Эксперт Брюссельского Центра европейских политических исследований Майкл ЭМЕРСОН на протяжении многих лет отслеживает интеграционные процессы в Украине. И, в отличие от чиновников ЕС, он может откровенно говорить то, какими на самом деле являются европейские перспективы Украины и чего ожидают в Брюсселе от Киева.
— Господин Эмерсон, как вы оцениваете продвижение Украины на пути интеграции к ЕС, и, в частности, заявления украинских должностных лиц о больших достижениях?
— Да, действительно был достигнут прогресс относительно начала подготовки проекта Соглашения об ассоциации с ЕС. Также началась работа над компонентом соглашения, — зоны свободной торговли. Но эта работа не завершена.
— Видите ли вы стратегию, волю, желание с украинской стороны — Президента, премьер-министра, — чтобы наполнить реальным содержанием названо соглашение?
— Что касается компонента, связанного с зоной свободной торговли, то лично я считаю, что введение украинским правительством временной таможенной ставки величиной 13% является ошибкой. Возможно, это решение будет опротестовано в ВТО, поскольку гривня упала на 40%, что увеличило конкурентоспособность украинских производителей. Поэтому введение пошлины, очевидно, является незаконным. В общем, это противоречит идее углубленной зоны свободной торговли.
— То есть вы видите противоречивые шаги украинского правительства и Президента?
— Боюсь, что да. Хотя ситуация действительно сложная. Но принимая во внимание девальвацию гривни, я не думаю, что внедрение пошлины было экономически аргументированным.
— Господин Эмерсон, что в Брюсселе сейчас думают о нынешнем премьере? Верят ли они, что она сможет осуществить необходимые реформы, преодолеть коррупцию в стране?
...(молчание)
— А если подойти к этому вопросу с другой стороны, какие сигналы со стороны Украины или действия хотели бы увидеть в Брюсселе, чтобы поверить в то, что Украина по-настоящему хочет осуществлять реформы, внедрять европейские стандарты, чтобы приблизиться к ЕС? Могла бы Украина в последствии ожидать большей помощи со стороны ЕС, чтобы двигаться быстрее на пути интеграции?
— Это абсолютно очевидно. Брюссель хотел бы видеть, что политики Украины собрались и действовали вместе, сформировали гармоничное правительство. Брюссель не имеет никаких преференций относительно отдельных личностей. Выбор политиков — дело украинцев. Но абсолютным требованием Брюсселя является существование гармоничного правительства.
— На ваш взгляд, должен ли ЕС оказать Украине помощь, чтобы пережить нынешний кризис?
— Я считаю, что ЕС должен подготовить широкую экономическую и финансовую помощь. Это очень критический момент. Вся Восточная Европа находится в сложном положении. Поэтому я считаю положительным тот факт, что Международный валютный фонд организовал помощь европейским банкам, а также украинским. Но этого, по всей вероятности, не будет достаточно.
— А что необходимо сделать еще?
— Потом возникает вопрос, нужно ли больше делать, чтобы рекапитализировать банки. Либо, возможно, нужно сделать что-то для дополнения платежного баланса, ссуды и макрофинансовой помощи, которую уже предоставил Международный валютный фонд. Во время экономического кризиса в 1998 году ЕС часто действовал совместно с МВФ, разделяя груз условий финансирования.
— Господин Эмерсон, на ваш взгляд, инициатива «Восточное партнерство» поможет Украине проводить реформы, приближаться больше к ЕС? Ведь некоторые украинские политики отмечают, что финансирование этой программы недостаточным для достижения прогресса.
— Величина грантов должна увеличиться. Но все равно — это небольшая сумма по сравнению со средствами, которые нужны для спасения, скажем, банковской системы, либо для преодоления спада. Средства, предусмотреные в рамках программы «Восточное партнерство», рассчитаны на долгосрочные проекты технической помощи. А это совсем другое дело, чем спасение украинской экономики от депрессии.
— А будет ли способствовать такая финансовая помощь реализации проектов по реформированию, модернизации и европеизации страны?
— Да, будет. Но очень серьезная проблема заключается в том, как будут потрачены средства. В некоторых новых странах ЕС, в частности в Болгарии, были проблемы с использованием европейских средств. Поэтому, я думаю, здесь также могут возникнуть подобные проблемы.
В случае Болгарии ЕС ввел жесткие процедуры, что помогло улучшить правление в этой стране. Но отношения с Украиной являются более узкими и представить такой тип вмешательства в дела украинского правительства не представляется реальным.
— Господин Эмерсон, хотелось бы услышать ваше мнение по поводу того, как украинская сторона восприняла инициативу «Восточное партнерство»?
— Многие украинские политики и должностные лица позитивно восприняли эту инициативу, считая, что она не является заменителем вопроса относительно получения европейской перспективы.
— Кстати, как вам кажется, перспектива членства Украины в ЕС приближается или отдаляется?
— К членству в ЕС очень длинный путь. И не только из-за украинской стороны, ведь частично в этом есть вина Украины. Также этому мешает положение дел в ЕС. Если Украина и станет членом ЕС, то, на мой взгляд, она будет 37-м членом Евросоюза. Сейчас у нас 27 стран-членов ЕС. Но на очереди находится шесть стран. Кроме этого, нельзя исключать Исландию, Турцию, а также Молдову. Возможно, даже Молдова станет 37-й страной-членом ЕС, а Украина, возможно, — 36-й. Но этот будет хороший вопрос. Проблема в том, что ЕС «подпрыгнул» с 15 до 27 государств. Юридическая, законодательная, экономическая система ЕС является чрезвычайно сложной, очень деликатным механизмом. Украина не должна рассматривать сдержанность относительно перспективы членства, как недружелюбное отношение в отношении нее. Люди, работающие в ЕС, знают как работает ЕС, как сложно воспринимать то, что конституция была отклонена на референдуме. Сейчас, может быть, мы получим договор о реформах. Но все эти политические процессы являются очень сложными и комплексными. Если вы перегрузите лодку, она утонет. Поэтому перспектива членства Украины — это вопрос как для ЕС, так и для Украины.
