вступать в высшие учебные заведения или работать в различных отраслях народного хозяйства и культуры, в т. ч. и за пределами Украины. И, наоборот, обусловливало более разносторонний и более широкий по диапазону научно-культурных достижений своего и других народов характер их образования, а поэтому — и лучшие возможности для их использования. На родном украинском языке учили читать и писать миллионы необразованных, которые составляли тогда большинство взрослого населения. Был введен обязательный всеобуч, а позднее — общее начальное образование. В 3, 4 раза увеличилась численность студентов. Возобновила работу и активно развивалась Академия наук. Почти 90% газет и более 50% книг издавались в республике на украинском языке. Ренессанс переживали и другие отрасли украинской культуры. Творческие поиски художников воплощались во многих созданных в те годы высокохудожественных произведениях литературы, театра, музыки, кино, изобразительного искусства, фольклорных достижениях, в деятельности разнообразных литературных объединений. В ходе украинизации государственные и партийные учреждения перешли преимущественно на украинский язык в своем делопроизводстве. Доля украинцев в составе КП(б)У возросла с 23% в 1923 г. до 52% в 1927 г., среди служащих государственного аппарата — соответственно с 35% до 54%.

Будучи фактором национально-культурного прогресса Украины, советская украинизация вопреки желаниям московских руководителей в известной степени объективно, хотя и в ограниченной форме, была продолжением соответствующей политики УЦР, играла важную роль в подъеме национального сознания и достоинства украинского народа. Это вызвало страх у ряда союзных руководителей, которые в конечном итоге решили покончить с таким процессом. Тем более, что, по их мнению, возложенные на украинизацию задачи были выполнены. Дальнейшее же укрепление централизованной власти, усиление командно-бюрократических методов в деятельности сталинистов были несовместимы со слишком динамичным развитием национальной культуры, со стремлением прогрессивных кругов республики к расширению ее суверенных прав, хотя бы в рамках СССР. А форсирование индустриализации, ее фактическая неудача в первой пятилетке, насильственная коллективизация, Голодомор 1932— 1933 гг., сопротивление широкой общественности такой нереалистической политике, опасения ответственности за постыдные провалы еще больше побуждали сталинское руководство к грубому прекращению советской украинизации, к террору против граждан, которые самоотверженно создавали политический, экономический, духовно-гуманистический потенциал нации. Это затормозило в 30-х гг. ХХ века национально-культурный и социальный прогресс нашего народа, в значительной мере превратило начатый Центральной Радой еще в 1917 г. и частично продолженный в 20-х гг. украинский ренессанс в «расстрелянное возрождение». Термин «украинизация» был изъят из применения на долгие годы, а о соответствующем процессе нельзя было и упоминать.