Американская администрация формирует свою внешнюю политику. По общему мнению президент Барак Обама не очень опытен в этих вопросах и до недавнего времени вообще предпочитал не высказываться на тему международных отношений. По традиции процесс складывания американской внешней политики включает в себя аналитические разработки ведущих центров и предложения известных экспертов в этой области.
То, что грядут большие перемены в отношениях США и внешнего мира говорит доклад Збигнева Бжезинского, прочитанный им в начале января в Пекине на торжествах по случаю 30-летия установления дипломатических отношений между Америкой и Китаем. На основе этого доклада патриарх борьбы за гегемонию своей страны в мире опубликовал статью в The Financial Times под весьма красноречивым заголовком: «Двойка», способная изменить мир». Напомнив читателям, что в 1978 г. именно он по поручению президента Джимми Картера совершил тайный визит в Китай и тем самым положил начало нормализации отношений между двумя странами, Бжезинский выдвигает идею особых отношений между Пекином и Вашингтоном. «...нам необходимо образовать неформальную «двойку». Отношения между Китаем и США должны носить характер всеобъемлющего партнерства». Ветеран американской внешней политики в принципе не сказал что-то новое. В своей известной книге «Великая шахматная доска» подобное уже им предлагалось. В отличие от многих аналитиков и дипломатов Збигнев Бжезинский умеет смотреть далеко вперед. Тогда в 1990-х гг. его точка зрения казалась экстравагантной. Перспектива единоличного господства в мире после победы в холодной войне туманила головы. Возникло ощущение возврата к временам Pax Americana в 1940—1950 гг. Казалось, что так будет если не вечно, то достаточно долго.
Но действительность оказалась весьма прозаичной. В Ираке и Афганистане застряли надолго. И если с берегов Тигра и Евфрата все-таки собираются уходить, то в Кабуле и Кандагаре коалиция от победы далека как никогда. А еще проблемы с Ираном. Добавим к этому разрастающийся экономический кризис, и все это уже непосильным бременем ложится на американскую внешнюю политику. В таком положении казавшееся игрой воображения давнее предложение Бжезинского об оси Пекин — Вашингтон уже таковым не выглядит.
Подтверждением этому служит тот факт, что примерно через неделю другой патриарх американской дипломатии и в определенном смысле соперник Бжезинского Генри Киссинджер в другой английской газете The Independent также высказал во многом аналогичные мысли. «Роль Китая в новом мировом порядке ключевая. Наши отношения, начинавшиеся главным образом как стратегический проект, направленный на сдерживание общего противника, за десятилетия превратились в центральную конструкцию системы международных отношений... У нового поколения наших лидеров есть уникальная возможность превратить их в проект нашей общей судьбы, как это произошло в послевоенный период с трансатлантическими отношениями, с учетом того, что нынешние вызовы являются больше политическими и экономическими, чем военными».
Когда мысли Збигнева Бжезинского и Генри Киссинджера в главном совпадают и это приобретает мировую публичность, то коренное изменение американской внешней политики следует ожидать в самое ближайшее время.
Конечно, от предложений Бжезинского и Киссинджера до дипломатических действий есть некоторая дистанция. В Вашингтоне найдется достаточно много противников «большой двойки». Однако кондоминиум с Китаем позволит США сосредоточиться на европейском и латиноамериканском направлениях. И в этих условиях возрастет их участие в делах восточной части Старого Света. Отношение к Украине станет более благоприятным, но при условии стабилизации политического положения. Если наши политики еще этого не понимают, то есть достаточно много средств довести это до их сведения. Их bellum omnium contra omnes нашим соседям ближним и дальним изрядно надоела. И нам тоже?
Сегодня, когда новая американская администрация готовится приступить к исполнению своих обязанностей в обстановке серьезнейшего финансового и международного кризиса, крайне нелогичными кажутся утверждения о том, что неурегулированный характер международных отношений сам по себе создает уникальную возможность для созидательной дипломатии.
В таком утверждении присутствует мнимое противоречие. С одной стороны, финансовый кризис нанес мощнейший удар по репутации Соединенных Штатов. Если американские оценки в области политики зачастую оказывались противоречивыми, то рекомендации США в области мирового финансового порядка никто, в общем, не оспаривает. Но сейчас во всем мире распространилось разочарование по поводу того, как США этим порядком управляют.
В то же время масштабы бедствия уже не позволяют остальному миру прятаться за спиной американского господства и американских провалов. Каждой стране придется задуматься над тем, какой она внесла вклад в возникший кризис. Каждый будет теперь изо всех сил стремиться устранить те условия, которые привели к краху. Но в то же время каждому придется посмотреть правде в глаза и признать, что проблемы кризиса можно преодолеть лишь совместными усилиями. Даже самые богатые страны столкнутся с сокращением имеющихся ресурсов. Каждому государству придется пересмотреть свои национальные приоритеты. Если возникнет система совместимых приоритетов, то появится новый мировой порядок. Но если разные приоритеты согласовать и выверить не удастся, то произойдет катастрофа, и наш миропорядок расколется на части.
Крах нынешней мировой финансовой системы совпал по времени с многочисленными политическими кризисами в различных точках планеты. Никогда прежде в самых разных уголках мира одновременно не происходило такого большого количества изменений, о которых тут же становилось известно всем благодаря современным средствам коммуникации. Альтернативой новому международному порядку является хаос.
Финансовый и политический кризисы на самом деле тесно взаимосвязаны, потому что в период экономического процветания возник раскол между экономической и политической организацией нашего мира.
Мир экономики стал «глобализованным». Его институты проникли повсюду, и действует он, исходя из того, что глобальный рынок является саморегулирующимся механизмом. Финансовый кризис показал, что это только мираж. Он продемонстрировал отсутствие глобальных институтов, способных смягчать удары и изменять тенденции. И неизбежно возникает следующая ситуация: когда испытывающее удары кризиса общество обращается к национальным политическим институтам, они в своей деятельности руководствуются главным образом внутренними соображениями, а не интересами мирового порядка.
Каждая крупная страна пытается решить встающие перед ней проблемы в основном самостоятельно, откладывая коллективные действия на потом, когда натиск кризиса ослабеет. Так называемые пакеты экстренной помощи появляются поштучно, отдельно в каждой стране. И в целом те внутренние кредиты, которые стали причиной краха, благодаря им просто подменяются, казалось бы, неисчерпаемыми государственными кредитами. И пока они не дают ничего, кроме сдерживания возникающей паники.
Международный порядок в политической и экономической сфере не возникнет до тех пор, пока не появятся общие правила, по которым смогут ориентироваться и сверять свой путь разные страны. В конечном итоге гармонизации политической и экономической системы можно добиться лишь двумя способами: создав международную политическую систему регулирования тех же масштабов, что и мировой экономический порядок, или сократив охват экономических институтов до таких размеров, когда ими смогут управлять существующие политические структуры, что может привести к новому меркантилизму на региональном уровне.
Новое глобальное соглашение по образу и подобию Бреттон-Вудского — это самый предпочтительный вариант. И роль Америки в такого рода предприятии будет определяющей. Это парадокс, но американское влияние будет огромным, если сопоставить его со скромностью нашего поведения. Нам следует откорректировать ту добродетельность и праведность, которая была характерна для позиций и действий Америки по многим направлениям, особенно после распада Советского Союза.
Это эпохальное событие и последовавший за ним период почти непрерывного экономического роста заставили слишком многих приравнять мировой порядок к принятию американских схем и замыслов, включая наши внутренние предпочтения. В результате этого возник некий неустранимый унилатерализм (на который постоянно жалуются европейские критики). Это своего рода настойчивый консилиум, требующий от стран доказывать свою пригодность к вступлению в международную систему — иными словами, свое соответствие американским предписаниям.
Со времен инаугурации президента Джона Кеннеди полвека тому назад в Америке не было ни одной новой администрации, на которую возлагались бы столь огромные надежды. Случай беспрецедентный: все главные актеры на мировой сцене открыто заявляют о своем стремлении к преобразованиям, которые навязал им глобальный кризис, причем преобразования эти они хотят осуществлять во взаимодействии с США. Экстраординарное воздействие избранного президента на представления человечества — это важный элемент в формировании нового мирового порядка. Однако оно лишь предоставляет возможность, но не определяет курс.
В конечном итоге главная задача состоит в том, чтобы определить и сформировать общую озабоченность большинства стран, а также всех ведущих государств в отношении экономического кризиса, отнеся туда коллективный страх перед террористическим джихадом. Затем все это должно быть превращено в общую стратегию действий, подкрепленную осознанием того, что новые вопросы, такие как распространение оружия массового уничтожения, энергетика и изменения климата, невозможно решать в рамках отдельной страны или региона.
Самую большую ошибку новая администрация совершит в том случае, если позволит себе почивать на лаврах собственной популярности, которой она пока пользуется. Дух взаимодействия и сотрудничества, который возник в настоящий момент, следует направить в русло стратегии высшего порядка, способной перешагнуть через рамки споров и разногласий недавнего прошлого.
На самом деле обвинения в адрес американского унилатерализма имеют под собой определенный фундамент. Они также оправдывают ключевые разногласия Европы и Америки. Корень различий заключается в том, что Соединенные Штаты по-прежнему ведут себя как национальное государство, способное потребовать от своего народа жертв во имя будущего. А Европе, находящейся в подвешенном состоянии перехода от рамок национальных государств к пока не созданному политическому механизму, гораздо труднее отказаться от существующих преимуществ и выгод. Отсюда такое внимание к «мягкой силе». Трансатлантические разногласия в основном имеют сущностную основу и лишь отчасти относятся к порядку и процедурам. Конфликт все равно возникнет — и неважно, насколько интенсивно ведутся консультации. Атлантическое партнерство будет в гораздо большей степени зависеть от общности политического курса, нежели от согласованных процедур.
В равной степени в создании нового мирового порядка важную роль играет Китай. Взаимоотношения между сторонами, которые начинались в основном как стратегическая схема сдерживания общего противника, с годами превратились в один из краеугольных камней международной системы. Китай позволил Америке хвастаться своим расточительным потреблением, скупив американские долги. Америка помогла модернизировать и реформировать китайскую экономику, открыв свои рынки для ее товаров. Обе стороны переоценили прочность этой схемы. Но пока она действовала, мир переживал эпоху невиданного глобального развития. Такая схема развеяла страхи по поводу роли и места Китая в мире, когда эта страна в полной мере проявила себя как ответственный член клуба сверхдержав. Возникло общее мнение о том, что враждебные отношения между этими столпами международной системы приведут к разрушению достигнутого и не принесут пользы никому. Такую убежденность необходимо сохранять и укреплять. Обе страны, находящиеся на противоположных берегах Тихого океана, нуждаются в двустороннем сотрудничестве для ликвидации последствий мирового финансового кризиса. Сегодня, когда глобальный финансовый крах разрушил китайские экспортные рынки, эта страна сосредоточила усилия на развитии своей инфраструктуры и внутреннего потребления. Набрать обороты будет нелегко. Темпы роста китайской экономики могут временно упасть ниже показателя в 7,5%. А специалисты по Китаю всегда говорили, что это та пограничная черта, ниже которой возникает угроза политической нестабильности. Америка нуждается в сотрудничестве с Китаем, чтобы решить проблемы своего бюджетного дисбаланса и предотвратить возникновение такой ситуации, когда взрывоопасный дефицит вызовет пожар разрушительной инфляции.
Какого рода глобальный экономический порядок возникнет в будущем — это в значительной степени зависит от того, как Китай и Америка будут строить свои взаимоотношения в ближайшие годы. Разочаровавшись в США, Пекин может начать присматриваться к исключительно азиатской региональной структуре, база для которой уже существует в виде формата АСЕАН плюс три (Китай, Япония, Южная Корея. — Прим. перев.). В то же время, если в Америке усилится протекционизм или если она начнет относиться к Китаю как к противнику на долгие времена, то самосбывающееся пророчество может разрушить все шансы на создание мирового порядка.
Такой возврат к меркантилизму с его государственным вмешательством в хозяйственную деятельность и к дипломатии XIX века расколет мир на соперничающие между собой региональные блоки. А это будет иметь опасные и длительные последствия.
Китайско-американские отношения нужно поднять на новый уровень. Сегодняшний кризис можно преодолеть лишь при осознании общности целей. Такие вопросы, как распространение оружия массового уничтожения, энергетика и изменение климата, требуют укрепления политических связей между Китаем и Соединенными Штатами. Нынешнее поколение лидеров имеет возможность трансформировать взаимоотношения государств по обе стороны Тихого океана в «проект общей судьбы», как это было с трансатлантическими отношениями в послевоенный период. Разница состоит в том, что господствующие сегодня вызовы имеют в большей степени политический и экономический характер, нежели военный.
Этот проект должен включать и такие страны, как Япония, Корея, Индия, Индонезия, Австралия и Новая Зеландия, которые могут присоединиться к нему в рамках общих тихоокеанских и региональных структур, занимающихся конкретными вопросами — например энергетикой, нераспространением оружия массового уничтожения и охраной окружающей среды.
Сложность обретающего свои очертания нового мира требует от Америки исторического подхода со взглядом на перспективу. Она должна отказаться от своих настойчивых заявлений о том, что каждую проблему надо решать в рамках определенных программ с конкретными временными рамками, которые зачастую увязываются с политическими процессами в нашей стране. Мы должны научиться действовать в рамках реально достижимого. Мы должны быть готовы ли к тому, чтобы добиваться конечной цели постепенно, с учетом всех нюансов.
Международный порядок может быть постоянным лишь в том случае, если его участники вносят свой вклад не только в его создание, но и в его сохранение. Таким образом, Америка и ее потенциальные партнеры обретают уникальную возможность превратить момент кризиса в предвидение надежды.
Генри КИССИНДЖЕР был советником по национальной безопасности и госсекретарем в администрациях президентов Ричарда Никсона и Джеральда Форда.
