Российская империя, ее преемник СССР и нынешняя Российская Федерация во все времена, когда они контролировали Крым, относились к крымскотатарскому народу, мягко говоря, не слишком хорошо. Почти за два с половиной века, которые прошли с российской оккупации и подчинения империи Крыма, только несколько коротких периодов крымские татары могли жить более-менее нормально — все другое время они были объектами политического и экономического давления, которое то и дело переходило в откровенный геноцид.
Одним из главных факторов, который традиционно использовала Россия в борьбе с крымскотатарским народом и попытках «очистить» Крым от «чужеродного» населения, был экономический террор.
Хронологически его начало совпадает с «золотой эпохой» Екатерины ІІ. В середине июля 1771 года под предлогом войны с Оттоманской Портой русская армия захватила Крымский полуостров — основную, так сказать, базовую территорию Крымского ханата. Война завершилась через три года заключением Кючук-Кайнарджийского мира, по которому Крымский ханат был признан независимым от Османской империи. В 1777 году русская армия опять ворвалась в Крым, нанесла поражение войску хана Девлет-Гирея Третьего и привела к власти его брата Шагин-Гирея. Параллельно со всеми этими событиями в период с 1774 по 1783 годы была организована депортация крымских греков из полуострова. Акция была проведена под надзором будущего генералиссимуса Александра Суворова. Греков, которые жили в Тавриде на протяжении более чем 20 веков, переселили из родной земли в районы северного Приазовья. В Петербурге считали, что выселение местных греков, преимущественно ремесленников и купцов, уничтожит экономику Крымского ханата, и облегчит окончательное присоединение Крыма к России. Жертвам же произвола, как всегда, объясняли, что изгнание осуществляется ради их же собственного блага. Мол, нужно избежать резни, которую могут совершить местные мусульмане... А когда переселенцы, увидев, что им для расселения выделены необычные для них степные местности, попробовали было вернуться назад, на Сиваше их встретила предусмотрительно выставленная великим полководцем Суворовым застава.
В конце февраля 1783 года хан Шагин-Гирей отрекся от престола и был вывезен в Воронеж и впоследствии в Калугу. А 19 апреля (по григорианскому календарю) императрица Екатерина ІІ своим манифестом объявила о ликвидации Крымского ханата и присоединении Крыма, Тамани и Кубани к Российской империи. Само присоединение вылилось, говоря современным языком, в «дерибан» лучших земель полуострова и других его природных богатств. В своем манифесте Екатерина ІІ обещала крымским татарам и всем жителям полуострова самые разнообразные блага: «Свято и нерушимо за себя и преемников престола нашего обещаю считать их равными природным нашим подданным, охранять и защищать их персоны, имущество, храмы и природную их веру...». В действительности же все было совсем иначе.
На протяжении первых десяти лет после аннексии Крыма российское правительство отобрало у крымских татар и раздало русским аристократам 350 тысяч десятин лучшей крымской земли. Новые землевладельцы переселяли в свои крымские имения крестьян из Центральной России. При этом интересы местного населения и сам факт его жизни на этих землях во внимание не принимались. Скажем, в 1787 году так называемая Саблинская дача (более трех тысяч десятин земли в 15-ти километрах от Симферополя) была отдана жене адмирала Мордвинова и капитану Плещееву. То, что на этой территории были расположены села Ашага-Собла и Юхари-Собла, новая власть не замечала. В целом в первые годы после аннексии русским дворянам были розданы 380 тысяч гектаров лучших земель; крымским татарам остались самые неплодородные земли. А в придачу огромный ущерб был нанесен крымской природе. Быстро исчезли леса, которые стояли на месте современного Севастополя. По словам российского историка ХІХ века Д. Мертваго, по всему Крыму «нужный для землянок лес стали рубить без разбора», что привело к первой в истории рукотворной экологической катастрофе в Крыму. Погибло большинство крымских садов, которые культивировались здесь веками. На освобожденных местах новоявленные помещики стали культивировать несвойственные полуострову культуры, а в придачу применили привычные методы обращения с крестьянами, а именно ввели барщину и десятину. От татарских поселений отводили воду, перекрывали давние дороги, лишали общины права пользоваться пастбищами; в результате номинально свободные татары становились бесправными арендаторами. Развивалась колонизаторская демографическая политика: российская власть принудительно переселяла в Крым отставных солдат и государственных крестьян, поощряла иммиграцию на полуостров выходцев из Германии.
Политика российской власти вызвала массовую эмиграцию крымских татар на контролируемые Оттоманской Портой территории. Те же крымские татары, которые остались на Родине, стали объектом тройной эксплуатации: со стороны власти, которая обложила их специальными налогами «на содержание края»; со стороны помещиков, которым было предоставлено право на свое усмотрение устанавливать размеры денежных сборов с татар, которые проживали на помещичьей земле; и со стороны переселенцев, которые получали от власти финансовые и юридические преференции, отодвигая местное население на третий план.
Одна из главный причин вытеснения крымских татар из полуострова заключалась в экономических и статусных претензиях екатерининской знати, которая получила огромные имения в Крыму, и всего дворянства. Другие формы ведения хозяйства, кроме традиционно-крепостнических, в эти времена у господствующего класса Российской империи не применялись; на европейские рынки крупные землевладельцы России выходили благодаря широкому использованию крепостного (де-факто — рабского) труда миллионов бесправных крестьян в своих имениях. Ситуацию несколько смягчало (но не намного) наличие в Причерноморье, а затем — в Крыму десятков тысяч фермерских хозяйств переселенцев из Европы: далеко не сразу эти переселенцы привыкли к новому для них климату и условиям жизни. Впрочем, землю им также давали, отобрав перед этим у хозяев: соответственно у запорожских казаков и у крымских татар.
Во время Крымской войны 1853—1856 годов татар беспощадно грабили и эксплуатировали обе силы — и россияне, и войска коалиции. Так, в сентябре 1854 года, после взятия англо-франко-турецким десантом Евпатории, военные союзники, особенно французы, начали массовый грабеж окружающих татарских поселений и кварталов в самом городе. Лондонская The Times писала, что зверства союзников достигли такого масштаба, что газета не может осмелиться привести подробности — последние «слишком унизительны для человечества». Некоторые татарские села осмелились просить защиты от мародеров у российской армии. Только через несколько месяцев появились посланные для этого уральские и донские казачьи сотни, которые сами начали грабеж. Малоимущие татары были поставлены русскими казаками на грань голодной смерти: они не только забирали скот, который потом сбывали своим же интендантам, но и опустошали ямы с хлебом. Когда какой-то русский отряд на месяц останавливался на постой в татарском поселке, то, по свидетельствам современников, в конце этого срока поселок был обычно опустошен, не оставалось ни одной овцы, ни одного вола, ни одного зернышка хлеба или скирды сена.
Другим фактором, который тяжелым грузом лег на плечи крымских татар, была военная повинность, которая привлекла для обслуживания тыла российских войск почти всех работоспособных мужчин и тягловую силу. При этом, если мобилизованные тыловики-татары питались из военного котла, с них за это еще и брали деньги, больше реальной стоимости еды. А в придачу, если с россиян, чьи хозяйства попали в зону боевых действий, подушный налог брали втрое меньше по размеру, то крымским татарам этот налог уменьшили только на 10—15%. Общим следствием таких действий армии и власти Российской империи, по словам российского же историка Николая Дубровина, быстро стало «полное истощение края, особенно пространства между Севастополем, Симферополем и Евпаторией».
В последней трети ХІХ века в Российской империи ускоренными темпами начинает развиваться капитализм; однако это опять-таки только ухудшает судьбу крымских татар. На полуостров переселяется масса бывших крепостных; они, при содействии власти, получают земли татарских эмигрантов; как следствие, в 1888 году в руках крымских татар осталось только 7,6 тысячи десятин земли — а за столетие до этого они и представители других коренных этносов были хозяевами всего Крыма.
И только с наступлением ХХ века судьба крымских татар становится несколько лучшей. Не в последнюю очередь связано это с тем, что переселенцы из России так и не смогли овладеть целым рядом традиционных для полуострова отраслей земледелия, тогда как потребности в обеспечении овощами и фруктами, мясом и молочными продуктами как севастопольской военно-морской базы и судостроительного комплекса, так и многочисленных отдыхающих из разночинного среднего класса, которые появились в это время, никто, кроме крымских татар, не мог удовлетворить. Поэтому имперское правительство и господствующее российское дворянство вынуждены были смириться с существованием крымскотатарского народа.
Ну, а дальше на многострадальный полуостров пришли российские большевики. После ожесточенных военных действий 1917—1920 годов, которые принесли достаточно большие жертвы, после вызванного ими и коммунистическими экспериментами в экономике голода 1920—1921 года наступает, хотя и ненадолго, период политической стабилизации и более-менее благоприятных для крымских татар обстоятельств. Развивается НЭП, в Крыму реализуется проект «коммунизма с крымскотатарским лицом», но под пристальным присмотром Москвы. Этот период заканчивается в 1928 году, когда «органы» арестовали и истребили элиту крымскотатарских национал-коммунистов, а после того на полную силу развернулись процессы раскулачивания и коллективизации. Ну, а затем были война и депортация всего народа.
