Встреча 20 лет спустя — именно так долго не приезжал в Киев «властелин волшебной палочки», дирижер, народный артист СССР В. Федосеев и его прославленный Государственный академический Большой симфонический оркестр им. П. Чайковского. Она состоялась в Дни культуры Российской Федерации в Украине. Два дня переполненные залы Дворца «Украина» и филармонии. Музыканты ярко и самобытно исполнили торжественную увертюру «1812 год», концерт для фортепиано с оркестром № 1, симфонию № 5 Петра Чайковского, сюиту «Время, вперед!» Георгия Свиридова и концерт для фортепиано с оркестром № 2 Сергея Рахманинова. Солировал пианист Николай Луганский. Публика устроила получасовые овации. Последние четверть века имена БСО и Владимира Федосеева тесно переплелись. Зарубежная пресса маэстро называет «русским европейцем», тонким интерпретатором музыки. Его стиль отличается глубиной, содержательностью, динамичностью и пламенностью исполняемых произведений композиторов разных стран. Владимир Иванович много гастролирует, ставит за границей постановки российских опер, распространяя славянскую культуру. Наше интервью с ним состоялось в гостинице «Украина», а через несколько часов он улетал в Вену.
— Владимир Иванович, свой оркестр вы называете семьей. Какие были самые трудные периоды за 25 лет совместной работы?
— Наш оркестр в следующем году отметит свое 70-летие. В разные годы им руководили: Александр Орлов, Николай Голованов, Александр Гаук, Геннадий Рождественский. После ухода Геннадия Николаевича (он трижды писал заявление) коллектив три месяца был без руководителя. Когда я пришел в БСО, то был самым молодым из всех музыкантов. Более того, до этого работал 15 лет в народном оркестре. В ту пору, да и сейчас, некоторые «интеллигенты» считают подобные коллективы «вторым сортом». Огромное заблуждение! Только фольклор дает корневую базу для музыканта. Именно оттуда идут истоки. Я не был новичком. Работал в БСО как приглашенный дирижер, у нас были совместные концерты и записи. На должность художественного руководителя меня рекомендовали Мравинский и Свиридов. Спасибо им большое, что поверили в мои силы. Хотя вначале было нелегко. Прежде чем мы стали единомышленниками, не обошлось без «революций», хлопнув громко дверью, ушла группа оркестрантов — человек 12. Я сам был на грани. Не знаю, как выдержал, думал даже уехать из Москвы домой, в Питер. Наш оркестр всегда считался элитным коллективом. Его музыканты задирали нос. Существовала традиция, что в оркестре должны работать многоопытные исполнители. А я все перевернул. Пошел в консерваторию, в гнесинский институт искать молодых. Взял «желторотых», увидев в них талант, потратил время, но получил хороший результат. У нас золотые солисты! Теперь, с высоты прожитых лет, благодарю то время, что судьба неразрывно связала с Большим симфоническим оркестром.
— Хороший оркестр — единая команда, и, как правило, дирижер — это диктатор, подчиняющий коллектив воле одного человека.
— Да, мы единая команда, а вот назвать себя диктатором не могу. Это определение ко мне не подходит. Я сам много спорил с разным диктатом. Есть различные стили управления коллективом. Так, покойный Евгений Александрович Мравинский был самый настоящий диктатор. Его боялись, дрожали, только видя, как он идет за пульт, а некоторые музыканты буквально заболевали, не могли найти себе места. Зато он добивался высочайшего качества звучания оркестра. Мравинский — это целая эпоха в музыке! Для меня очень важен моральный климат в коллективе. Я должен знать о каждом своем подопечном все. С кем общается, какие проблемы дома, пьет ли? Был у нас такой бич в коллективе. Теперь, слава Богу, такого нет. Для одних я друг, для других — брат или отец. Сам я довольно застенчивый человек. Хотя вы правы в том, что профессия дирижера требует характера. По пустякам я его не проявляю, стараюсь выслушать мнение своих оппонентов. Очень важно иметь полное взаимопонимание с музыкантами.
— Так вы демократ?
— Нет. Нынче это слово сильно заезженно. Что такое демократия? Это хорошо организованное общество, свободное, но при этом дисциплинированное. У нас же хаос. Большинство думает только о своих личных благах. Я не диктатор и не демократ, а человек, любящий свою страну, музыку. Никогда не думал уезжать навсегда за границу, хотя у меня была и есть до сих пор возможность жить и работать там.
— Сейчас в Дагестане происходят боевые действия, террористические акты в Москве, Буденовске, Волгодонске. Не появилось ли в вашем коллективе брожение, страх или может быть разговоры о том: «Не похать ли нам на длительные гастроли, пока не станет спокойнее?»
— Таких разговоров нет. Бросить родину в трудную годину не порядочно. Что предначертано судьбой, то и произойдет! Мы вместе со своей страной перенесем общие горести. Сегодня очень важно не допустить паники среди гражданского населения, а военным — побыстрее загасить очаги боевых действий.
— Нынче многие академические коллективы переживают не лучшие времена, финансовые тиски их просто душат. Как вы выходите из подобного положения?
— Нам помогает жить Запад. Хотя мы туда никогда особенно не стремимся. Но, увы, «нет пророка в своем отечестве». Именно зарубежные гастроли позволяют нашему оркестру нормально существовать: подготавливать новые программы, приглашать нужных для работы солистов, делать записи на студии. Моя первая поездка за рубеж была еще с оркестром народных инструментов. А затем последовали многочисленные приглашения, большую часть которых чиновники Госконцерта прятали под сукно. С БСО мы объездили многие страны. И после каждых гастролей получали восторженные отзывы. Вот тут-то министерские мужи уже не могли поспорить. Работал как вол, никаких личных связей у меня не было. Пути в искусстве индивидуальны, нет каких-то рецептов успеха. Наш оркестр ярко о себе заявил, но не почивает на лаврах. Мы постоянно в поиске и этим, я думаю, интересны публике.
— Вы много гастролируете. Расскажите о своих оперных постановках российской классики. Как относится зарубежная публика к славянским произведениям?
— Сегодня нет ни одного оперного театра в мире, где не идут русские оперы, причем на языке оригинала. Интерес к славянским произведениям огромный. Я поставил уже несколько опер, причем редко исполняемые. «Демон» Рубинштейна в России не ставили лет пятьдесят. Великий Густав Малер ею дирижировал сто лет назад в Вене. Впервые эту постановку я сделал в Австрии в 1997 году и показал на фестивале в Брегенце. Потом повторил ее в Цюрихе, и везде громадный успех. «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» — я назвал бы самой русской оперой, совершенно неизвестной на Западе. Могучий Римский-Корсаков — это не чарующий Чайковский. Пришлось сделать сокращения, хотя автор на партитуре написал: «Господа дирижеры, если вы хотите сделать купюры, то лучше оставьте мою оперу». Я извинился перед великим Николаем Андреевичем, так как в наше время другой ритм, повторение об одном и том же лишнее, хотя сохранил всю идею произведения. У нас состоялся обстоятельный разговор с немецким режиссером Гарри Купфером. Только когда я понял, что он идет в своем замысле от музыки, сразу стало легче работать. Буквально через короткое время поступило предложение сделать эту постановку в Германии. «Сказка о царе Салтане» и «Пиковая дама» создавались специально для театра Ла Скала. В глинковской опере «Борис Годунов» заглавную партию исполнял великий итальянский певец А. Раймонди. А вот в Финляндии пришлось помучиться с оперой «Жизнь за царя». Для вокалистов русский текст оказался очень трудным. В парижском зале «Плейель» в концертном исполнении прозвучали «Снегурочка», «Алеко» и «Евгений Онегин». Главные партии исполнили Архипова и Пиявко. Теперь готовлюсь к постановкам «Хованщины» и «Пиковой дамы» в Цюрихе, а в Брегенце — «Золотого петушка».
— Владимир Иванович, а кто из композиторов вам ближе по духу?
— Я Дон Жуан в музыке. В каждое произведение влюбляюсь, словно в женщину!
— Расскажите о необычном концерте в Мюнхене, когда «Реквием» Верди исполнял интернациональный хор в составе двух тысяч человек, а среди солистов выступил Лучано Паваротти. Как вам с ним работалось?
— Первое выступление было в Стокгольме. Хор состоял из представителей 200 стран. Я, когда увидел такую массу народа, подумал: «Как же я буду работать? В бинокль, что ли, смотреть? Для меня выступление стало необычным экспериментом. Дирижировать такой массой очень трудно. Не видишь лица исполнителей, а только их очертания. Я отказался от палочки, ее все равно никто не увидит. Работал только руками, делал круглые жесты. Оказалось, что это правильное решение. До меня неудача постигла Варени Диверона. Его дирижерскую палочку артисты не видели, терялась взаимосвязь хора с оркестром. Был скандал. Зато наша трактовка «Реквиема» очень понравилась. Поступили предложения выступить в Мюнхене и Осло. Вместе с Лучано Паваротти пели Кэрол Ванесс, Флоренс Квивар и Роберт Скандуцци. У меня остались самые приятные воспоминания об этой работе. Паваротти — замечательный певец, вот только ест много. Кругом за собой возит «полевую кухню» с личным поваром. В перерыве Лучано приглашал к своему столу, угощал спагетти и пирожными. Он перед самым выходом на сцену брал горсть льда и ел его. Это интересная практика, некоторые вокалисты так закаляют свои связки, хотя и довольно рискованная. У Паваротти стали иногда появляться проблемы с голосом, но, по-моему, они связаны с его излишним весом, сказывается возраст, да и не так давно он женился на молодой, а это тоже не просто...
— Нынче поход на концерт или в театр для многих людей стал роскошью. Ваши общедоступные симфонические абонементы с минимальной стоимостью билетов — это желание вернуть в залы истинных ценителей музыки?
— Я считаю, что музыка исполняется для людей, которые ее любят, а не для тех, у кого много денег. Даже в царской России студентов пускали бесплатно на галерку в оперные театры и в филармонию. Сейчас на Западе практикуются так называемые стоячие места. Для пожилых людей два часа быть на ногах очень трудно, поэтому мы и придумали проводить такие недорогие вечера для истинных почитателей классической музыки. Третий год подряд их посещают не только пенсионеры, студенты, но и малообеспеченные интеллигенты. 21 октября откроем абонементный сезон. Прозвучит Симфония № 8, соч. 65 Дмитрия Шостаковича и «Семь смертных грехов» Курта Вайля. Солируют И. Чистякова и вокальный квартет под управлением Г. Шайдуловой. Мы привлекаем различных исполнителей, иностранных дирижеров, ведь каждый из них привносит что-то свое.
— У вас разнообразный репертуар. Исполняете ли вы произведения украинских композиторов?
— К большому нашему сожалению, сейчас связи прервались, мы не знаем, что происходит в Украине в области культуры. Раньше очень плодотворно работал с вашими замечательными певцами: Соловьяненко, Гнатюком, Кондратюком, Христич. Хотя не так давно я для себя открыл новое имя — Стефан Пятничка. Когда мы вместе выступали на Западе, то его голос произвел просто фурор. Надеюсь, что после Дней культуры ситуация изменится в лучшую сторону и наши связи возобновятся. Сейчас я ищу певцов для исполнения целого ряда проектов. Периодически мы устраиваем конкурсы, работает комиссия, слушаем музыкантов и вокалистов. Если нам кто-либо понравился, то вначале оформляем временный соглашение, если он справился с поставленной задачей, тогда заключаем контракт. Для меня очень важны не только профессиональные качества, но и человеческие. Мы должны быть близкими по духу людьми. Только тогда легко творить. Ведь публика сразу чувствует фальшь.
— Вы двадцать лет не были в Украине. Какие ваши впечатления о Киеве? Где вы успели побывать за несколько дней?
— Наши выступления в столице Украины проходили в паузе между двумя гастролями. Я только прилетел из Японии и сразу отправляюсь в Австрию. Но концерты в Киеве для меня важнее любого самого заманчивого предложения. Наш оркестр получил здесь такой заряд положительных эмоций. Какая замечательная публика! Как понимают музыку! Такой теплый прием устроили! Нам же, кроме любви, ничего и не нужно. Мы успели побывать в Киево-Печерской лавре, на Андреевском спуске, в музее Булгакова, а также во Владимирском соборе.
— Есть ли планы поработать с украинским оркестром, и когда вас ждать с большими гастролями в нашей стране?
— Мы счастливы приехать на гастроли с любой программой. Есть задумка поработать с вашими хорами. Я бы очень хотел привезти в Киев прокофьевского «Ивана Грозного», где солирует замечательный актер Алексей Петренко. Он читает стихи и поет. Готов рассмотреть любые другие интересные предложения.
— Есть ли у вас какое-то увлечение?
— Я рыбак. Правда, редко удается выбраться. Люблю сам процесс: ожидание клева, словить рыбу, почистить и самому же ее приготовить. Отдых с семьей среди озер на хуторе — что может быть лучше? Никакие фешенебельные курорты мне не нужны. На Валдае такие дивные места!
— Чем занимаются ваши дети?
— Сын — художник-реставратор, а дочь — художник.
— Ваша мечта?
— Я мечтаю, чтобы все люди жили с любовью в сердце. Прекратилась ненависть и вражда.
