Напомню, что в 1961 году, к 100-летию со дня смерти Кобзаря, улица Дорогомиловская на правом берегу Москвы-реки была переименована в набережную Тараса Шевченко, а к 150-летию со дня его рождения на этой набережной, в сквере перед зданием гостиницы «Украина», был открыт в 1964 году величественный памятник Кобзарю.
Поэтому в 2014 году лишь сооружение предлагаемого нами памятника Тарасу Шевченко и Михаилу Щепкину будет сопоставимым по масштабу и значимости с предыдущими юбилеями.
Почему именно об этом памятнике идет речь? Дело в том, что дольше всего Тарас Григорьевич был в Москве в марте 1858 года и жил он тогда у Михаила Семеновича. В Москве их дружба началась и переросла в братские отношения. И нужно ли убеждать в том, что Кобзарь в Москве теплее всего будет выглядеть рядом со своим другом: «Вот это, что называется, друг. И я бесконечно счастлив, имея такого искреннего друга»...
Так, по пути из ссылки в Санкт-Петербург Шевченко выехал из Нижнего Новгорода в Москву 8 марта, а прибыл в город 10 марта, в 11 часов вечера. Остановился на ночь в гостинице, где ему ужасно не понравилось, он даже назвал его «караван-сараем».
В Шевченковом дневнике (он вел его на русском языке) читаем: «В 7 часов утра оставил я караван-сарай со швейцаром и пустился отыскивать своего друга М.С. Щепкина. Нашел его у старого Пимена в доме Щепотьевой и у него поселился...». Впрочем, в рапорте московского обер-полицмейстера князя Кропоткина московскому военному генерал-губернатору Закревскому, впервые найденному мной в Центральном историческом архиве Москвы, сообщалось: «Отставной рядовой Тарас Шевченко прибыл из Нижегородской губернии проездом в С.-Петербург и остановился в Сретенской части 1 квартала в доме Щепотьева».
Так вот, интрига заключалась в том, что новый архивный документ значительно усиливал позиции тех авторов, которые на протяжении многих десятилетий не воспринимали всерьез дневниковую запись Шевченко относительно владельца дома: считали, что, не ведая о настоящем хозяине, поэт якобы ошибочно называл его жену.
Впрочем, все это были легкомысленные заявления, обусловленные, с одной стороны, поверхностным подходом тогдашней московской полиции, с другой — неглубоким изучением вопроса советскими историками. Достаточно раскрыть «Книгу адресов жителей Москвы» за 1858 год там, где находятся адреса артистов, и прочитать: «Щепкин Михаил Семенович, Сретенская часть, на Малой Дмитровке, в Воротницком переулке, дом Щепотьевой». Я получил и более весомые доказательства правоты Шевченко. Скажем, нашел в архиве ведомость об исповедях прихожан церкви Старого Пимена весной 1857 года, в которой записана и семья Щепкина: «Дом Щепотьевой. Артист Московских Императорских театров Михаил Семенович Щепкин. Жена его Елена Дмитриевна. Дочь их девица Вера». Сам Щепкин, находясь на гастролях в Ярославле в апреле 1858 года, то есть сразу после отъезда из Москвы Шевченко, писал жене: «В Москву в приход Старого Пимена в дом госпожи Щепотьевой».
Но разве это так важно? Еще и как! В Москве на протяжении многих десятилетий неправильно указывался адрес проживания Щепкина, который вынуждены были принимать и в Украине. Лишь зная точную фамилию владельца, удалось, наконец-то, наверняка и окончательно установить и научно обосновать, где находился дом, в котором проживал Щепкин и гостил Шевченко. В Центральном архиве научно-технической документации Москвы нашелся документ о домовладении № 411 в Сретенской части города: «Щепотьевой, поручицы, жены канцеляриста».
Дом находился на углу Воротниковского и Старопименовского переулков, у современного дома № 12/6.
Именно здесь мы предлагаем к 200-летию со дня рождения Тараса Шевченко построить памятник друзьям, которые, по-моему, оба дороги Москве и Киеву, русскому и украинскому народам. Кажется, сам Господь оставил перед этим домом уютный зеленый кусочек земли, которая не выходит за красную линию переулков. Если даже и не здесь, то во дворе за домом места для памятника более чем достаточно.
Еще по пути из ссылки, в августе 1857 года, Шевченко радовался надеждой: «Я в Москве увижусь со старым Щепкиным...». И, слава Богу, увиделся! Более того, жил с 11 по 26 марта 1858 года в доме Щепкина, «созерцая Москву».
Тогда поэт познакомился в городе со многими интересными людьми, в том числе с «московской учено-литературной знаменитостью», и восторгался: «И что это за очаровательная знаменитость!.. Я встретился и познакомился с ними, как с давно знакомыми родными людьми». Встречи и знакомства в Москве были, несомненно, важными и знаковыми для духовного космоса поэта, который после ссылки возвращался к полноценной жизни, с наслаждением вдыхал интеллектуальный воздух. Московский март 1858 года был для Шевченко счастливым! Щепкин относился к Тарасу Григорьевичу, как отец: «Михаил Семенович ухаживает за мной, как за капризным больным ребенком». Никогда раньше и никогда позже, так сказать, духовный и культурный досуг и представительские визиты поэта не были настолько упорядочены и управляемы, настолько продуманы и протежированы извне, как в период его пребывания у Щепкина. Только связи Михаила Семеновича имели фактически системный характер и охватывали лучших представителей элиты российского общества, независимо от их идеологических страстей и политических взглядов.
Достаточно сказать, что в московском дневнике Шевченко названо свыше 30 фамилий. Из них 8 — это давние знакомые Тараса Григорьевича, с которыми он встречался в Москве, в том числе Бодянский, Максимович, Мокрицкий, Репнина, Щепкин. Кроме того, Шевченко назвал в дневнике немало людей, с которыми он в первый раз познакомился в Москве, среди них Аксаковы, Афанасьев, Бабст, Волконский, Забелин, Кетчер, Корш, Крузе, Мария Максимович, Мин, Станкевич, Хомяков, Погодин, Чичерин, Шумский... А еще остались неупомянутыми Бартенев, Галаган, Елагина...
Поэт с щемящей радостью почувствовал, что его не забыли и его творчество высоко чтут. Поэтому отбывая из Москвы, Шевченко записал однозначно: «...Оставил я гостеприимную Москву. В Москве более всего радовало меня то, что я встретил в просвещенных москвичах самое теплое радушие лично ко мне и непритворное сочувствие к моей поэзии».
Тарас Григорьевич хорошо понимал, кого он должен благодарить за свое счастливое пребывание в городе: «И за всю эту полную радость обязан я моему знаменитому другу М.С. Щепкину». Прибавим к этому, что Щепкин был мощнейшим пропагандистом творчества Шевченко в Москве.
Сооружение памятника Тарасу Шевченко и Михаилу Щепкину было бы уникальным, особым проявлением уважения российского государства к великому украинцу Тарасу Шевченко и самым достойным празднованием в Москве его 200-летнего юбилея.
Иллюстрация из книги: В.Ю. Мельниченко. Шевченковская Москва. Авторская энциклопедия-хроноскоп. — М., 2009.
