В последнее время Россия все активнее говорит о необходимости ускорить принятие предложенного в конце прошлого года проекта договора о европейской безопасности. Действительно, разговоры о новом проекте договора ведутся с июня 2008 года, когда российский президент Дмитрий Медведев выступил с этой инициативой. Правда, России понадобилось больше года, чтобы подготовить проект настоящего договора, который был размещен на сайте президента Российской Федерации 29 ноября 2009 года. Однако до сих пор ни одно из ведущих государств Европейского Союза не поддержало этот проект. Некоторые европейские лидеры лишь любезно ответили, что эту инициативу следует поддержать и, соответственно, выучить проект договора — в частности, рассмотреть на таком форуме, как Организация по вопросам безопасности и сотрудничества (ОБСЕ), которая занимается вопросами безопасности. Дальше этого дело не пошло. Тем не менее российская сторона хочет демонстрировать продвижение в этом вопросе. 22 января министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил: «Удалось дать старт серьезному умственному процессу вокруг предложенной президентом РФ Дмитрием Медведевым идеи заключения договора о европейской безопасности. Суть наших предложений — привести к общему знаменателю всю «лоскутную» архитектуру европейской безопасности. Причем сделать это не на уровне военных потенциалов и баланса сил, а институтов — иными словами, перехода в разряд юридических всей сводки политических обязательств, принятых государствами Евроатлантики за последних 20, а то и 30 лет».
В чем заключается настоящая цель российского президента относительно нового договора о европейской безопасности? И действительно ли настоящий документ может обеспечить безопасность от Ванкувера до Владивостока и, в частности, Украине, которая не находится между двумя военным блоками: НАТО и ОДКБ? Об этом в интервью «Дню» рассказал директор Днепропетровского филиала Национального института стратегических исследований Анатолий ШЕВЦОВ.
КРАСИВЫЕ ЗАДАЧИ «О НЕДЕЛИМОСТИ ПРОСТРАНСТВА И РАВЕНСТВЕ БЕЗОПАСНОСТИ...»
— Анатолий Иванович, на днях глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров заявил, что российская инициатива о заключении всеобъемлющего договора о европейской безопасности является «тестом на искренность для партнеров по НАТО». Не кажется ли вам, что, не получив желаемой поддержки, российская сторона начинает давить на Альянс?
— Что касается искренности, то это должно относиться ко всем сторонам, а не только касаться членов Альянса. Для России стало уже ключевым принципом обвинять Запад в двойных стандартах, хотя именно для нее это является нормой.
— Давайте вернемся к самому проекту договора, который был опубликован в конце ноября 2009 года, хотя инициатива о разработке настоящего договора прозвучала в выступлении российского президента Дмитрия Медведева 5 июня 2008 года. Или в этом проекте есть что-то такое, что действительно обеспечит безопасность от Ванкувера до Владивостока?
— Кроме благородных задач «о неделимости пространства и равенстве безопасности», там ничего нет. В этом проекте сохраняются существующие блоки, сохраняется внеблоковость, и никакой ровной безопасности, соответственно, не будет. Единственное, что россияне поднимают, — это значимость своих подконтрольных структур до уровня Альянса. Это их цель — подняться и быть на общем уровне. А то, что Украина угодит в «серую зону», мы будем иметь формально меньше голосов и, в сущности, неравную безопасность, является очевидным. Помимо этого, существует такая лазейка, что договор вступает в силу после ратификации 25-ю странами и организациями. Поэтому может быть такой переходный период, когда не все ратифицировали, а лишь 25 подконтрольных России подписантов. Следовательно, может случиться так, что российская сторона сможет решать по своему усмотрению, как применять настоящий договор.
— И можно ли так поставить вопрос, что новый договор — это что-то вроде Хельсинки-плюс или Хельсинки-2, как об этом утверждают некоторые эксперты?
— Какое это Хельсинки-2? Ведь Хельсинский акт написан на 64 страницах, а российский договор на — четырех. Кроме того, в первом документе рассматриваются разноплановые вопросы: права человека, свобода слова и тому подобное. А в российском проекте рассматриваются только военно-политические вопросы безопасности и неделимости безопасностного пространства, и даже нет упоминания о вопросе энергетической и экономической безопасности. Поэтому российский проект договора никак не может быть Хельсинки-2.
ОБ ИСТИННЫХ МОТИВАХ
— Тогда какую цель преследует Россия, предлагая этот, как вы сказали, чисто безопасностный документ?
— Уже на сегодняшний день высказано немало оценок относительно истинных мотивов российской стороны, среди которых: «наступление на внешнеполитическом фронте», «манифест внешней политики безопасности РФ», «демонстративный и нестандартный ответ РФ на расширение НАТО», попытки РФ поставить на место ОБСЕ и открыть дорогу «праву сильного», то есть сделать ставку на жесткую безопасность («hard security»), попытку обновить ситуацию биполярности в безопасностном пространстве Европы.
По моему мнению, в целом проект договора является непутевым и явно не будет принят. Я считаю, что это пробная пуля. Россияне ждут, какой будет реакция, поддастся ли кто-то на такой сомнительный проект договора. Ведь однозначно понятно, что он в таком виде не пойдет. В этом проекте есть большие внутренние противоречия.
— Не могли ли бы вы их назвать?
— В российском проекте есть такой же пункт, как и в Вашингтонском договоре (НАТО): нападение на одного из участников договора каждая сторона считает нападением на нее. Соответственно, это дает право на действия по предоставлению помощи, или, другими словами, право на вмешательство в конфликт. И только после созыва Чрезвычайной конференции военный конфликт будет рассматриваться в соответствии с договором. Тогда возникает вопрос: для чего тогда конференция, если одна из стран осуществила вмешательство, не получив согласия на это? Пока конференция соберется, территория уже может быть оккупирована.
Кроме этого существует противоречие с подписантами. В частности, говорится, что договор — о европейской безопасности, но он охватывает и евразийское пространство, которое ничем не ограничивается. Неизвестно, какие страны будут его подписывать. В этом проекте чрезвычайно много подобных моментов. Все это ведет к тому, что вряд ли можно будет рассчитывать на то, что его подпишут. Разве что он может стать начальным импульсом, и, возможно, за длительное время что-то появится. Но это будет вовсе не то, что россияне на сегодня «вбросили» на обсуждение.
«...НЕЛЬЗЯ ТАК ОДНОСТОРОННЕ ПОДХОДИТЬ — ЗАЯВЛЯТЬ, ЧТО ПРОЕКТ ЯВЛЯЕТСЯ «ТЕСТОМ НА ИСКРЕННОСТЬ»
— Кстати, как вы можете объяснить то, что еще до обнародования проекта настоящего договора российские СМИ начали сообщать, что европейские лидеры, в частности, президент Франции Николя Саркози, поддерживает идею российского президента, а 11 февраля 2009 года появилось даже такое заглавие на сайте президента РФ: «Россия и ЕС на грани заключения договора о европейской безопасности»?
— Такие сообщения-лозунги действительно были якобы привлекательными. Но когда россияне подали текст, то лозунги остались, но остался и вопрос, как их воплотить в жизнь, если там, по сути, ничего нет. Что касается заявлений, в частности, французского президента, то нужно обратить внимание на то, что прежде всего западные лидеры выражали готовность рассмотреть этот проект. Это можно лишь воспринимать как поддержку идеи, что нужен новый договор. И в самом деле, времена меняются, возможно, что-то устарело и требует обновления. Но нельзя так категорично заявлять, что проект является «тестом на искренность».
— Как известно, на летнем заседании ОБСЕ на Корфу российская идея не была поддержана, и там говорилось о необходимости развития этой организации по вопросам безопасности и сотрудничества.
— Да, безусловно, ОБСЕ на сегодня — это существующая структура, существует также Хельсинский акт, который не отменяется, так давайте, если чего-то не хватает, дополнять его, а не только торпедировать и строить какую-то непонятную надстройку. И именно этого в российском проекте нет. Если бы россияне сказали, что главное содержание проекта — это создание механизмов решения конфликтов, то это было бы совсем другое дело. А так в целом неизвестно и непонятно, что это такое.
— Тогда, очевидно, правы те эксперты, которые заявляют, что эта российская инициатива заключается в том, чтобы разрушить действующую структуру — НАТО, которая продемонстрировала свою действенность, выполняет миссии, которые поддерживаются ООН.
— Возможно, такие скрытые мнения и имеют место. Ведь, чтобы создать единое пространство безопасности, нужно распустить существующие Альянсы: ОДКБ и НАТО. Тогда все становятся на равных, и в такой ситуации можно говорить о каком-то договоре взаимопомощи, о консультациях по решениям конфликтов. А если сохраняется все как есть, то идея равной безопасности не проходит, а остается только юридическое закрепление «статус-кво».
— В настоящий момент мы не видим четкой реакции на российскую инициативу с боку самой Европы, в частности, Европейского Союза, у которого с этого года есть президент и министр иностранных дел. Каковой, на ваш взгляд, должна быть общая реакция Брюсселя относительно предложенного Медведевым проекта договора о европейской безопасности.
— Я считаю, что ЕС как составляющая существующих структур безопасности ОБСЕ должна четко выразить свою общую позицию относительно этого проекта. Поскольку предложение выставлено на общее обсуждение, то все должны высказать со всей искренностью свое мнение относительно этого. Когда это произойдет, на каком форуме, я не знаю. Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, находясь с первым визитом в Москве, четко заявил: зачем нам новый договор, если нас удовлетворяет старый.
«НАШИ ПОЛИТИКИ ОЧЕНЬ ЛЮБЯТ СОГЛАШАТЬСЯ С ТЕКСТОМ, ДАЖЕ НЕ ЧИТАЯ ЕГО»
— Вернемся в Украину. По вашему мнению, какой должна быть реакция нашей страны на предложенный проект договора о европейской безопасности?
— Наши политики очень любят одобрять текст, даже не читая его; говорить, что мы поддерживаем такую замечательную инициативу. Прежде всего я хотел бы их предупредить, чтобы они не лезли «поперед батька в пекло». Прежде чем поддерживать этот проект, необходимо разобраться в нем.
Во-вторых, даже если этот процесс по разработке нового документа получит развитие, то это будет происходить очень долго. Напомню, что заключительный акт Хельсинки-1 готовился 10 лет. Даже если предложенный проект будет дополнением, то эта работа по его разработке и принятию затянется лет на пять. А что этих пять лет мы будем делать? Ждать или аплодировать? Следовательно, нет такой перспективы, что это будет скоро, и в качестве пробного шара этот проект не может быть взят за основу.
— Может у вас есть предложение, как стоит действовать в такой ситуации новому президенту Украины?
— Прежде всего, новому президенту не нужно говорить, что мы безоговорочно поддерживаем прекрасную инициативу и все такое. Напротив, важно, чтобы украинские лидеры и политики понимали важность соблюдения действующих международных договоренностей и не увлекались несовершенным форматом международного документа только потому, что он новый.
Так давайте же будем более искренними перед Украиной и откровенно скажем, добавляет ли такой договор ей безопасности?
