Своеобразными шедеврами политической жизни первой половины ХХ века стали две сверхмощные пропагандистские машины — большевистская и нацистская. Их совершенство иногда приводило к тому, что в самые причудливые творения пропаганды начинали верить даже ее шефы, включая самых главных.
Нацистская пропагандистская машина, как известно, потерпела крах в 1945 году. И созданные ею социальные мифы по большей части навсегда ушли в небытие, а если и продолжают жить, то где-то на маргинесе. А вот советская пропаганда работала еще долгие десятилетия, и, в конце концов, создала целую систему доныне действующих мифов, в частности, связанных и с «золотым сентябрем» 1939 года, с установлением советской власти на Галичине и Волыни. Остановимся на трех главных: о Сталине, который, хоть и был деспотом, целенаправленно собирал украинские этнические земли; об искреннем народном волеизъявлении западноукраинского населения воссоединиться с УССР, зафиксированном в 1939 году Народным собранием, что дало легитимное основание для нахождения Галичины и Волыни в составе Украины; наконец, о том, что без Пакта и «золотого сентября» никогда не было бы единства Украины.
Начнем с мифа, названного вторым.
4 сентября 1939 года (еще до начала «освободительного похода») политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос послевоенного устройства Польши. Это решение политбюро, датированное 4 сентября — 3 октября 1939 года (тогда в решение были внесены определенные коррективы), было оформлено единым протоколом N 7113. В нем, в частности, говорилось:
«1. Созвать Украинское народное собрание из выборных по областям Западной Украины (территория бывших воеводств Станиславского, Львовского, Тернопольского и Луцкого) и Белорусское народное собрание из выборных по областям Западной Белоруссии (территория бывших воеводств Новогрудского, Виленского, Белостокского и Палесского).
Эти Народные Собрания должны: 1) утвердить передачу помещичьих земель крестьянским комитетам; 2) решить вопрос о характере создаваемой власти; 3) решить вопрос о вхождении в состав СССР, т. е. о вхождении украинских областей в состав УССР, о вхождении белорусских областей в состав БССР; 4) решить вопрос о национализации банков и крупной промышленности».
Такое вот «свободное волеизъявление» западных украинцев... Что интересно: расписано, где украинские земли, где белорусские, абсолютно без учета мнения жителей этих территорий, и все заранее! А почему решение с двумя датами? Откуда 3 октября и потребность в соответствующем заседании высшего органа ВКП(б)? Дело в том, что Пакт отдавал Литву нацистам, а территорию Польши по Вислу и Сян — большевикам. Поэтому 20 сентября 1939 года Гитлер подписал план присоединения Литвы к Рейху, а 25 сентября отдал войскам приказ о готовности нанести удар по этой стране. Но в этот же день Сталин через немецкого посла в Москве Шуленбурга предложил: из территорий на восток от демаркационной линии добавить к оккупированным немецкими войсками землям все Люблинское воеводство и ту часть Варшавского воеводства, которая доходит до Буга и контролируются Красной армией, в обмен на отказ Гитлера от претензий на Литву. Обмен состоялся. Сталин получил выход к границе с Восточной Пруссией, а Гитлер — центральную Польшу и целый ряд этнических украинских и так называемых диффузных (т.е. со смешанным населением) земель. Однако об этом позже. Но очевидно, что в первичном варианте решения политбюро речь шла о несколько иных границах УССР и БССР...
Пункт восьмой этого решения предполагал, что оккупационная администрация должна провести избирательную кампанию (по советским стандартам — единственный список кандидатов) и обеспечить ее правильное идеологическое сопровождение. ЦК КП(б) Украины (Хрущев) и ЦК КП(б) Беларуси (Пономаренко) должны предварительно подготовить соответствующие декларации, которые потом должно принять Народное собрание. Вот такая «демократия» и такие «настроения западных украинцев».
В результате 27 октября 1939 года была принята Декларация Народного собрания Западной Украины «О государственной власти в Западной Украине», которая провозгласила советскую власть. Аналогичная Декларация «О государственной власти» была принята 29 октября Народным (Национальным) собранием Западной Беларуси. В обеих декларациях заявлялось, что Польское государство, которое было «тюрьмой народов», наконец пало. Затем в ответ на «просьбу» этого собрания Верховная Рада СССР 1 ноября 1939 года приняла закон «О включении Западной Украины в состав Союза ССР с воссоединением ее с Украинской ССР» (интересно, когда это Галичина и Волынь до этого входили в УССР?) и 2 ноября закон «О включении Западной Беларуси в состав Союза ССР с воссоединением ее с Белорусской ССР».
Наконец, 31 октября, выступая на сессии Верховной Рады СССР, Молотов отмечал, что «территория, которая перешла к СССР, по своим размерам равна территории крупного европейского государства». Иными словами, присоединение еще не было юридически оформлено, но для главы правительства СССР оно уже было свершившимся фактом. И не удивительно — ведь «просьбы» и «законы» были продуктом деятельности руководства ВКП(б), а не номинальных «народных представительских органов».
Теперь о Сталина как об «объединителе Украины» (такой титул ему дало немалое число не только его сторонников, но и противников — мол, кровавая сволочь, но хоть одно полезное дело таки сделал). Тут мы неминуемо вынужденные обратиться к тексту того договора, который продолжил собой Пакт, а именно также подписанного Молотовым и Риббентропом 28 сентября 1939 года документа, который официально назывался «Германо-Советским договором о дружбе и границе между СССР и Германией». Начинался этот документ так:
«Правительство СССР и Германское правительство после распада бывшего Польского государства рассматривают исключительно как свою задачу восстановить мир и порядок на этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное существование, соответствующее их национальным особенностям. С этой целью они пришли к соглашению в следующем...»
Это было еще более циничное соглашение, чем первое — если, конечно, бывает что-то нециничное в политической практике тоталитарных государств. Обратите только внимание на преамбулу: оказывается, нацисты и большевики озабочены восстановлением мира и порядка на территории только что разделенного между ними Польского государства, искренне озабочены обеспечением интересов народов, которые там живут, хотят обеспечить им «мирное существование». Что ж, очень быстро эти народы почувствовали, что такое «новый порядок» Гитлера и «советский строй» Сталина — ведь стороны договорились считать разделение Польши окончательным и далее совместно противостоять попыткам восстановления Польского государства. К Советскому Союзу были присоединены Западная Украина и Западная Беларусь (еще до решения тех «народных собраний», о которых только что говорилось!), а также подтверждено вхождение всей Прибалтики в сферу советского влияния. К соглашению прилагались один доверительный и два тайных протокола.
В доверительном протоколе речь шла о том, что СССР не будет препятствовать лицам немецкого происхождения переселяться с территорий, отошедших к СССР или находящихся в сфере советских интересов, т.е. в формально еще независимых государствах, в Германию, и наоборот — этнические украинцы и белорусы получили право переселиться с захваченных Германией территорий в СССР.
Тем фольксдойчам, которые воспользовались этим соглашением, повезло. На них, конечно, обрушились все беды Второй мировой войны, как и на других немецких граждан, но у них был реальный шанс выжить, как и у других немцев — ведь из подданных Рейха погиб каждый 11-й. Это много, но это не фатально. А вот те, кто остался по идейным или другим соображениям, как говорили, под Советами, шанс на жизнь утратили почти гарантировано, потому что им дорога была в ГУЛАГ, в лучшем случае — в сталинские «трудовые армии», где умер от голода и болезней во время войны каждый второй.
Как бы то ни было, но с тех пор исчезла субэтническая группа галицких немцев или австрийцев (что, собственно, реально было одним и тем же), так немного позже исчезли буковинские немцы или австрийцы, которые сотни лет жили здесь. Эти украинские земли утратили с тех пор и навсегда одну из важных и ярких граней своей древней (еще от Данила Галицкого!) культуры.
И снова текст соглашения.
Статья I
Правительство СССР и Германское правительство устанавливают в качестве границы между обоюдными государственными интересами на территории Польского государства линию, которая нанесена на прилагаемую при сем карту и более подробно будет описана в дополнительном протоколе.
Статья II
Обе Стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устраняют всякое вмешательство третьих держав в это решение.
Статья III
Необходимое государственное переустройство на территории западнее указанной в статье линии производит Германское правительство, на территории восточнее этой линии — правительство СССР.
Статья IV
Правительство СССР и Германское правительство рассматривают вышеприведенное переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами.
Относительно «дружбы», то после 22 июня 1941 года с ней все стало понятно. А вот относительно других вещей нужны дополнительные объяснения. Дело в том, что линия границы, определенная соглашением и скрепленная подписью Сталина, проходит почти так же, как и сейчас между Украиной и Польшей — разве что район Перемышля, которым ныне владеет Польское государство, был тогда в составе СССР. Но проблема в другом: до этого, в соответствии с тайным протоколом к первому соглашению между двумя вождями, советские войска продвинулись, как уже говорилось, значительно дальше на запад. В состав Советского Союза должны были войти Холм, Замостье и Люблин, а граница должна была проходить по Висле. Однако Сталин, поразмыслив, решил отказаться от этих территорий, в обмен выторговав у Гитлера Литву, что и зафиксировано в секретном дополнительном протоколе. И таким образом, часть украинских и «диффузных» земель со смешанным населением — где политотделы уже начали формировать органы временной власти, проще сказать — осуществлять советизацию занятых территорий. Поскольку в этом они опирались, прежде всего, на прокоммунистически настроенную часть местных украинцев и евреев, то потом это трагически даст о себе знать: среди поляков будет немало тех, кто благосклонно будет относиться к политике нацистов относительно евреев и будет принимать участие в уничтожении тысяч украинцев на Засянье и Холмщине в 1940—1942 годах.
Но, несмотря на это, до сих пор существует миф, что Сталин хотел объединить все украинские этнические земли или даже о том, что он их на самом деле объединил. А что же произошло реально? Передо мной лежит карта, выпущенная Российской императорской академией наук в 1914 году. На ней Холм и Засянье, так же, как и Забужье, т.е. земли сразу за Сяном и Западным Бугом — это территории с абсолютным преимуществом украинского населения. Достаточно, кстати, и сейчас прийти в этнографический музей в Люблинском замке, чтобы убедиться: местные крестьяне на своих вышивках и народных картинах нередко делали надписи не по латыни, а кириллицей, в начале XX века их иконы в значительной степени были восточного обряда. Именно эти земли Сталин, пользуясь официальной советской терминологией, «освободил», а затем отдал Гитлеру. В обмен на Литву, которая представляла для него значительно больший военно-стратегический интерес. Ведь речь шла о выходе Красной армии на границы Восточной Пруссии, что имело огромное значение в планировавшейся уже тогда «Большой Освободительной войне советского народа» против мирового капитализма, иными словами, — в подготовке к захватническому походу Красной армии на Западную Европу.
Миф об объединении Сталиным всех украинских земель в результате «золотого сентября» опровергается и другим. Я смотрю на ту же карту Российской императорской академии наук, и вижу на ней, что Берестейщина — теперешняя Брестская область Республики Беларусь — почти вся раскрашена на ней также в украинские этнические цвета. Подчеркиваю, речь идет о серьезном документе, подготовленном не членами тогда еще несуществующей ОУН, а московскими исследователями Дурново, Соколовым и Ушаковым — всеми, как один, искренними россиянами и подданными Его Императорского Величества.
Добавлю к этому, что белорусский оппозиционный журнал «ARCHE» не так давно напечатал интересную записку белорусского ученого Печетова в адрес тогдашнего первого секретаря ЦК КП(б)Б Пономаренко, где этнический украинский характер тех земель признавался, это был факт неопровержимый, но предлагалось провести границу не из этнических, а из политико-хозяйственных, главное — из военно-стратегических соображений. Ведь железная дорога Москва-Варшава-Берлин проходит как раз через Брест, и потому этот город должен был входить в Западный особый военный округ, стать тылом Западного фронта, — а на территории УССР, южнее Полесских болот, должен был разворачиваться для наступления на Европу Юго-Западный фронт...
Ясное дело, в упомянутых документах говорилось об этнической принадлежности жителей Берестейщины, а не об их собственно сознательном национальном самоопределении. Украинцами там считали себя меньшинство, большинство обычно отзывались на «тутешних» или «тутейших». Хотя до сих пор старые люди в тех краях помнят лозунг с выборов 20-х: «Не буде зла, не буде горя, як 26 у нас поборе». Речь шла об украинском списке на выборах в польский Сейм, который имел номер 26 и за который голосовало немало тамошних жителей.
Собственно, о том, что Берестейщина — это украинская земля, речь вел еще и такой «украинский буржуазный националист», как первый секретарь ЦК КП(б)У Никита Хрущев. Он поднимал этот вопрос перед Сталиным, требуя включения региона в состав УССР. Хотел Хрущев создать и Холмскую область УССР. Однако «вождь всех народов» грозно шикнул на своего киевского сатрапа — геополитические планы большевистского руководства исходили из совсем других предпосылок и имели другие цели.
Ясное дело, что ни один современный нормальный политик, ни один психически здоровый гражданин теперешней Украины не может ставить целью присоединение этих земель к соборному украинскому государству. Принцип нерушимости границ в Европе — это основа стабильности, посягательство на этот принцип может привести к очень тяжелым последствиям. Но сейчас речь должна идти об обеспечении национально-культурных прав тех украинцев, которые не стесняются своего происхождения и проживают на упомянутых землях. В Польше, несмотря на все проблемы, после акции «Висла» те украинцы, которые вернулись на родные земли, имеют возможность обеспечить свои национально-культурные права, а вот в Белоруссии в середине 90-х были грубо уничтожены все украинские культурные общественные институции, только что возрожденные на Берестейщине. Ни официальная Украина, ни патриотические партии не сказали ни единого слова в защиту прав этих украинцев.
Третий миф — миф о том, что единство украинских земель могло возникнуть только вследствие «золотого сентября» — опровергнуть сложнее всего. Ведь это единство является истинным фактом (во всяком случае, единство значительного большинства украинских этнических земель), а все остальное — сфера модной сегодня «альтернативной истории». Но обратите внимание на общую тенденцию: в результате Второй мировой войны европейские государства стали значительно более однородными в этническом плане. Это нередко становилось следствием трагических событий: уничтожение нацистами европейских евреев (около шести миллионов людей); уничтожение Красной армией немецкого населения в 1944—1945 годах на занятых ею территориях (тогда там без вести пропало около двух миллионов граждан Германии); депортации (например, послевоенное выселение судетских немцев из Чехословакии) и «обмен пограничного населения» (УССР и Польша) и тому подобное. А там, где государства остались полиэтническими (например, Югославия), там были созданы автономные республики, на сегодня независимые. В континентальной Европе не осталось ни одного этноса, подавляющая часть которого жила бы в одном государстве, а скажем, четверть или одна пятая — в другом (кроме разве что басков, но то наследие многих веков). Поэтому можно допустить, что вряд ли украинцы стали бы исключением из общеевропейского правила, какими бы не были варианты войны.
А мировая война была неминуема — переделу Европы и мира стремились сразу несколько тоталитарных режимов, прежде всего, нацистский и большевистский. Остаться нейтральным СССР не мог и не желал. Воевать он мог либо на стороне западных демократий, либо на стороне нацистов. Но два мощных тоталитарных хищника все равно бы перессорились — даже в случае временной общей победы Сталина и Гитлера в Европе. Поэтому при любых обстоятельствах украинские земли были бы объединены — а при наиболее благоприятной ситуации, в случае одновременного краха нацизма и большевизма, — в независимом демократическом государстве.
Теперь — еще об одной составляющей сталинско-гитлеровского переустройства, о чем невозможно не сказать, когда речь идет об «объединении Украины». Составляющая эта — «новый порядок», те два как будто разные, но на удивление похожие варианта тоталитарного социализма, которые были принесены на оккупированные земли нацистами и большевиками.
Депортировано на Восток, преимущественно в ГУЛАГ, в 1939—1941 годах из Западной Украины было свыше 550 тысяч лиц. А в целом жертвой той или иной разновидности репрессий до советско-немецкой войны стал каждый десятый житель Галичины и Волыни. Американский историк Ян Гросс произвел подсчет жертв среди мирного населения в немецкой и советской «зонах интересов» в бывшем Польском государстве. И получилось, что в указанный промежуток времени советская власть репрессировала в три-четыре раза больше людей, чем нацисты, и не только украинцев или поляков — евреев чекисты уничтожили больше, чем эсесовцы и гестаповцы. И это при том, что, как отмечают исследователи, из Кремля был приказ — осторожно действовать на присоединенных территориях, потому что это важные стратегические плацдармы. Представьте себе только, что было бы там без этой «осторожности»...
Впрочем, через неполные два года после заключения пакта о дружбе счет жертв пошел уже на миллионы, а затем — на десятки миллионов. Началась советско-немецкая война. И ситуации не меняет то, что Гитлер напал на Сталина, и тот оказался «жертвой агрессии»: ведь Сталин просто не успел, он сам готовился напасть на «друга Адольфа», только несколько позднее. На то время сакраментальный Пакт для обеих сторон был всего лишь дымовым прикрытием.
Из всего сказанного следует, что легальность процесса присоединения Западной Украины к УССР весьма сомнительна, легитимность (связанная с желанием галичан и волынян жить в пределах одного государства, пусть и квазисуверенного) несколько больше, но так или иначе не оформлена в действительно правовых формах. Поэтому в поисках реальной легитимности и легальности пребывания Западной Украины в пределах современного Украинского государства следует обращаться к более давним временам. Собственно, легитимацию границы Украины с Польшей дала еще определенная от имени Антанты «линия Керзона», установленная в 1919 году. Ею очерчивалась восточная граница польских этнических земель, и это был очень сильный аргумент даже в руках Сталина, с которым вынуждены были согласиться Великобритания и США при разрешении вопроса о границах послевоенной Польши. А в поисках реальной легитимности и легальности пребывания Западной Украины в пределах современного Украинского государства следует обращаться к Акту злуки, к временам УНР и ЗУНР. 22 января 1919 года, а не «золотой сентябрь» — вот правовой фундамент и символ единства Украины.
