Юрий Костюченко в статье «Тупики интеллектуализма» справедливо лишний раз напомнил, что «любой российский, даже либеральный мыслитель, без решительного разрыва с имперской традицией поиска альтернативных цивилизационных путей, обязательно соскользнет в оправдание агрессии, апологию права силы, отрицание права личности на благо государственных интересов, ошибочно представленной модели геополитики и в безудержную российскую безвыходность». https://day.kyiv.ua/uk/blog/polityka/tupyky-intelektualizmu. Поэтому следует с большим недоверием относиться к откровениям подобных мыслителей (за исключением единиц, может, пары десятков, которые решительно вышли за пределы имперского дискурса), выраженных в электронных или печатных масс-медиа, «не воспроизводить ошибочные ценности и стереотипы «русского миру» — это вопрос интеллектуальной и моральной гигиены, залог нашей социальной и военной безопасности».
Впрочем, почему «лишний раз напомнил»? Вовсе не лишний! Так как до сих пор достижения российской философии, политической и экономической мысли и социальной психологии слишком многими в Украине считаются едва ли не образцами всех возможных и невозможных интеллектуальных достоинств. А российская, собственно, московская (а какая еще известна у нас?) журналистика — образцом совершенства и компетентности во всем, в том числе — и в «украинском вопросе».
Вот на последнем я и хочу остановиться. Потому что в действительности все не так, и давно не так.
Не будем затрагивать брежневские эпоху, возьмем времена перестройки. И не газету «Правда», а интеллектуально оппозиционный, чуть ли не диссидентский журнал «Век ХХ и мир». В конце 1980-х там была опубликована концептуальная статья известного российского диссидента, соратника академика Сахарова, политзаключенного хрущевских времен, политического ссыльного в 1970-х Револьта Пименова, где безапелляционно утверждалось: «Винниченко и Петлюра создали первую в мире антисемитскую национал-социалистическую партию». Это Винниченко, жена которого была еврейкой и который возглавлял украинских социал-демократов, среди которых были и евреи, в частности, будущий профессор-историк Иосиф Гермайзе, — и Петлюра, тоже социал-демократ, которого во время учебы в семинарии за юдофильство полушутя называли «жидовским отцом» и в составе правительств под руководством возглавляемой которым Директории заместителем министра иностранных дел был Арнольд Марголин.
Не думаю, что Пименов представлял собой образец украинофоба. Он просто был некомпетентным во всем, что касалось Украины, ее истории и ее проблем, зато имел большой апломб, хотя и родился не в Москве, а в Питере.
Но что главное: эту несуразицу в его статье пропустили в печать редакторы журнала, а затем публично не запротестовал ни один из членов редколлегии. И, понятное дело, никто не извинился перед украинцами.
А известная некогда и пока еще не «желтая» «Комсомольская правда» для меня окончилась весной 1992 года, когда я прочитал в статье «московского гостя», приехавшего в Киев, о тогдашних украинских купонах слова «смешные фантики с видом Андреевского спуска». И дело даже не в хамстве. Дело в том, что на купонах была изображена Святая София Киевская. Москва же и тогда претендовала, и сейчас претендует на роль «Третьего Рима», а в историю России непосредственно включает историю Киевской Руси. Но при этом нужно хоть немного знать о том, на что ты претендуешь, не так ли? Но знанию мешает та самая хамоватая самоуверенность определенной (и значительной!) части московских журналистов. Вот и имеем в итоге феноменальный случай коллективного невежества: автор статьи, его коллеги, выпускающий редактор, главный или его заместитель, корректура — все сели в лужу.
Еще более показательна в этом плане история с «Московскими новостями» (тоже издание было не из последних, не так ли?). Их военный обозреватель, полковник (не помню его фамилию), в своих статьях (это было в середине 1990-х) упорно называл Вооруженные силы Украины «УНА». Понятное дело, в его подсознании отпечаталось почти мистическое словосочетание «УНА-УНСО», ведь столько тогда писалось об участии этой организации в боевых действиях в Абхазии и Чечне. Но нужно знать хотя бы то, как называется армия, о которой ты пишешь статьи! Полковник не знал. Я тогда написал в «МН» письмо и передал его через тогдашнего киевского корреспондента еженедельника. Безрезультатно. И дальше в этой как будто уважаемой московской газете повторялись — УНА, УНА, УНА.
Приводить примеры некомпетентности «самых передовых» российских изданий, когда они в наши дни ведут речь об Украине, я в этой статье не стану — слишком много за последние годы писал об этом на страницах «Дня». Дело не в этом. Перманентное невежество в отношении Украины (и не только в отношении ее), совмещенное с великодержавным хамством, — это явление не сегодняшнее и даже не вчерашнее. Речь идет об укоренившемся в глубинных традициях империи синдроме российской либеральной журналистики и «вольнодумного» интеллектуального сообщества. Понятное дело, существует в российской публицистике и традиция Герцена, но не она доминирует.
«Российский интеллектуальный класс перестал быть для нас генератором смыслов в тот момент, когда мы осознали частью себя в основном не российского, а мирового цивилизационного пространства», — пишет на сайте «Дня» Юрий Костюченко. Это справедливо, только следует уточнить, кто же такие «мы». Для меня ориентация на мировое цивилизационное пространство была аксиомой еще в студенческие времена. Существенное падение доверия к 99% российским масс-медиа и их экспертам стало фактом моей жизни еще четверть века назад. Зато некоторые мои коллеги-философы только в 2014-м признали прописные истины, присущие мейнстриму российской интеллектуальной мысли. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Ну, а с журналистами дело хуже: среди них хватает публики, которая подсознательно все еще «очарована на Восток», на «звездную Москву», и меряет свои достижения по соответствию «совершенным образцам» российских масс-медиа, при этом не замечая, что «совершенство» этих образцов весьма сомнительно.
