Советский журналист Бовин, назначенный в 1991 году послом в одну ближневосточную страну, вел дневник, который стал основой его мемуаров «Записки ненастоящего посла». Александр Евгеньевич, конечно, поскромничал. Он был гораздо более эффективным послом, чем многие так называемые карьерные дипломаты. В дневнике Бовин фиксировал многие интересные факты политической, социальной, экономической повседневности страны пребывания. Эти дневниковые заметки дают заметно более глубокое представление об этом государстве, нежели даже академические монографии.
Особый раздел записок был посвящен культуре, г-н посол фиксировал свои впечатления от спектаклей местных и зарубежных театров, концертов, выставок, фестивалей. Но иногда в разделе «культура» он делал лаконическую запись: «В апреле культуры не было». Это не означает, что вся культурная жизнь прекращалась, просто вдумчивый и внимательный наблюдатель не видел в ней ничего достойного упоминания. Вот так и вашему покорному слуге нередко хочется написать: «На минувшей неделе телевидения не было». К счастью, в данном случае, телевидение было.
Первый Национальный достойно отметил День жертв политические репрессий. Был показан безо всякого преувеличения великолепный фильм из двух частей — «Украинцы на Колыме. Память» и «Украинцы на Колыме. Трасса». Норильское восстание 1953г., противостояние украинцев каторжной империи (так называл Советскую империю российский философ и священник Георгий Федотов), бунт против издевательств преступной власти над людьми, представленные в фильме, напомнили нам в наш век множества мнимых ценностей о ценностях подлинных: о свободе, о справедливости, о гуманизме и человеческой солидарности.
За колючей проволокой ГУЛАГа украинские, литовские, латышские, эстонские, грузинские националисты создали уникальный антиимперский интернационал, интернационал порядочных людей против интернационала негодяев, интернационал свободы против интернационала рабства. Участники восстания, уже глубокие старики, в Киеве, Львове, Тернополе, Ивано-Франковске, Вильнюсе, Даугавпилсе, Таллинне, Тбилиси и сегодня вспоминают друг о друге с нежностью. Прекрасно, что успели записать слова ветеранов сопротивления, некоторые из которых к моменту демонстрации фильма уже ушли из жизни.
Жаль, что подобные фильмы на нашем ТВ — редкость. Уже не говоря о том, что большинство «украинских» телеканалов День жертв политических репрессий проигнорировало, еще раз показав свое лицо.
А между тем, когда сегодня СМИ известной направленности постоянно вдалбливают нам сомнительные идеи о «никчемности» нашего народа, о его «приспособленчестве», «апатии», «безразличии», поразительная стойкость и героизм патриотов, боровшихся до конца в неимоверно трудных смертельных условиях, способны вдохновить всех наших современников, в которых честь еще не умерла. Запомнился эпизод, рассказанный одним из ветеранов антиимперского сопротивления. Когда большой этап плененных членов ОУН-УПА пригнали в северный лагерь, они очень быстро положили конец уже ставшему привычным внутрилагерному террору уголовников. Советская власть считала уголовников «социально близкими», почти что своими союзниками и использовала их в борьбе против политических заключенных.
Шпана попыталась напасть на украинцев, но получила такой отпор, что, потеряв десятки своих убитыми и раненными, бросила бежать. Убийцы, бандиты, воры, грабители и прочие душегубы в ужасе лезли на колючую проволоку и кричали охране на вышках: «Не стреляйте! «Бандеры» нас убивают!» Правда, после нескольких таких «уроков», уголовники уже не делали попыток нападать и даже заявили, что они «уважают бандеровцев».
Что ж, это старинная имперская традиция — уважать только тех, кто способен за себя постоять (жаль, что это никак не хотят понять современные «украинские» политики). Москва слезам не верит, но верит могучему кулаку, защищающему правое дело, особенно если этот кулак безжалостно крушит челюсти мерзавцев. Но тут возникает еще один вопрос. Ведь эти героические люди (несломленные и непокоренные) до сих пор ходят в пасынках у государства, которое называет себя украинским... Их не могут или не хотят признать на протяжении 18 лет независимости, что не может не вызывать больших сомнений относительно полноценности нашего государства.
Канал «СТБ» в программе «В поисках истины» предложил любопытное расследование журналиста Вячеслава Гармаша, посвященное истории культа пионеров-героев в бывшем СССР. Особенно интересен в этом смысле Павлик Морозов, который якобы был убит родственниками-кулаками в отместку за донос о припрятанном хлебе.
По версии В.Гармаша, мальчик был уничтожен самими чекистами, чтобы оправдать жестокие репрессии против села, которое считалось оплотом кулацких настроений. Павлик Морозов не был пионером. В 13 лет он ходил в младший класс школы, имел низкий интеллект, очень плохо писал и читал. Вряд ли он был способен написать безупречно выдержанный в идеологическом отношении донос. Ну, а «пришить» убийство Павлика любому лицу, объявленному «кулацким элементом», в те «былинные времена» делом было совсем простым.
Американский исследователь русского происхождения Юрий Дружников установил, что отец Павлика был арестован ГПУ по доносу Татьяны Морозовой, бывшей своей жены. Мать Павлика не могла простить его отцу, что он бросил ее с детьми. Вот и решила она поступить по образу и подобию многих советских женщин, пытавшихся найти управу на неверных мужей в парткомах, в которые они писали письма примерно такого содержания: «Мой муж — подлец. Верните мне мужа».
Татьяна Морозова рассчитывала, что непутевого супруга примерно накажут и вернут в семью. Но его отправили на Соловки, где и уничтожили. Когда культ юного «пионера героя» уже расцвел пышным цветом, его мать перевезли из уральской деревни в Крым, в Алупку, поближе к Артеку, чтобы использовать в воспитании новых «помощников партии и органов». Ее заставили вызубрить официальную версию жизни и смерти сына, строго запретив углубляться в нюансы и подробности. Сама история Павлика была сочинена по схеме классических образцов агиографии, описания жития святых. Вплоть до символических деталей. Якобы дед мальчика предлагал за его убийство именно 30 рублей (аналог знаменитых 30 серебреников).
Можно ли назвать последователей мифического подвига несчастного ребенка? Да, их хватило благодаря неустанной пропагандистской работе партии. Имена: Вася Шмат, Коля Вербовой, Проня Колыбин. Они предавали своих родных, друзей, соседей, односельчан. В том числе — тех, кто пытался спасти свои семьи от голода. Советская власть вознаграждала юных иуд поездками в Артек. Был даже такой период, когда все население «пионерской республики» только из них и состояло. Руководство Артека называло их «особой сменой» (правильнее было бы назвать «особистской»). Эти дети, предавшие своих родителей, пребывали в состоянии тяжелейшей депрессии и явно нуждались в помощи психиатра. Пионервожатые не знали, как к ним подойти. Несчастным было некуда возвращаться, своих близких они погубили, а односельчане этих детей ненавидели.
Что ж, советская власть немало сделала, чтобы разрушить вековые устои семьи. Во многом ей удалось выполнить столь многотрудную работу. Вспоминается китайская притча о том, как к философу Конфуцию пришел юноша и сказал: «Учитель Кун! Твой закон гласит, что за кражу барана полагается три года тюрьмы. Я сообщаю тебе, что мой отец украл барана». Конфуций ответил: «Да. Твоему отцу за барана полагается три года тюрьмы. А тебе полагается смертная казнь за то, что ты предал родного отца». Мудрым человеком был Конфуций... А каналу СТБ спасибо за информацию к размышлению, как выражался еще черно-белый Макс Штирлиц, герой культового советского фильма «Семнадцать мгновений весны».
Ныне в российских СМИ развернулась бурная полемика по поводу того, стоило ли переводить этот фильм в цветное изображение. Ломают копья киноведы, телекритики, культурологи. Даже хочется их спросить: «Господа, вы это серьезно?» Надо полагать, что на данный момент это самая острая проблема в жизни наших соседей. Грустно, что в подобной глубокой дискуссии на мелком месте приняли активное участие даже такие авторитетные и уважаемые телекритики, как Ирина Петровская из «Известий».
Разумеется, украинское ТВ не могло остаться в стороне от освещения уже изрядно потускневшего «Евровидения». Феерические костюмы, сногсшибательная сценография, акробатические трюки, подтанцовки... А где же песни, которые запоминались хотя бы до следующего «Евровидения» и которые хотелось бы напевать? Двенадцатое место представительницы Украины г-жи Лободы является, на мой взгляд, вполне адекватным. Если бы я не знал что она — моя соотечественница, никогда бы по ее выступлению не догадался, что певица имеет какое-то отношение к Украине. Мы увидели нечто межпланетно-галактическое в античном обрамлении, нечто экспрессивно-энергетическое и нечто средне- (очень средне!) европейское. Даже киевлянка Приходько, представительница России, несмотря на то, что в стране, которую она теперь зовет своей «второй родиной», все украинское теперь абсолютный «неформат», отважилась пропеть куплет по-украински. Г-жа же Лобода ничем украинским не «оскоромилась»...
Кажется, украинцы интересны миру только чем-то своим, украинским, а не третьеразрядными подражаниями «модерну» и «постмодерну». Над нашими «шоу-деятелями» еще довлеют комплексы примитивного киевского «бизнесюка», называющего свой ресторан в центре украинской столицы не иначе как «Будапешт» или «Флоренция», совершенно не понимающего, что западный турист более всего ценит эксклюзив. То есть Будапешт он будет смотреть в Будапеште, Флоренцию во Флоренции, а в Киеве он хочет увидеть Киев. Руслана Лижичко покорила Европу и Турцию карпатским мелосом, за которым стоит мощная, древняя традиция. Это свое, подлинное, настоящее, естественное, а потому интересное не только соотечественникам, но и иностранцам. А г-жа Лобода все сделала очень старательно, «по-модному», так сказать, «камильфо», а в результате никакого резонанса ни в Европе, ни дома, своя среди чужих, чужая среди своих, эдакое лицо «без определенного места жительства» в культуре... Не только нашим политикам, но и многим деятелям искусства уже давно не мешало бы выбрать себе Родину.
А вообще минувшая теленеделя была достаточно разнообразной, не напоминавшей, что нередко случается, тоскливую репертуарную «пустыню», сомнительно оживляемую бесконечными сериалами.
