Ежегодный майский сиреневый бал в Национальном ботаническом саду имени Н. Гришко всегда шумлив, многолюден, солнечно щедр (часто даже слишком), особо ароматен. Так нанюхаешься, что, кажется, и на целый год хватит. В любое время вынул из памяти запах какой-нибудь махровой темно-лиловой веточки — и сразу так уютно становится.
Сотни сортов, десятки видов — даже ленишься что-либо запоминать. Хочется только, бродя по дорожкам сиреневой рощи, насыщаться. Дивные гроздья как бы нашептывают: мы родились для вашего наслаждения. Мы ваши лишь на мгновения цветения, которые в то же время и вся наша светская жизнь.
Как на майской демонстрации трудящихся, люди маршируют, крутя головами, боясь пропустить хоть один сорт. Только на трибуне в эти дни царствует сирень. Ей — все поклонения и восторги. Если же чего-то не заметил, незнакомый возглас через пару шагов остановит: вон, смотрите, вот это шедевр! Через пару шагов все может снова повториться. Так набегаешься вниз-вверх, притомишься от солнечных объятий, используешь, кажется, все ресурсы носа — и захочется паузы в тени. Разбредаются люди, ища укрытия. Если захвачена подстилка, любое дерево приютит. Иначе — светят только скамейки на центральной аллее, где сплошной солнцепек. Правда, есть еще одна теневая аллейка, но там места на скамейках, похоже, занимают мамы с детьми на весь день.
Проходя мимо одного маленького домика, украшенного заветным паролем «М и Ж», зафиксировала: заскочить туда понадобилось многим. Из одного из двух на весь сад туалета люди выбегали с перекошенными лицами. Только что они нежились в сиреневом раю, упивались красотой, благодаря за мгновение-подарок, фотографировались, чтобы законсервировать майское воспоминание, — и вдруг такая «потеря лица».
Сначала, оценив ситуацию виртуально, решила туда и не заглядывать, но реальность иногда усмиряет гордыню. Зашла, вернее попыталась.
На полу — море-океан из остросюжетных ручьев, все, видимо, происходило по традиции почему-то мимо необходимой цели, пахучая жидкость легко и непринужденно вытекала наружу, создавая почти невозможным проникновение вовнутрь.
Почему у нас люди так вечно спешат, почему не думают, что кто-то зайдет сюда после них, почему так легко мирятся с унижением? Правда, об этом не раз упоминали и классики в своих произведениях, их романами зачитывались, в нужных местах усмехались, а до выводов не дошло. Каждый думает: причем тут я...
Естественно, рукомойника не было и пришлось зайти на территорию отделения декоративных растений, что рядом, попросить разрешения воспользоваться умывальником. Разговорившись с сотрудницей, услышала, что этот туалет — их постоянная головная боль, так как вынуждены его тоже посещать. После такого визита, кажется, нужно и голову мыть, жаловалась женщина. К сожалению, дирекция не спешит увеличивать количество бесплатных и платных туалетов.
Почему-то подумалось, что при таком отношении не спасут и десять новых бесплатных туалетов. Неряшливость в них носит абсолютно постоянный характер. Вот чему кризис — по барабану. Заветные домики как бы над схваткой, привыкли к систематической грязи. При этом в домах большинства людей — чисто и опрятно, неаккуратность предусмотрена как бы на вынос. Все как бы анонимно, неловкости никакой не только перед кем-то, но и перед самим собой. То же, кстати, и в театральных туалетах. Только заканчивается эстетический взлет и наступает антракт — бегом в туалет, а там как получится... И почему по-людски не попробовать? Не знаю, оперирую только дурнопахнущими фактами.
Поймала себя на мысли, что, вернувшись из дальних поездок по благополучному зарубежью, помню, и достаточно долго, тамошние туалеты. Признаюсь, имею и свой рейтинг. На первом месте (все, естественно, субъективно, но заподозрить, что лоббирую интересы чьих-то туалетов, трудно, так что можно верить) норвежские туалеты. Как-то в горах, за многие километры от ближайшего населенного пункта, мы, туристы, набрели на дивный деревянный сруб. Внутри самая современная сантехника блестит отполированным чистым металлом, горячая и холодная вода, салфетки всех назначений и, естественно, многочисленные пахучие предложения. Мы даже шутили: тут можно провести весь отпуск.
Возможно, подобное впечатление у крепко европейского туриста в памяти и не застряло бы. По сути — норма жизни, которая культивируется с малолетства. Неужели вечное «мимо сада-огорода» так заразительно куражно только в отдельно взятых регионах земного шара?
Господи, хорошо, что вовремя прервала эти мало вдохновляющие размышления и бросилась назад в сиреневые аллеи. Только сейчас с конкретной целью — убрать, стереть все, что снизило градус этого дня, пропитаться вновь тонкими ароматами, надышаться с новым порывом, зарыть волосы в свежие соцветия. Сирень все поняла и быстро привела в чувство. Она уже такое наблюдала, и не раз. Эка невидаль — ведь еще будет май. И, скорее всего, грядущая главная цитата киевской весны — цветение сирени будет преподнесена в том же вечно пикантном соусе.
Как жаль...
