Быть или не быть Закону «Об оппозиции», над этим вопросом до сих бьются эксперты и политики. На сегодняшний день в парламенте зарегистрированы два проекта Закона «Об оппозиции». Первый был подготовлен Раисой Богатыревой в соавторстве с коллегами. Второй, как известно, подготовила лидер фракции БЮТ Юлия Тимошенко. Кстати, для Юлии Владимировны это уже не первая попытка: еще в 98-м году она совместно с Александром Ельяшкевичем подавала в Раду аналогичный документ. Надо сказать, за последние годы в Раду было подано более десятка проектов закона об оппозиции, ни один из них в результате так и не был принят.
К варианту Юлии Владимировны сейчас, конечно, больше внимания. Дескать, она лидер оппозиции, ей и флаг в руки. К тому же в законопроекте лидера БЮТ есть такие «интересные» моменты, как финансирование теневого правительства на уровне действующего Кабинета Министров, в том числе обеспечение транспортом, помещением и т.п. Кстати, в варианте Богатыревой тоже фигурирует теневое правительство, правда, без такого размаха. А вот что касается целей, прав и обязанностей оппозиции, то варианты БЮТ и Партии регионов практически не отличаются.
На днях Фонд Конрада Аденауэра провел «круглый стол» с участием народных депутатов и ведущих украинских экспертов. Обсуждали статус оппозиции в Украине, смысл и рамки ее правового регулирования. «День» предлагает самые интересные мнения.
Владимир ПОЛОХАЛО , народный депутат Украины (БЮТ) Бесспорно, каждая страна шла к демократии своим путем. Одно дело — Великобритания, где, скажем, финансируется теневое правительство, другое дело — Португалия, где есть закон об оппозиции, поэтому сегодня нельзя сказать, что мировой опыт что-то подсказывает или возражает по этому случаю. Украинский вариант имеет свою специфику, поэтому использование мирового опыта должно быть критическим, творческим и корректным. Главное, признаем мы демократические ценности и стандарты или нет? Очевидно, что оппозиция является элементом демократии всех обществ, без оппозиции никакой демократии нет.
Еще в 1995 году бывший вице- премьер Курас дал мне на рецензию закон об оппозиции. И тогдашняя власть в принципе была за то, чтобы такой закон принять, но тогда, к сожалению, этот закон не был принят. И вот опять появился очень похожий закон, написанный уже Богатыревой и Чорноволом. Я бы не сказал, что это плагиат, скорее — такая «клептоамнезия». Просто разный бывает плагиат, есть заимствование текста, а есть заимствование идеи.
В 2005-м Партия регионов долго определялась, какой быть оппозиции: конструктивной, жесткой, но так и не определилась. Но, судя по законопроекту, Партия регионов тогда не рассчитывала прийти к власти, и действительно, тогда ее шансы были очень незначительны.
Следовательно, есть два законопроекта — богатыревский и тимошенковский. Принятие закона об оппозиции дает возможность показать, готова ли сегодня Украина предоставить парламентской оппозиции те функции и тот статус, который называется институтом демократической оппозиции. Готова ли сегодня политическая Украина? Готов ли парламент? Все остальное — от лукавого. Можно прицепиться и сказать, что вот Тимошенко предлагает финансировать теневой Кабмин. Хорошо, давайте не будем финансировать. Можно из любой мелочи сделать проблему.
В конце концов, давайте сделаем это для мира. Будет пример для других стран, которые хотят идти к демократии. Янукович заявил в Брюсселе, что он за евроинтеграцию. А евроинтеграция предусматривает копенгагенские критерии. Так вот закон об оппозиции будет лакмусовой бумажкой, определяющей, готовые ли мы выполнять эти копенгагенские критерии.
Игорь КОЛИУШКО , советник Президента Я считаю, что нет ничего плохого в принятии закона о парламентской оппозиции. Но лишь, бегло перелистав проект закона Юлии Тимошенко, я обратил внимание на два момента. Так, в статье № 3 читаю: «Основной целью парламентской оппозиции является постройка в Украине демократического и правового государства на основах социально ориентированной рыночной экономики...» Мне кажется, это цель власти, а не оппозиции, а если с такой целью политическая сила не прошла к власти, значит, эту цель не поддержало общество, избиратели.
Если же говорить о цели парламентской оппозиции, то, очевидно, речь должна идти об оппонировании власти, а уже будет или не будет власть прислушиваться, это дело власти, а не оппозиции.
Еще один момент: раздел № 5 «Альтернативное управление государственными делами», где речь идет о том, что оппозиционное правительство имеет право постоянно и оперативно требовать любую информацию от Кабинета Министров и Президента. «Кабинет Министров обязан не реже одного раза в неделю подавать главе оппозиционного правительства информацию о деятельности Кабинета Министров». Без сомнения, парламентская оппозиция должна иметь информацию о состоянии дел в государстве, но я так понимаю, что доступ к информации — это не есть какое-то особое право оппозиции. В конце концов, есть статус народного депутата.
По закону представители оппозиции имеют право присутствовать на заседании правительства. Как правило, в европейских странах на заседаниях правительства вообще никто не присутствует, а не то что представители оппозиции, которые еще и имеют право выступать. Т.е. дискуссия на заседании правительства — это закрытый вопрос, исключительно для членов правительства.
Относительно теневого кабмина. Я считаю, что закон может дать на это право. Можно написать целый ряд декларативных положений, которые не будут выходить за рамки общегражданских прав и прав, которые предоставляет статус народного депутата, для получения информации. Но эти права ни в коей мере не должны обязывать к каким-то действиям ни Кабинет Министров, ни парламентское большинство.
Единственное, что я бы поддержал в этих инициативах, — это определенное финансирование деятельности теневого кабинета министров из бюджета как отдельной структурной части парламента. Для этого нужно было бы действительно выделить какое- то помещение, дать несколько окладов для государственных служащих. В то же время давать какие-то большие зарплаты (здесь говорится, что члены теневого кабмина должны иметь такие же зарплаты, как члены действующего правительства) — это абсолютно несерьезно. Член правительства несет ответственность, он решает судьбу государства, а политик в оппозиции отвечает только за свои слова.
Владимир ФЕСЕНКО , «Пента»: Международная практика в связи с оппозицией очень разнообразна. Но в наших условиях, мне кажется, корректнее задавать вопрос об уставе и полномочиях политического меньшинства в представительских органах власти. Потому что действительно возникает проблема, к кому оппозиция: к Президенту, к правительству, к мэру и т.д. В то же время я убежден, что законодательное закрепление статуса оппозиции или меньшинства в органах власти крайне необходимо.
Но права оппозиции нужно защищать не только в парламенте, но и в местных советах. Другое дело, как это сделать. Есть два пути: или отдельный закон, или внесение изменений в регламент Верховной Рады, а также в закону о местном самоуправлении, потому что нужно защищать права оппозиции в местных советах.
На мой взгляд, оба закона, находящиеся в Верховной Раде, плохи. Нельзя брать за основу ни закон Богатыревой, ни закон Тимошенко. Потому что они руководствуются не правовой логикой, а логикой политической целесообразности. Я в апреле, еще до того, как сформировалось парламентское большинство, предлагал: давайте сейчас договорятся между собой политические силы, до того, как будет известно, кто оппозиция, кто большинство, кто меньшинство. Пусть договорятся о правилах игры и об определении статуса оппозиции в Верховной Раде. К сожалению, этого не произошло. Сейчас ситуация гораздо сложнее, и потому я вижу единственный выход. Пусть инициативу законодательного закреплении большинства или меньшинства возьмет на себя Президент. У него есть право законодательной инициативы. Пусть он это сделает, но после консультации с политическими силами, представленными в парламенте. И здесь нужно искать компромиссное решение, выносить его на обсуждение и далее уже действовать по парламентской процедуре.
Еще один момент: обязательно нужно избегать монополизации статуса оппозиции. Нельзя брать в пример англосаксонскую модель, потому что там действительно есть такой монопольный статус оппозиции. В наших условиях это повредит. Это практически приведет к недемократической практике в отношениях в середине оппозиции. Тем более, что у нас оппозиция очень разная. У нас еще есть внепарламентская оппозиция.
Нельзя давать оппозиции властных или предписывающих функций. Это вздор, это глупость. И, кстати, здесь нужно разграничивать статус и функции власти, парламентского большинства и оппозиции. Касательно прав — это действительно предмет отдельного обсуждения. Мы все знаем приблизительный пакет прав, который должен быть у оппозиции, и у парламента, и у местных советов. Просто нужно решить определенные моменты, например, предоставлять или не предоставлять бюджетный кабинет. Это действительно предмет дискуссии.
Юрий КЛЮЧКОВСКИЙ , народный депутат Украины («Наша Украина») Оппозиция может быть разной. Есть антигосударственная оппозиция, это вообще бандитизм, есть моральная оппозиция, которая всегда в славянских странах называлась интеллигенцией. Это две оппозиции к власти. Но оппозиция, о которой мы говорим, оппозиция парламентская — часть власти. Ее характеристика заключается в том, что она не входит в исполнительную власть.
Нужно ли говорить о статусе оппозиции? Коллега Безпалый является автором знаменитой фразы: в оппозицию не входят, в оппозиции оказываются. Поэтому приобрести статус оппозиции нельзя. Это состояние, а не статус.
Категорически не воспринимаю, что местные органы самоуправления могут быть в оппозиции к исполнительной власти. Или что в середине органов местного самоуправления может быть оппозиция политического характера. Я этих вещей просто не воспринимаю. Если мы об этом говорим, то мы забываем о части 2-й статьи 19-й, об этих ограничениях прав местного самоуправления, являющихся конституционными. Потому что оппозиция может быть по вопросам русского языка, по вопросам членства в НАТО, но эти вопросы лежат далеко за границей полномочий органов местного самоуправления. А может ли быть политическая оппозиция по поводу того, где можно строить дом, а где разбить парк? Это вопрос не оппозиции. Это вопрос большинства и меньшинства.
Еще один аспект: когда мы говорим, что оппозиция — это то, что находится вне исполнительной власти, то тут можно уже подумать, а может ли быть Президент в оппозиции? Этот тезис обсуждается сегодня в Украине, и я не рассматриваю его как бессмысленный. Потому что по Конституции Президент имеет полномочия управления государством, но находится вне исполнительной власти. Таким образом, его статус не запрещает ему быть политически в оппозиции, опираясь на определенную парламентскую силу.
Можно ли говорить о правах оппозиции? Мне кажется, что если говорится о законодательном регулировании, то нужно говорить о полномочиях оппозиции, но не о правах. И вот здесь четкое очерчивание полномочий оппозиции может быть полезно. Но для этого нужно сначала понять, какой должна быть оппозиция. И сразу возникает вопрос: а оппозиция в парламенте одна или их может быть несколько? Оппозиция должна быть структурирована, с подписанием определенного соглашения или в оппозиции оказываются автоматически? И может ли быть статус «не в оппозиции, не во власти»? Если мы говорим, что должно быть соглашение, то не подписавший соглашение не состоит в оппозиции. А тогда где он? Кто лидер оппозиции и один ли лидер должен быть? И может ли быть непризнание лидерства одного политика частью оппозиции? Если мы хотим писать закон, то эти вопросы должны быть урегулированы. Иначе закон не даст ответа на ситуации, которые могут сложиться в парламенте.
Честно говоря, мне кажется, мы много злоупотребляем словом «оппозиция», потому что она не противодействие, она — противостояние. Поэтому в условиях многопартийности упрощать понятие «оппозиция» очень и очень рискованно. Отсюда, по моему мнению, вытекает определенная опасность законодательного урегулирования деятельности оппозиции. Потому что при этом мы можем зафиксировать определенное состояние или определенные наши представления, которые могут довольно быстро оказаться неадекватными, а сегодня в лучшем случае просто конъюнктурными. Именно поэтому я все время выступал против закона об оппозиции, поскольку, еще раз подчеркиваю, считаю, что он зарегулирует то, что мы регулировать, во всяком случае сегодня, не готовы. Кстати, опыт деятельности оппозиции в Украине есть. И оппозиция существует достаточно долго. Я сам два созыва был в оппозиции.
Что является главным для оппозиции с политической точки зрения, что является главной функцией для оппозиции? В первую очередь, это — осуществление контроля за деятельностью власти, обеспечение открытости власти, не давая принимать закрытые решения, а для этого не нужно никаких экзотических функций. Что касается того, как оппозиция действует в этих случаях, как она осуществляет свои полномочия, то это ее внутреннее дело. Очень опасно это зарегулировывать, потому что может оказаться, что редактирование неадекватно.
Нужно ли записывать в закон теневое правительство? Я очень сомневаюсь. Я не вижу здесь предмета законодательного регулирования, тем более, если мы будем говорить о бюджетном финансировании теневого правительства.
Я вижу очень серьезные проблемы в обоих законопроектах, и мне кажется, что они построены на некоторых не совсем адекватных представлениях о том, что должна делать оппозиция, как это обеспечить, каким образом этого от нее добиться. Поэтому я пессимист, когда речь идет о быстром принятия закона об оппозиции. Более того, кажется, что и рабочая группа, созданная для согласования этих двух законопроектов, будет достаточно яловой в своей деятельности, и на какую-то продуктивность там не стоит надеяться. Даже если какой-то закон будет принят (потому что все позаписывали, что это очень необходимо), даже если его подпишет Президент, реального правового регулирования такой закон не даст, потому что жизнь окажется богаче закона.
