Инициатива Президента Виктора Януковича вывезти из страны 90 кг обогащенного урана и в целом отказаться от использования высокообогащенного урана вызвала негативную реакцию в оппозиции. Юлия Тимошенко, в частности, заявила, что никакими международными документами Украина не обязана отдавать этот объем высокообогащенного урана и выразила убеждение, что отказ от обогащенного урана приведет к прекращению научных исследований, остановке развития отечественной науки в атомной сфере и закрытию украинских научных ядерных центров. «День» попросил экс-вице-премьер-министра по вопросам европейской интеграции и международного сотрудничества Григория НЕМЫРЮ, который ныне является советником по международным вопросам оппозиционного лидера Юлии Тимошенко, дать оценку последним внешнеполитическим инициативам украинского Президента и объяснить, сможет ли оппозиция воспользоваться своими рычагами, чтобы не допустить изменения внешнеполитического курса страны.
— Действительно, администрация Соединенных Штатов получила то, что хотела.
— Официальный представитель Белого дома Роберт Гиббс, кстати, сказал, что этого они добивались 10 лет.
— То есть у США была цель, и она была достигнута. А что касается украинской стороны, неизвестно, какой была цель и что она хотела получить. Если украинская делегация поехала туда, чтобы отдать 90 кг обогащенного урана, то можно сказать, что эта цель украинской делегации достигнута.
Как известно, высокообогащенный уран в этом регионе хранится еще в Беларуси, а также в Западной Европе, в странах, не входящих в ядерный клуб, которые используют высокообогащенный уран для исследований. При этом считается, что эти страны могут обеспечить надлежащее хранение в соответствии со стандартами МАГАТЭ. То есть, отдав этот уран, украинская сторона как минимум признала, что она не может обеспечить надежное хранение урана. Тем самым она поставила под сомнение то, что может хранить многое другое, что также нужно хранить не менее надежно, чем уран.
Но главное не это, а то, что получила Украина.
Известно, что до последнего момента встреча с президентом Украины не стояла в расписании Обамы, и она, кстати, была самой короткой. Например, перед ней была часовая встреча с премьер-министром Малайзии, а после Януковича была часовая встреча с президентом Армении. У Януковича, согласно информации Белого дома, встреча длилась 30 минут.
— Вместо запланированных десяти минут.
— Если плюс 20 минут — цена за такой подарок, то я не думаю, что это стоит считать большим достижением. Повторюсь, основной вопрос, ответ на который мы не получили, — а что получила Украина? Потому что, судя по официальной информации самого Белого дома, на вопрос об объеме возможного финансового содействия, в частности в том, что касается и безопасного вывоза обогащенного урана и замены и модернизации научного оборудования, пресс-секретарь Белого дома ответил, что он даже приблизительно не может назвать эту сумму. Очевидно, о ней речь не шла.
— Господин Григорий, не исключаете ли вы возможности повторения ситуации с Бушером, когда под давлением США Украина отказалась поставлять турбины для иранской атомной станции и не получила взамен практически ничего, зато потеряла выгодный контракт...
— Трудно сказать. Но, думаю, что украинскому обществу важно знать, получила Украина за сдачу обогащенного урана. И внешне выглядело, что украинская сторона сделала подарок президенту Обаме, который с благодарностью его принял, отведя на встречу с Януковичем 30 минут своего времени.
Украина, безусловно, разделяет цели многих стран, обеспокоенных растущим риском и угрозой международного терроризма, в частности ядерного. Но, с другой стороны, это не значит, что именно добровольное лишение себя высокообогащенного урана — это то, что Украина должна была сделать.
Я считаю, что наиболее уязвимым местом Украины в плане международного терроризма является существование очень ненадежной системы борьбы с отмыванием грязных денег, которые широко используются международным терроризмом для финансирования операций. А накануне визита президента Януковича в Вашингтон его фракция в парламенте провалила закон, который как раз и был направлен на усиление механизма борьбы с отмыванием грязных денег. И это один из законов, находящихся в списке приоритетных в рамках FATF. В данном случае одной рукой господин Янукович и вся его фракция в полном составе реально ослабляют фронт борьбы с международным терроризмом, а другой — таким «жестом с барского плеча» якобы делают вид, что его усиливают.
— Если уж мы начали говорить о подарках, то, по вашему мнению, какой подарок нынешняя власть сделала России в обмен, скажем, на частые, едва ли не еженедельные встречи Януковича с Медведевым?
— Если говорить о внешней политике новой власти, то это политика позитивного реагирования на желание других сторон. Например, США нужно было получить обогащенный уран, они его получили. Нужно было России, чтобы Украина отказалась от курса на евроатлантическую интеграцию, она получила это. И это несмотря на то, что у нас действует закон об Основах национальной безопасности, который определяет конечную цель присоединения Украины к ЕС и НАТО. Однако на самом высоком уровне говорится, что это уже не является курсом Украины. Если действовать правовым образом, в соответствии со стандартами, о которых так любят говорить, то нужно было бы внести изменения в закон или его отменить и взамен предложить другой. Но другого пока нет, а тот, который есть, не выполняется. И это очень усиливает фактор реагирования на пожелания, национальные интересы других стран. При этом четко не определено, каковы же собственные национальные приоритеты, угрозы, какова их иерархия... Не определено также, каковы же наиболее эффективные инструменты для того, чтобы защитить национальные интересы и противостоять текущим угрозами, меняющимся, в частности, и в связи с последствиями мирового глобального, финансового и экономического кризиса. Такая реагирующая позиция напоминает лягушку, которую просто раздражают извне иглой, а она инстинктивно реагирует. Я очень надеюсь, что так не может долго продолжаться, поскольку, когда от Украины получат все и все, то она перестанет вообще быть интересной. «Неинтересная страна» будет «не интересна» и своим гражданам со всеми возможными последствиями.
— Повлиял ли отказ от евроатлантической интеграции на сотрудничество с ЕС?
— Европа также ничего не предоставила Украине. Более того, Брюссель четко сказал о красных границах, которые нельзя пересекать, в частности, нельзя одновременно интегрироваться в два пространства: в таможенный союз и углубленную зону свободной торговли. Слабыми являются аргументы со стороны Киева, который говорит, что мы не интегрируемся, а пока рассматриваем формулу «три плюс один», которая не будет противоречить интеграции в ЕС.
То же касается слабой аргументации оправдания, почему Украина не продолжает курс на евроатлантическую интеграцию. Что якобы существует разница между внеблоковостью и неприсоединением. Эта казуистика реально не содержит в себе смысла. Например, позиции и внеблоковости, и неприсоединения отрицает намерение Украины, которая, будучи наблюдателем в Совете министров обороны СНГ, приглашает провести следующее заседание Совета в октябре в Киеве.
— Григорий Михайлович, складывается впечатление, что новой власти легко удается изменить курс страны с конкретно ориентированного на вступление в НАТО на внеблоковый. Не кажется ли вам, что это является следствием плохой работы предыдущего правительства, которое ничего не сделало для того, чтобы убедить украинцев в целесообразности интеграции страны именно в НАТО для повышения стандартов жизни и безопасности.
— Никто не собирается снимать ответственности с предыдущих правительств. Но речь идет об очень важном стержне для любой власти. Это чувство направления, куда двигается страна, — автострады стратегического значения. И это чувство направления является очень важным. Иначе стране придется еще много лет кружить по «дорогам районного значения» или по другим хуторянским проселкам. Другое дело, что нужно иметь надлежащие инструменты для того, чтобы быстро использовать все возможности этой автострады. Именно поэтому мы и создавали, и разворачивали координационное бюро европейской и евроатлантической интеграции. Сейчас оно минимизируется и уже не будет заниматься евроатлантической интеграцией. Более того, мы снова рискуем вернуться к состоянию, когда европейская интеграция в основном рассматривалась как вопрос внешней политики.
Безусловно, отсутствие существенного повышения уровня жизни, ощутимость изменений качества государственного управления, хаотичное президентство — все это наносило вред авторитету политиков, которые отстаивали европейское, евроатлантическое направление. Но это не должно быть основанием для такой неопределенности, в которой сейчас рискует оказаться Украина. Потому что это вакуум, замораживание ситуации, когда Украина остается между Европейским Союзом и Россией, делая лишь декларативные заявления о развитии отношений с другими странами, в частности Китаем, Индией или Бразилией. Нельзя достичь существенных успехов на любом направлении, когда вообще отсутствует чувство стратегического направления, системы приоритетов. Рано или поздно мы вернемся к уровню политики «дойки двух или, возможно, трех коров», и все будет зависеть от того, «дадут молока или не дадут».
— Но в новом правительстве говорят о выгодах многовекторности...
— Многовекторность мы проходили. Через многовекторность нужно было пройти, чтобы увидеть отличие в достижениях тех стран, которые с самого начала имели четкое чувство направления: Европейский Союз, углубленная интеграция и те, кто игрался в многовекторность, ссылаясь как на внешние, так и на внутренние факторы.
Но для того и существует и развивается страна, чтобы делать выводы. Сейчас очевидна ощутимость разрыва в качестве экономики и государственного управления в начале независимости между Украиной и Польшей, а также другими странами Центральной и Восточной Европы. Причем дистанция не уменьшается, а увеличивается. Многовекторность лишает Украину шансов на успешную модернизацию.
— Кстати, к чему призывают и в США, и в Европе — реформы и еще раз реформы... Прислушивается ли к этому нынешняя власть?
— Ошибочно сводить модернизацию к модернизации экономики в смысле новых технологий или функционирования государственного аппарата. Модернизация также касается функционирования общества, политического поведения и практики. Кстати, практика, которая применяется в настоящий момент, не модернизирует Украину, а наоборот, консервирует ее. Мы даже видим проявления атавизмов дооранжевой революции, попытки всевозможными прямыми и косвенными путями ограничить доступ оппозиции к электронным СМИ. На наших глазах Конституционный Суд превращается в средство легитимизации такой новой практики, фактически подрывая фундаментальную основу модернизации — уважение к верховенству права. И когда в программе коалиции мы трижды встречаем термин «европейские стандарты», но в ней ни разу не говорится о европейских ценностях, не говоря уже о том, что Европейский Союз вообще не упоминается, то не нужно преуменьшать значения таких вещей. Мы видим, что говорят о европейских стандартах, но на практике делаются шаги, которые отдаляют Украину от европейских стандартов.
— Григорий Михайлович, как вы оцениваете то, что в США и Европе положительно воспринимают Януковича и новую коалицию, видят в них воплощение давно ожидаемой стабильности, причем некоторые евродепутаты даже говорят, что новая коалиция мало говорит, зато делает?
— Я думаю, что речь идет, конечно, о позиции «нужно дать определенное время». Но уже сейчас большинство заявлений и шагов нового правительства свидетельствует об увеличении разрыва между риторикой и практикой. Это касается и борьбы с бедностью, и борьбы с коррупцией.
Например, заявленная цель до конца года закончить переговоры по соглашению об ассоциации и зонах свободной торговли. Мы увидим, что будет реально происходить. Заявленная цель, что Украина хочет способствовать энергетической европейской безопасности. Один из элементов содействия — большая совместимость энергетического законодательства Украины и ЕС, в частности, необходимо принятие закона о газе, что позволит нашему государству стать членом Договора об энергетическом содружестве. 18 декабря прошлого года в Загребе было принято соответствующее решение, которое вступит в силу только после принятия вышеупомянутого закона. На это стоит посмотреть.
Или возьмем принятый депутатами, при решающей поддержке фракции Партии регионов, закон о государственных закупках, который делает невозможным последующее углубление сотрудничества с ЕС и Мировым банком, в частности, финансирование бюджетных программ. Как известно, после письма, где со стороны ЕС и ВБ была выражена обеспокоенность, президент не подписал данный закон. Мы посмотрим, как скоро и каким будет новый закон о государственных закупках.
Тревожным сигналом является решение Кабинета Министров о том, что все закупки по Евро-2012 будут проводиться без тендеров. Это расширяет возможности для злоупотреблений и коррупции. Это также соответственно должно повлиять на рейтинги Украины, в частности, в списке Трансперенси Интернешенал, Свободы бизнесдеятельности и создания бизнеса. А пока по отношению к Януковичу действует правило benefit of the doubt. Но на то и существует оппозиция, которая находится здесь, а не в Брюсселе, чтобы информировать общество и предлагать альтернативу.
— Может ли влиять оппозиция на внешнюю политику страны, сможет ли она не допустить смены внешнеполитического курса?
— Мы отслеживаем действия власти, сообщаем обществу даже в условиях ограниченного доступа к основным телевизионным каналам. Мы активизируем контакты с нашими иностранными партнерами, в частности в тех организациях, членами которых является Украина — это Совет Европы, Парламентская ассамблея Совета Европы, — а также с Европейским парламентом, Европейской комиссией и, безусловно, с Венецианской комиссией. Мы предоставим информацию и к сессии ПАСЕ, которая начнется 26 апреля и на которой собирается выступить Янукович. Если во внутренней политике будут развиваться события в сторону ограничения и сворачивания демократии, а также возрождения авторитарных практик, мы не исключаем, что на следующей сессии ПАСЕ добьемся срочных дебатов о ситуации в Украине так же, как это происходило в апреле 2007 года.
Оппозиция, реорганизовавшись, имея чувство стратегического европейского направления и, соответственно, поддержки наших партнеров, в том числе и европейских, будет делать все, чтобы, во-первых, не допустить разворота и сползания, а также того, чтобы авторитарная практика во внутренней политике имела такие последствия, как укрепление второстепенности или второсортности Украины как страны не только в этом регионе, но и глобально, когда Украина перестанет быть интересной кому-либо. Безусловно, мы будем прилагать все усилия, чтобы принимать участие в дискуссиях о будущем Европы не только в Украине, но и за ее пределами. Мы будем намного активнее использовать площадку межпартийных связей в рамках Европейской народной партии, а также связей на уровне неправительственных аналитических центров.
— И как вы собираетесь это делать?
— Я и мои коллеги сейчас активно работаем над созданием Стратегического совета, который будет выполнять несколько функций. Речь идет прежде всего о выработке качественных политических альтернатив. Это будет касаться и области внешней политики, и политики безопасности. Кроме того, целью является помощь в карьерном росте молодым лицам, которые имеют соответствующий интеллектуальный потенциал для того, чтобы соответствовать вызовам более качественного публичного диалога и установления новых рамок такого диалога. Будет существовать несколько рабочих экспертных групп, в которые, кстати, будут входить не только украинские эксперты, но и зарубежные. В некоторых случаях такие экспертные группы будут создаваться в рамках связей между существующими исследовательскими центрами. Но мы не исключаем создания специальных центров, которые будут заниматься тем или иным направлением. Таким образом мы даем ответ на вопрос, где, в каких форматах и механизмах происходит процесс стратегического анализа и планирования. В рамках только оппозиционного правительства, только партийных структур этого нельзя сделать, в частности учитывая уже развившуюся инерцию. Именно поэтому новый процесс Стратегического совета будет служить содержательному, институционному и организационному обеспечению разработки политических альтернатив и, соответственно, модернизации кадрового потенциала.
Мы как оппозиция будем обращать больше внимания на то, что действительно касается повседневной жизни украинцев. По-новому попробуем выстроить коммуникацию с молодежью. В первую очередь, в частности, в том, что касается вопросов доступа к интернету, качественному образованию, мобильности, в том числе и трудовой, прав женщин и реальной возможности реализации этих прав, защиты окружающей среды.
Оппозиция будет призывать к публичным дискуссиям, особенно учитывая неиспользованный потенциал гражданского общества.
— Будет ли оппозиция влиять на то, чтобы большинство граждан понимало правильность определенного законом евроатлантического курса, который является курсом в будущее Украины?
— Безусловно, оппозиция будет это делать. Но могут быть различия с точки зрения сроков достижения или последовательности либо шагов, которые делаются в этом направлении. Мы не делали великой тайны из того, что между премьер-министром Тимошенко и президентом Ющенко существовали различия в видении, каким образом лучше достигать этих целей. И практика показала, кто был прав, в частности в том, что касается Бухарестского саммита.
А чтобы влиять на общественное мнение, нужно пространство, на котором это можно делать. Именно поэтому мы обеспокоены, что последними действиями власти это пространство сужается.
— Господин Григорий, вы, наверное, знаете, что один из сторонников нейтралитета — Александр Чалый — считает, что закрепление за Украиной этого статуса обеспечит выведение Черноморского флота с украинской территории. Как вы видите этот вопрос?
— Есть вещи, которые являются определяющими. Ведь есть позиция, которая не просто базируется на Конституции, но и на чувстве уважения к своей стране, что возможно только тогда, когда есть серьезное понимание и чувство направления. Поэтому я не представляю, как Украина может интегрироваться в Европейский Союз, в еще не развитые аспекты Европейской политики безопасности и оборонной политики, фактически продолжая базирование ЧФ РФ на украинской территории.
— Кстати, что вы скажете о какой-то новой европейской системе коллективной безопасности, на которую возлагает свои надежды Янукович?
— Да, Янукович говорил о какой-то украинской инициативе. Мне непонятно, какую инициативу может проявить Украина, которая не имеет чувства направления. По определению не может быть такой инициативы. «Давайте дружить» или «Украина — это мост. Приглашаем вас походить по нам» — это не инициатива. К тому же этот тезис не подкреплен никакими аргументами. А что может означать позиция «мы поддерживаем инициативу президента Медведева»? Ведь уже два года, как появилась эта инициатива. С тех пор возник «процесс Корфу», но остается вопрос, в каком формате эту инициативу обсуждать: в формате ОБСЕ или как-то по-другому, что делать с Хельсинским актом после Косово и Грузии и другие вопросы. Поэтому в данном случае это какой-то виртуальный диалог, который не имеет под собой основания.
