Со времени независимости отечественными политиками и СМИ как аксиома воспринимается легенда о посещении апостолом Андреем киевских холмов в І веке. Однако любой любознательный школьник, заглянув в Википедию, может прочитать, что первые упоминания об этом появились в русских летописях только в ХІІ—ХІІІ веках. С другой стороны, результаты исследований отечественных и зарубежных историков свидетельствуют о том, что холодная Скифия была согрета огнями веры задолго до Владимирового крещения.
Согласно византийским источникам, на рассвете 18 июня 860 года русский флот в количестве 360 ладей, возглавляемый Аскольдом, незаметно проскользнул в бухту Константинополя Золотой Рог. Нападение было настолько неожиданным, что береговая стража не успела натянуть над поверхностью воды огромную цепь, которой в случае опасности перегораживали вход в бухту. Как пишет Иоанн Дьякон в своей Венецианской хронике, «русичи уничтожили окрестности, сколько смогли, и перебили сколько могли народа». Поэтому был срочно собран и уплачен немалый откуп. Вот как об этом лаконично упоминает жизнеописание императора Михаила ІІІ: «Установил дружбу и согласие (с Русью), уговорил принять крещение». По мнению Михаила Брайчевского, крещение Аскольда и его войска было проведено сразу после достижения согласия. Реально обряд мог быть проведен в храме Святой Софии в конце июня — в начале июля 860 года. При этом Аскольд получил церковное имя Николай. Со временем он был канонизирован и признан Святителем. Поэтому во всех святцах Аскольд фигурирует как Святитель Николай.
Вскоре патриарх Фотий прислал в Киев митрополита Михаила и шесть священников (епископов). Согласно Никоновской летописи, первые три года они строили храмы (преимущественно в поместьях состоятельных людей) и готовили пресвитеров, и только после этого начали крестить Русь. Сегодня трудно сказать, сколько люда было окрещено до коварного убийства Аскольда правителем Ладоги — варягом Олегом в 882 году. Во всяком случае, арабский хроникер Ибн-Хордадбег из Багдада писал в конце ІХ века, что русские купцы называют себя христианами. О популярности новой религии свидетельствует и тот факт, что незадолго до своей гибели Аскольд пригласил в Киев византийских зодчих для возведения соборного каменного храма. Тем более что христианской страной считали Русь все ее европейские соседи и Ватикан. Вот как об этом рассказывает Густинская летопись: «Третее крестишася славяне (то есть после болгар и моравских славян), си есть наша Русь, при патриіарсе Фотіи, по смерти патріарха Игнатія, при Василіи Македоне царе». Сам патриарх Фотий в своей энциклике №35 был значительно красноречивее: «И не только этот народ (болгары) искупили свое бесчестие тем, что поверили в Христа, но и тот народ, о котором часто и много говорят, который превосходит других грубостью и зверством, который возгордился и посягнул на государство Ромеев, то есть так называемые русичи» (Phot.Ep., p. 178).
Обращение в новую веру проходило совершенно добровольно. Если бы это было не так, то после убийства Аскольда обозленная толпа лишила бы жизни митрополита, епископов и пресвитеров. Тем не менее митрополия на всякий случай была перенесена из Киева в Переяслав (Хмельницкий). Итак, христианство кроме столицы уже пустило глубокие корни и в других городах Руси. Это объясняется тем, что свет Божьей благодати начал согревать души наших пращуров задолго до Аскольдова крещения. Общеизвестно, что в первые столетия после Рождества во всех крупных городах Крыма уже существовали христианские общины, есть данные, что именно в каменоломнях Херсонеса закончил свою земную жизнь и четвертый Папа Римский Климент І (возглавлял Церковь с 89 по 97 год). В 988 году Владимир Великий привез из Херсонеса в Киев в специальной раке его голову и тело его ученика Фива. С тех пор на территориях Украины появились населенные пункты: Климентово, Климентовичи, Климентиевка, Климовка, Климаны, Клименки, и приобрела популярность фамилия Клименко.
Итак, во времена Аскольда Русь уже давно созрела для массового восприятия новой веры. Именно поэтому древнейшие списки русских летописей ведут новое летоисчисление — Русскую эру — с 860 года, со времени Аскольдового крещения Руси. Ведь обращение к Христу считалось в те времена приобщением к благодати, началом новой, настоящей жизни. Эти списки еще видел и описал известный российский историк Василий Татищев. Все они упоминали Аскольдово (первое) и Владимирово крещение. Почти через 300 лет выводы Татищева полностью подтвердил академик Борис Рыбаков в своем исследовании «Древняя Русь. Сказания, былины, летописи (Москва, 1963 г.)». Естественно, это не добавило ему сторонников среди партийного руководства и многих коллег, которые сделали научную карьеру на традиционном толковании истории. Поэтому в конце жизни известный во всем мире академик неохотно и осторожно затрагивал эту тему. Несомненно, об Аскольдовом крещении с многочисленными подробностями рассказывала и «Повесть временных лет». Тем не менее есть все основания считать, что около 1118 года она была соответственно «переписана», а все фрагменты об этом крещении изъяты. В связи с этим Борис Рыбаков еще полстолетия назад с грустью отметил: «Важнейшие для средневекового историка вопросы — как и когда сложилось то или иное государство, когда и как там появились христианство и письменность, — эти вопросы остались без ответа... Чья-то рука изъяла из «Повести временных лет» наиболее интересные страницы». Ученый называет и имя фальсификатора — киевского князя Мстислава Владимировича. Так, за счет бесславия и унижения собственного народа князь попробовал искусственно возвеличить роль варягов Рюриковичей в целом, и своего отца Владимира Мономаха и прадеда Владимира Великого, в частности. Указанный миф активно поддерживала и династия Романовых.
На самом же деле правитель Ладоги и конунг Рюрика Олег начинал в Киеве неудачно. Путем переворота он коварно убил законного властителя и потомка Кия — Аскольда, изолировал Киев от христианского мира и тем самым на целое столетие приостановил цивилизационное развитие Руси. Неслучайно его ни разу не упоминают византийские и европейские источники. Это при том, что имя его предшественника Аскольда можно найти во многих европейских хрониках. Поэтому Русь Олега — темный период нашей истории. Только один византийский источник — «Житие св. Стефана Сурожского» — рассказывает о новгородском князе Бравлине, который около 900 года ограбил храм в Суроже (современный Судак). После этого он очень заболел. Вернув награбленное, князь сразу выздоровел и принял крещение. Тем не менее ни одна русская летопись о таком князе не упоминает. Кроме того, арабский автор аль-Массуди сообщает, что в 912 году русичи на 500 ладьях напали на персидское побережье Каспийского моря. По мнению ряда историков, именно в этом походе Олег сложил голову. Итак, есть весомые основания подвергнуть сомнению «великие деяния» самозванного князя, с таким восхищением описанные в «Повести временных лет». В первую очередь это касается известного со школьных учебников похода на Византию 907 года, о котором ни одним словом не упоминают византийские источники. Прежде всего вызывает удивление такое большое (целых две тысячи!) количество ладей. Как мы знаем, у Аскольда в походе 860 года их было 360, а на Каспии в 912 году лишь 500.
Еще более недостоверным представляется сообщение о том, как русичи по приказу Олега поставили эти корабли на колеса (катки) и под полными парусами помчались к стенам Константинополя. Кто видел тогдашние рисунки окрестностей этого города, знает, что они представляли собой полупустыню, где было трудно насобирать даже охапку хвороста. Поэтому строительный лес и дрова к нему обычно завозились за десятки и сотни километров. Это было удобно с военной точки зрения, так как днем подкрасться к стенам города незамеченным было невозможно. Поэтому непонятно, каким образом под его стенами вдруг вырос целый лес, который был вырезан на катки? Или их, на всякий случай, везли с собой? Похоже, монах, который придумал всю эту историю, видел перед собой густые киевские боры и никогда не путешествовал южнее Василькова. То же самое можно сказать и о гигантской контрибуции и особых льготах русским купцам и послам. Ведь в реальном договоре князя Игоря с византийским императором за 944 год ни о чем подобном речи не идет. Однако больше всего удивляет то, что на этих очевидных россказнях сегодня, как и триста лет назад, пытаются воспитывать у школьников патриотизм и любовь к своей родине. Реальный результат, конечно, противоположный. Ведь кому приятно узнавать о том, что его пращуры были никчемными и слезно просили пришельца варяга Рюрика прийти и править ими. Между тем Борис Рыбаков лаконично характеризует воеводу и правую руку Рюрика — Олега как «безвестного конунга, разбойнически овладевшего Киевом и умершего неизвестно где». Факт и то, что он незаконно узурпировал власть на долгие 30 лет. Поэтому сын Рюрика — Игорь, объявленный киевским князем в девятилетнем возрасте, смог приступить к реальному управлению государством только после смерти Олега в 912 году. К тому времени ему исполнилось уже 39 лет. Олег также лично подыскал ему жену Ольгу. Вполне закономерно и то, что по легенде узурпатор Олег умер от «коня своего». По народному поверью конь, амулет в виде коня, или его череп всегда охраняют хороших людей от беды, а плохих — наказывают. Похоже, на протяжении своего длительного, но безрассудного правления «вещий» Олег изрядно допек все слои населения и, прежде всего, простолюдинов. Именно поэтому мифическую смерть от собственного коня ему напророчили волхвы, а церковники отметили это в летописях.
Неприятности законного правителя Игоря не закончились и после смерти ненавистного опекуна. После убийства Аскольда древляне не признали Олега и перестали платить дань Киеву. Самозванный князь так и не смог справиться с этим. Игорь был вынужден исправлять его бездеятельность, и в 945 году поплатился за это головой. Правда, по мнению Михаила Брайчевского, к гибели Игоря могли приложить руку и варяги-язычники из его дружины. И на то были весомые причины. Похоже, дружинники узнали, что главным условием (на этот раз устным) подписания договора с Византией 944 года было крещение князя. Во время первого неудачного похода Игоря на Константинополь в 941 году русская флотилия была сожжена греческим огнем. В 944 году дело до битвы не дошло вообще. Итак, надеяться на весомые уступки на переговорах с императором Романом Лакапином Игорь не мог. Между тем заключенный договор был выгоден для Руси и был практически полностью скопирован с Аскольдового договора 874 года. Единственная разница между ними заключалась в том, что договор Аскольда представлял Русь как христианское государство, а 944 года — как разноверное. Реальной «платой» за выгодный договор могло быть лишь обещание вернуть Русь к христианству и окреститься самому. Тем более, что до этого оставался всего один шаг. Ведь при императоре Льве VI (886—918 гг.) Киевская епархия считалась шестой по количеству верующих за пределами Византии. О существовании церковной жизни в Киеве свидетельствует и эпизод «Повести временных лет» с текстом вышеупомянутого договора с Византией за 944 год: «Мы же, елико насъ хрестилися есмы, кляхомся церковью святаго Ильи въ соборней церкви, и предлежащи[мъ] крестомъ... А оже преступить се от страны нашей... или крещенъ, или некрещенъ...» (ПВЛ, 76/77). По мнению Михаила Брайчевского, по возвращении из Византии Игорь вместе с женой Ольгой тайно окрестился в Киеве в сентябре — декабре 944 года. В следующем году князь погибает. Происходит смена власти и в Константинополе. Романа Лакапина изолируют в монастыре и обвиняют в предательстве государственных интересов империи, в частности в подписании договора с Русью. Чтобы подтвердить условия договора, княгиня Ольга в 946 году срочно отплывает в Византию. Новый император Константин Багрянородный не торопится ее принимать. Ольга, в свою очередь, посещает местные храмы в сопровождении личного пресвитера (священника). Это не остается незамеченным, и наконец она достигает своего. Как дань этой мужественной женщине с мужским характером с течением времени рождается красивая легенда о крещении княгини самим императором. Православная церковь также не забыла о ее благих делах и объявила равноапостольной святой.
К величайшему сожалению Ольги, ее сын Святослав полностью был похож на Олега. Летописи как могут прославляют его многочисленные грабительские походы на более богатых соседей и одновременно корят за то, что князь совсем забыл об охране русских земель и стольного града Киева от набегов кочевников. В свою очередь современные российские и отечественные историки упрекают Святослава в безрассудном уничтожении Хазарского каганата в 965 году. К тому времени он значительно подупал и не представлял никакой военной угрозы для Руси. В перспективе использование мощной торговой инфраструктуры каганата обеспечивало бы русским купцам надежный выход в Поволжье, Северный Кавказ, Персию и Среднюю Азию. Кроме того, устойчивый союз этих двух мощнейших в Восточной Европе государств мог обеспечить стабильность от Урала до Карпат. Если бы это произошло, то татаро-монголы не имели бы никаких шансов даже перейти Волгу. Ведь большинство в их войске при походе на Русь составляли представители кочевых племен Поволжья, Северного Кавказа и Приазовья. Именно поэтому ставка Золотой орды Сарай расположилась в Нижнем Поволжье. Кроме того, неосмотрительный разгром хазар сразу открыл дорогу печенегам к южным русским землям. Археологи констатируют массовое уничтожение земледельческих поселений в этом регионе. Даже верхнее Поднестровье, согласно европейским источникам, превращается в это время в Silva Pieczyngarum (Лес печенегов). В свою очередь неудачные походы Святослава в Болгарию превратили Византию из формального союзника в непримиримого врага Руси.
После гибели князя в стычке с печенегами на Днепровских порогах в 972 году киевский стол занял его старший сын Ярополк. Он был человеком новой генерации, так как православные мать (дочь венгерского короля) и бабушка Ольга сызмала воспитывали его в христианском духе. Но за восемь лет своего правления Ярополк так и не смог дать отпор печенегам, орды которых стояли за Стугной в тридцати километрах от Киева. С этой точки зрения, его коварное убийство по приказу сводного брата и правителя Новгорода Владимира было вынужденным шагом. Новый князь повторил путь Олега и во главе вярягов-наемников захватил Киев. Тем не менее за короткое время Владимир сумел сделать то, чего не смогли достичь все Рюриковичи вместе взятые.
Путь язычника Владимира к Христу был чрезвычайно извилистым и драматичным. Из летописи мы знаем, что в первые годы своего правления он инициировал гонения против русских христиан и клира. Вероятно, киевский митрополит в одной из своих проповедей в Свято-Ильинской церкви публично осудил убийство Ярополка — законного князя-христианина. Это вызвало у Владимира неистовую вспышку гнева. Поэтому митрополит был вынужден срочно бежать из Киева в Переяслав от греха подальше. Князь на этом не успокоился и велел восстановить языческое капище на Старокиевской горе с новгородским Перуном во главе, которое было разрушено при Аскольде. В первые годы своего правления Владимир неожиданно для всех принимает ислам у посланцев Хорезмшаха. Вот как это описывает арабский писатель аль-Марвази: «И таким образом воспитывались они, пока не стали христианами в месяце трехсотого года. И когда они приняли христианство, религия притупила их мечи и вера лишила обычных занятий, и вернулись они к тяжелой жизни и бедности...
Тогда захотели они стать мусульманами, чтобы дозволены им были набег и священная война и возврат к тому, что было раньше». Это сообщение интересно для нас тем, что подтверждает крещение Руси еще при Аскольде. Поэтому у ислама не было никаких шансов стать господствующей религией в Поднепровье.
О конфликте между князем и митрополитом, естественно, знали все, в частности сыновья и внуки Владимира. Похоже, именно они в ХІ веке изъяли имя опального митрополита из всех русских летописей. Тем не менее Михаил Брайчевский отыскал его в «Церковной истории» византийского автора Никифора Севастийского. Звали митрополита Феофилакт.
Между тем в Византии в 986 году восставшие болгары полностью разгромили войска императора Василия ІІ. Сам император остался в живых только чудом. Спасаясь от братоубийственной резни, северо-восточные болгарские провинции попросились под протекторат киевского князя. Как ни странно, но Василий ІІ не возражал против этого. Он хорошо понимал, что только военная поддержка Руси может спасти его от неизбежного краха. Прекрасно знал об этом и сам Владимир. Поэтому он согласился предоставить военную помощь только в обмен на руку греческой принцессы. Ведь лишь с помощью этого брака Владимир мог положить конец международной изоляции Руси и многочисленным слухам о своем сомнительном происхождении. Естественно, что Василий ІІ колебался. Между тем его главнокомандующий Варда Склир поднял в Малой Азии мятеж, который удалось подавить с очень большим трудом. Однако 15 августа 987 года новый главнокомандующий Варда Фока провозгласил себя императором и захватил город Хрисополь, расположенный на азиатской стороне Босфора напротив Константинополя. Вот как описывает эти события известный византийский хронист Лев Диакон: «Страшные мятежи, нашествия народов, междоусобные брани, переселение городов и стран, голод и моровые язвы, ужасные землетрясения и почти совершенная гибель Ромейской империи». Узнав о бунте Фоки, Владимир срочно отправляется в Крым. Осенью 987 года он со своим войском был уже под стенами Херсонеса. Осада города длилась шесть месяцев и закончилась в конце марта 988 года его падением. После этого Владимир выдвинул Василию ІІ ультиматум: либо принцесса, либо штурм Константинополя. Припертый к стене, император сдался и выдвинул встречное требование — принять перед венчанием крещение. Согласно подавляющему большинству источников, оба эти события произошли в апреле 988 года в храме св. Якова в Херсонесе. Только после этого Владимир направил в Константинополь шеститысячный отряд русичей. В скором времени войска самозванца Варды Фоки были полностью разбиты, и Византия быстро оправилась от потрясений. Об этом мы знаем из сообщений нескольких византийских авторов. В частности Скилица отмечает, что император Василий ІІ еще до битвы русичей с бунтовщиками под Хрисополем «успел... сделать их князя Владимира своим зятем, поженив его на своей сестре Анне». Итак, общеизвестное летописное сообщение об обмане греками Владимира является более поздней выдумкой переписчиков.
Теперь остается выяснить, а кто же конкретно крестил киевский люд по возвращении Владимира в город? Как сообщает «Повесть временных лет» под 988 годом, «Володимеръ же поим царицу, и Настаса, и попы Корсуньскыя, мощи святого Климента, и Фива, ученика его... а сам прииде Кыеву». По мнению Михаила Брайчевского, именно херсонесский священник Анастас послал стрелу с запиской, в которой советовал Владимиру перекрыть водоснабжение города. Неудивительно, что именно Анастас сразу становится личным духовным отцом князя. Похоже, именно он во главе херсонесских священников и крестил киевлян. Ведь в «Повести временных лет» об участии в указанном действе киевского митрополита и его епархий — новгородской и ростовской, а также, вероятно, белгородской, черниговской и владимир-волынской — не упоминается ни словом. При этом не следует подвергать сомнению летописный энтузиазм киевлян: «И бяше видити радость велика на небеси и на земли». Весомые причины для этого имели все жители города. Впервые за сто лет бездарного правления Рюриковичей у них появился реальный шанс ощутить себя гражданами мощной и влиятельной страны. Ведь ее возглавляет великий правитель, который защитил их от печенегов и за которого отдал свою сестру сам греческий император. Что касается христиан, то отныне им уже не надо скрываться со своей верой и, благодаря князю-единоверцу, они скоро будут прославлять Господа в величественном каменном храме. И в самом деле, довольно быстро (в 996 году) Владимир выстроил кафедральную Богородицкую (Десятинную) церковь. Править службу в ней было доверено Анастасу. Конфликт между князем и митрополитом Феофилактом исчерпался лишь со смертью последнего в 990 году и назначением его преемником Иоанна І.
15 июля (28 июля по новому стилю) 1015 года Владимир неожиданно для всех умирает. На это время в Киеве уже насчитывалось около четырехсот храмов, в том числе несколько римско-католических и один ирландский. Это является доказательством того, что Владимирова Русь была широко открыта навстречу всей Европе. За упокой его души молились священники всех христианских конфессий города. Ведь за 27 лет своего правления в качестве христианина Владимир совершил чудо — превратил Киев из варварского логова разбойников-варягов в христианскую столицу Восточной Европы. Похоже, именно это не на шутку обеспокоило Константинополь. Кроме того, там хорошо помнили о преследовании митрополита Феофилакта и безосновательном возвеличивании неверного попа Анастаса. Последний во время захвата Киева войсками короля Болеслава Храброго в 1018 году переметнулся к нему на службу и сбежал в Польшу. Поэтому неоднократные обращения Ярослава Мудрого и его сыновей к Константинопольской патриархии канонизировать Владимира ни к чему не привели. Наконец он был признан равноапостольным святым Московской митрополией. Собственное суждение о добрых и греховных делах Владимира сделал и русский люд, назвав его в народных былинах Красным Солнышком.
Какие выводы можно сделать из сказанного? Оказывается, сердца наших пращуров были согреты огнями новой веры не последними (как об этом с гордостью рассказывают нашим детям в школе учителя), а одновременно с большинством народов Европы. Об этом хорошо помнят иерархи православной церкви, которые в святцах нашли место для всех святых крестителей Руси — князя Аскольда, княгини Ольги и Владимира Великого. Второй вывод не менее очевиден. Только при правлении собственных князей — Аскольда и Владимира, а не пришельцев — Рюриковичей, Киевская Русь стала христианской и таким образом присоединилась к другим европейским странам. Сегодня ее Величество История уже в который раз поставила нашу страну перед выбором: оставаться в серой зоне неопределенности или, наконец, стать членом объединенной Европы? Подавляющее большинство украинцев хочет последнего. Итак, дело лишь за лидером, который бы воплотил эту извечную мечту в жизнь.
