Сербия традиционно пытается проводить многовекторную политику, балансируя между Востоком и Западом, Россией и Европой. После 24 февраля 2002 года делать это становится все тяжелее, но Белград пытается.
Смогут ли сербы и в дальнейшем сидеть на двух стульях?
Первым предвестником нового сложного времени стало голосование сербской делегации на Генеральной ассамблее ООН в начале марта. Впервые с 2014 года Сербия проголосовала за резолюцию, в которой осуждается российское вторжение в Украину и содержится призыв к Москве немедленно вывести свои силы из украинской территории.
В своей речи посол Сербии в ООН Неманя Стеванович сказал, что «Республика Сербия стремится уважать принципы территориальной целостности и политической независимости государств, как одного из основных принципов международного права, которое содержится в Уставе Организации Объединенных Наций и Хельсинкском Заключительном акте (1975), который гарантирует право государств на нерушимость границ».
Сербский президент Александар Вучич также, в свою очередь, отметил, что для Сербии было очень важно осудить распад территориальной целостности любого государства-члена ООН.
Позицию официального Белграда понять нетрудно: защищая нерушимость границ Украины и не признавая независимость «ЛНР/ДНР», Сербия в действительности защищает свою территориальную целостность и противостоит отделению Косово. Кроме того, нынешняя сербская власть понимает, что, согласившись с российским признанием «республик Донбасса», она рискует получить в качестве ответа признание Косово – по меньшей мере, Украиной, а может, и некоторыми другими странами.
Но, в наилучших традициях современной сербской политики, это задекларированное беспокойство о территориальной целостности Украины стало исключением, а не свидетельством системных изменений.
Сербия не стала присоединяться к санкциям против России, не стала закрывать небо для российских самолетов, не стала запрещать работу компаний с РФ и в целом не стала разрывать контакты с россиянами на всех уровнях. Даже больше – по некоторым направлениям Белград активно пытается помочь Москве преодолеть санкционное давление или обойти ограничения.
Так, после того, как прекратилось авиасообщение России с абсолютным большинством европейских стран, сербская авиакомпания Air Serbia… в два раза увеличила количество рейсов в РФ. После возмущения европейцев и представителей украинского правительства, после почти ежедневных сообщений о «бомбе на борту», количество рейсов Белград–Москва вернули к «довоенным показателям». Но о полном запрете полетов в РФ не шла речь.
Введение полномасштабных санкций против России также не планируется, не принимая во внимание требования Брюсселя к Сербии как к кандидату на вступление в Европейский Союз.
Спикер сербского парламента Ивица Дачич объяснил, что, вводя санкции против России, Белград "нанесет вред не Москве, а собственным интересам", потому что именно Россия не позволяет решить положительно вопрос признания Косово в Совете Безопасности ООН.
То есть, Сербия одновременно и с одинаковым объяснением – «потому что это важно с точки зрения косовского вопроса» - осуждает РФ за нарушение территориальной целостности Украины и не вводит против России санкций.
Эту парадоксальную ситуацию можно прокомментировать разве что не очень корректным анекдотом о крестике и трусах. Потому что одновременное осуждение российской агрессии против Украины и отказ от санкционного давления на РФ выглядит, по меньшей мере, как очень странная непоследовательность.
Европейский Союз, кстати, не отказывается от попыток уговорить Белград присоединиться к санкциям против Москвы. В сербских СМИ циркулирует информация, что вопрос будет положительно решен после общенациональных выборов президента, парламента и местных органов власти, запланированных на 3 апреля. Как говорят, сейчас Александар Вучич и его команда боятся потерять голоса пророссийски настроенного электората, и потому нынешняя власть откладывает присоединение к санкциям против РФ на послеизбирательный период.
Но «косовский вопрос» никуда не исчезнет и после избрания нового состава парламента, и (пере) избрания президента. Потому пока Белград верит в то, что Россия является «последним бастионом обороны сербского Косово», санкций против РФ от сербов можно не ждать.
Единственное, что может кардинально изменить позицию сербской власти, – это исключение России из Совета Безопасности ООН, или хотя бы лишения ее права голоса. И, судя по тому, как разворачиваются события, такой шаг с каждым днем выглядит все более вероятным.
Впрочем, даже менее значительное ослабление воздействия РФ на мировую политику негативно повлияет на дружбу Белграда с Москвой. Когда сербы поймут, что россияне больше не в состоянии лоббировать и защищать сербские интересы, не в состоянии инвестировать средства в сербский бизнес и финансово поддерживать Сербскую церковь, что у них закончились дешевые газ и нефть, традиционной сербской многовекторности может таки прийти конец.
