С главным редактором интернет-издания «Салідарнасць» (gazetaby.com) и заместителем главы Белорусской ассоциации журналистов Александром Старикевичем мы встретились в Минске. Его нам рекомендовали как независимого и достаточно авторитетного журналиста. Побывав недавно в Украине в рамках проекта «Белорусская весна», Александр сделал для себя вывод, что дальше «бацьки» и тому подобных штампов украинцы в знании своих соседей не продвинулись. Впрочем, «то же самое и у нас с информацией об Украине, — отмечает Александр. — Ощущается весьма ограниченный интерес как со стороны украинцев — к тому, что происходит в Беларуси, так и у белорусов — к происходящему в Украине. У нас власть пытается представить Украину как пугало: смотрите, мол, будете себя плохо вести — у вас будет то же самое».
Говоря о белорусском информационной пространстве, в первую очередь припоминаются не только многочисленные истории о перекрывании кислорода независимой прессе. Даже более показательной для государства в целом, по нашему мнению, является история с «живым щитом», ставшая, по словам Александра, событием года. Наверное, многим приходилось эту историю слышать, но, тем не менее, напомним ее суть. 2 марта на трассе Слуцк—Минск ГАИ пытается остановить машину, двигающуюся на большой скорости. Погоня продолжается достаточно долго, но гаишникам не удается настигнуть машину. Тогда перед въездом в Минск по всей ширине трассы — в четыре ряда — они выстраивают случайные остановленные тут же гражданские легковые автомобили — и таким образом создают «щит». Самое ужасное, что людям выходить из машин было запрещено. «Машина на скорости 160 км/час врезается в этот щит, — продолжает рассказ Александр. — Как обошлось без увечий — большая загадка и огромное счастье. Эту историю сразу же попытались замести под ковер. О ней стало известно только благодаря тому, что пострадавшие обратились в газету. Как выяснилось, это не единственная такая история, подобные уже были, причем с пострадавшими. Это отработанная технология, а не два идиота-гаишника. Случай с «живым щитом» — прекрасная иллюстрация отношения государства к гражданину, — резюмирует Александр. — Система показала свое истинное лицо, не прикрытое макияжем пиара».
Вспоминая эту ужасающую историю, возникают основания сомневаться, что в нашей далеко продвинувшейся в делах демократии стране такая «отработанная технология» невозможна. Не зря ведь мы позже задали Александру вопрос по поводу убийств журналистов на постсоветском пространстве. Несмотря на все существующие свободы, сегодня Украина до сих пор не знает убийц Гонгадзе. И сценарий, заметьте, тот же, что и в Беларуси: раз в год на телеэкранах и в новостийных лентах появляются «ответственные» со словами: мы ищем. Вот и делайте теперь выводы, где начинается демократия, а где — не заканчивается «совок».
— Во время недавнего интервью «Дня» с руководителем Центра развития СМИ и гражданского общества России Игорем Яковенко он говорил о том, что в России журналистика умерла, есть только пропаганда и пиар. А в Беларуси журналистика жива?
— Дышит тяжело, но еще жива, и в принципе независимая пресса за последние 14 лет продемонстрировала очень серьезный потенциал к выживанию. Потому что при таких условиях, которые существуют сегодня в Беларуси для независимых СМИ, говорить о развитии невозможно — чудо, что кое-что еще остается. Давайте вспомним ключевые моменты. 2003 год. Ряд газет выкидывают из белорусских типографий, то есть просто расторгают договора без объяснения причин. И хотя в стране несколько десятков типографий, куда бы вы ни обратились — отказ: все мощности загружены. То есть все типографии страны настолько загружены, что взять еженедельную газету тиражом пять тысяч экземпляров решительно никакой возможности нет! Некоторые газеты, в частности «Народная воля» и «Товарищ», вынуждены печататься в соседней стране — в Смоленске. А это какая-никакая, но все же заграница: оформление документов и прочие детали... Еще более страшный удар был нанесен в конце 2005-го. У нас существует две монопольные государственные системы: распространения по подписке — это «Белпочта», и в розницу — «Белсоюзпечать». Это единственная общенациональная сеть киосков. Есть, конечно, и частные продавцы, но у кого-то из них три точки, у кого-то — пять, у кого-то — одна. Кроме того, они больше ориентированы на прессу развлекательную, мало кто хочет связываться с политическими изданиями. Так вот, в конце 2005 года и «Белпочта», и «Белсоюзпечать» в массовом порядке не перезаключают договора на 2006 год с независимыми изданиями, которых по всей стране набралось около полутора десятков. Кто-то из них остался на рынке и начал создавать собственную систему распространения, но это в основном касается региональных изданий, ведь они локальны. На тот момент я был главным редактором еженедельника «Салідарнасць». Реально оценив свои возможности, мы остановили печатное издание с 1 января 2006 года и сейчас выходим только в интернете (http://gazetaby.com), потому что было вполне очевидно, что с нашими финансовыми возможностями мы не потянем создание собственной системы распространения.
— Были ли издания, которые повторили ваш опыт?
— Были. «Белорусская деловая газета» попала в такую ситуацию еще раньше других. На них первых обкатали эту технологию и выкинули из системы распространения еще в 2003 году. Это был достаточно серьезный проект, уже хорошо устоявшийся бренд, поэтому они решили пойти путем создания собственной системы распространения. Продержались целых три года, но после президентских выборов в марте 2006 года печатное издание было остановлено. После этого газета выходит только в интернете. Из таких примеров еще «Борисовские новости». Они в интернет пошли из-за того, что газету вообще закрыли. Например, «Салідарнасць» не закрыта, у нас есть свидетельство о регистрации, формально мы можем выходить, только непонятно как продаваться и зарабатывать деньги на свое существование. А «Борисовские новости» теперь выходят под другой маркой, хотя люди те же.
— То есть сейчас большинство продуктивной силы белорусской журналистики сосредоточено в Сети?
— В какой-то степени — да, учитывая, что сейчас в Сети присутствуют и газеты, и радиостанции. «Европейское радио для Беларуси» — это радиостанция, но я думаю, что их сайт не менее популярен.
Ни одной белорусской независимой радиостанции нет, последняя была закрыта в 1995 году, а те частные радио, которые сейчас работают, — это чисто развлекательные проекты, они в лучшем случае дают агентские новости, при чем фильтруют их. Потому что в случае чего легко получить по шапке от министерства информации.
А независимого телевидения не было никогда, этого не допускали ни долукашенковские власти, ни тем более лукашенковские.
Из общенациональных независимых печатных изданий остались «Народная воля», «Наша нива», «Белорусы и рынок», «Товарищ» (на самом деле это партийная газета коммунистов, так что там тоже есть вопросы), «Свободные новости». Вот, пожалуй, и все. Причем скажем прямо: возможности любого из перечисленных изданий невелики. Ни у одной редакции нет возможности содержать полноценный целенаправленно работающий коллектив, сосредоточенный на достижение каких-то целей. Речь сегодня идет о том, как выжить, а не о том, как развиваться.
— А кто финансирует независимую прессу? Это важно, потому что у нас все чаще говорят о цензуре денег, которая заменила политическую цензуру.
— Нам бы ваши проблемы... Я прекрасно понимаю, что, с одной стороны, цензура денег ничуть не лучше любой другой цензуры, но у вас деньги все равно не из единого центра идут — и в результате представлены разные точки зрения. Это так же, как в свое время говорили, что «НТВ» — Гусинского, «ОРТ» — Березовского. Но давайте сравним с тем, что есть в России сейчас, — и станет ясно, что лучше.
Некоторые газеты, особенно те, которые выходят давно («Народная воля» — с 1995-го), у которых есть постоянная аудитория, они все-таки продаются. Например, «Беларусы и рынок» — это деловой еженедельник, который даже собирает неплохие объемы рекламы. Я думаю, существуют и дополнительные источники доходов, но это уже каждый решает по-своему. Во всяком случае, публично я об этом говорить не хотел бы.
— Какие поводы использует власть для закрытия СМИ?
— Последняя газета, которую у нас закрыли, была «Згода» — за публикацию перепечаток антиисламских карикатур из датской газеты Jyllands-Posten. Сразу же выступил Лукашенко, мол, мы не позволим в нашем обществе разжигать религиозную вражду... Решение о закрытии вынес суд. То есть инструментом может быть решение суда. А поводы... Всех, кого хотели, по большому счету, уже закрыли, и достаточно давно. А те, кто существует, и так загнаны в гетто и не представляют серьезной угрозы для власти, зато можно сказать: у нас есть независимая пресса. Еще любят говорить о том, что у нас в стране зарегистрировано 1200 с лишним изданий. И две трети из них — это негосударственные издания. Да, но основная их масса — это кроссворды. В регионах есть еще с десяток независимых местных изданий, но многим из них тоже приходится достаточно серьезно фильтровать материалы — над ними местные власти, что порой бывает пострашнее, чем центральные.
— Какие еще инструменты используются? Уже упомянутый Игорь Яковенко рассказывал о схеме, когда редакцию закрывают, обнаружив на компьютерах нелицензионный софт. В Беларуси бывали такие случаи?
— До этого у нас еще не дошло, но, думаю, в рамках обмена опытом между братскими странами такого тоже можно ожидать. Распространены штрафы за самые разные вещи. Уникальный случай был связан с изданием «Салідарнасць». Мы только начали выходить в 2003 году — и тут министерство информации приостанавливает на три месяца выход «Белорусской деловой газеты» (БДГ). Приостановив работу издания на три месяца, попробуй потом ее собрать! Это равносильно тому, чтобы пристрелить не насмерть, а так, чтобы еще помучился. Редакция БДГ обращается к нам с просьбой выйти под нашей шапкой. Мы соглашаемся — и следующий номер выходит с их дизайном и материалами. На первой полосе — моя статья и статья тогдашнего редактора БДГ, где мы объясняем, что происходит. После этого нас первый раз выкинули из типографии (потом был еще второй). Поскольку наступил летний период, рестарт мы решили делать уже в октябре. Но этим дело не ограничилось. Буквально через пару дней в редакции объявляют совместную проверку комитета государственного контроля и министерства информации. Неделю рыли... Нарыли на сумму порядка 200 долларов штрафа. Послали свои результаты в Минск. Там, я так понимаю, этого не восприняли. Выясняется, что проверка будет продолжена. В итоге нам влепили штраф две тысячи долларов. Для нас это была весьма существенная сумма на тот момент. Но фокус — в том, за что. Есть закон о печати, который перечисляет, какая информация должна быть в выходных данных издания. Мы этот закон соблюдали. Но, как выяснилось, есть и ГОСТ чуть ли не советских времен, в котором прописаны еще некоторые данные, в частности, объем газеты в печатных листах. Это чисто типографский термин, который никакой полезной информации ни для кого не несет. Это старая советская штучка, и у нас ее не было, как и у основной массы газет. Именно за это нас оштрафовали. Когда меня вызвали, чтобы объявить о штрафе, у меня как раз была с собой «Советская Белоруссия» (она у нас считается главной официальной), в которой этих данных тоже не оказалось. Я говорю: ну так давайте будем штрафовать «Советскую Белоруссию», на ней вы можете «подняться» гораздо круче, чем на издании «Салідарнасць»! Ответ был: «Если нам скажут пойти с проверкой в «Советскую Белоруссию», мы, безусловно, ее оштрафуем».
Вообще прийти в редакцию и оштрафовать за что-нибудь — это милое дело.
— А интернет-издания пытаются контролировать?
— С интернет-изданиями намного сложнее, но пытаются. Интернет у нас в каком-то смысле — система монопольная. Грубо говоря, кабель, который идет наружу, — единственный (есть еще кое-какие мелкие, но они абсолютно локальные) и находится под контролем еще одной государственной структуры — «Белтелекома». Поэтому не составляет никакого труда в нужный момент перекрыть доступ к ненужным сайтам — как правило, во время массовых акций протеста или выборов. В прошлом году они дошли до того, что 25 марта, когда обычно проходит одна из основных демонстраций, они попробовали заблокировать, кроме СМИ, еще и Livejournal. Потренировались, я так понимаю. Потому что никакой существенной необходимости в этом не было.
Сейчас принят новый закон о печати, который вступит в силу в феврале будущего года, и там уже интернет-СМИ приравнены к средствам массовой информации. Но хитро: просто написано, что это тоже СМИ, и больше ничего. Статус, вопросы регистрации и тому подобное должны будут определятся постановлениями кабинета министров. Они сейчас разрабатываются в глубокой тайне и станут нам известны по факту. Тогда уже и будем думать, что со всем этим счастьем делать.
— Вы сказали о том, что независимого телевидения не существует. Но есть канал «Белсат» — единственный белорусскоязычный канал. Говорят, что это что-то вроде нашего «5 канала».
— Пока еще очень сложно давать какие-либо оценки, потому что проект не так давно стартовал, но его вряд ли стоит сравнивать с «5 каналом», хотя бы в силу того, что это спутниковое телевидение. Я не знаю, как там сейчас, потому что они переходили со спутника на спутник, но первоначально они запустились на спутник, который в Беларуси мало популярен. Переориентировать свою тарелку или ставить спутник ради одного канала... Мало, наверное, все-таки будет желающих. Они вещают из-за пределов страны. В основном — это Польша, часть программ снимают в Литве, корреспонденты работают и здесь, но не знаю, удалось ли кому-нибудь из них получить легальный статус. «Белсату», в принципе, уже тоже досталось. 27 марта был массовый налет на теле- и радиостанции. Попали под раздачу и «Белсат», и «Европейское радио для Беларуси», и радио «Рация» — в рамках расследования КГБ уголовного дела о мультиках, оскорбляющих честь и достоинство главы государства. Года три назад в Интернете появились достаточно простенькие примитивные сатирические мультики, в которых действовали персонажи, как принято говорить, похожие на Александра Лукашенко, Юрия Скуратова и других деятелей. Все закончилось тем, что КГБ возбудило уголовное дело, а создатели этих мультиков съехали (некоторые даже в Украину) и все заглохло. Но дело закрыто не было. И когда они решили почистить станции, которые здесь находятся на полуподпольных основаниях, мультики, ясно, были только предлогом. Они устроили налет и конфискацию оборудования в рамках расследования данного дела.
Основные телеканалы — государственные. «Первый канал», ОНТ, СТВ, ЛАТ, еще белорусские РТР, НТВ. Российский канал ОРТ у нас в прямом виде не идет, есть ОНТ, который изначально вырастал на мощностях ОРТ, но постепенно начал существенное количество эфирного времени замещать своими программами. Но, тем не менее, многие программы ОРТ он покупает. Там все тоже достаточно жестко цензурируется. Есть такая программа, которая выходит на «Первом канале» в России и у нас: «Прожектор Перис Хилтон». Это юмористическая программа, где ведущие комментируют разные новости, «стебутся». Как выяснилось, в одной из предыдущих программ они «постебались» над Лукашенко по поводу того, что ему на полгода разрешили въезд в Европу. А куда, мол, поедет Лукашенко? Ну, наверное, первым делом в Диснейленд... Можно спорить о том, насколько эти шутки смешные — но они безобидные. Однако этот сюжет из программы был вырезан...
— Какие сейчас можно отметить тенденции в журналистике?
— У нас существует достаточно серьезная проблема, связанная с кадрами, очень многие, кто вышел на определенный уровень, чего-то добился или не добился, уезжают в Москву или Киев. Даже в Москве сейчас ситуация получше, чем в Беларуси, а несколько лет назад у нас было несравнимо лучше. Это касается и финансов. Окажись в тех условиях, в которых работают наши коллеги, государственная пресса, она умерла бы через неделю. А тут годами люди работают.
Дело в том, что Лукашенко — это целиком и полностью продукт советской системы; все, что он делает, — это попытка отстроить отредактированную советскую модель, подогнанную под современность. Самый яркий пример — это последние так называемые выборы в Палату представителей, которые прошли чуть меньше месяца назад. Можно же поиграть, создать видимость, что есть избирательный процесс... Нет! 110 мест в Палате представителей — и все 110 депутатов избранны в первом туре, и все 110 — сторонники власти. Вам это ничего не напоминает? Единственное отличие от советских выборов — это наличие псевдоконкуренции. И так во всем: шаг вперед — два назад. С одной стороны, речь идет о том, чтобы сделать Беларусь привлекательной для инвесторов. Уже наконец-то созрели, раньше заявлялось, что нам этого не надо, сами справляемся. Отменили существовавшую много лет «золотую акцию» (государство могло ввести на любом предприятии, включая частные, «золотую акцию» и через нее полностью контролировать деятельность предприятия), зато придумали еще круче. Правда, это пока проект: увеличение в разы штрафных санкций за самые разные нарушение, включая элементарные ошибки и бухгалтерские описки. Если этот проект будет принят, то чиновники получат право во внесудебном порядке налагать административный арест на должностных лиц предприятия... Это только одна из многочисленных историй. Какую сферу жизни ни возьми — совок «прет» практически отовсюду.
Если поездить по селам, картина будет более благоприятная, чем в России. Но она такой была всегда — и в советские времена, и при Шушкевиче. В западной части страны, которая меньше была под советами, порядка больше, в восточной — больше бардака. Но опять-таки масса показухи и масса совершенно дебильных советских решений. Есть фасад, а реально происходит стагнация.
— Возвращаясь к журналистике, и Беларусь, и Россия, и Украина пережили или переживают (кто как) смерти журналистов. По вашему мнению, это болезнь всего постсоветского пространства? Как ее излечить?
— Наверное, это не болезнь именно постсоветского пространства, журналистов убивают во многих странах. И вопрос действительно больной. Наверное, дело тут не только в политических системах. Но, конечно, ситуация не способствует тому, чтобы журналисты чувствовали себя защищенно. Вот четыре года назад убили журналистку нашей редакции Веронику Черкасову. Печально даже не то, что преступник не найден, ведь определенное количество преступлений не раскрывается, но у меня полное впечатление, что убийцу Черкасовой никто всерьез и не искал. Изначально пытались отмахнуться, что это организовали ее 15-летний сын и отчим-пенсионер, что само по себе бред. Когда это не получилось, дело просто спустили на тормозах и вспоминают о нем раз в году — мол, мы ищем. А там совершенно очевидная картина заказного убийства, осуществленного профессионалом.
Единственная возможность лечить эту болезнь — это приближение к европейским стандартам. Я не знаю, когда в последний раз в странах Евросоюза погибали журналисты, но это что-то из ряда вон выходящее. А у нас, к сожалению, никто не удивляется.
— Как журналисты защищают свою права?
— Есть Белорусская ассоциация журналистов (БАЖ), при которой основан юридический центр, он ведет огромную работу. Периодически отстоять свои права получается, но в судах это очень сложно сделать, ведь они полностью подконтрольны власти. Решения выносятся, как правило, не в пользу независимых СМИ, вне зависимости от того, кто прав, кто не прав.
— Согласно некоторым опросам, около 70% беларусов довольны ситуацией в стране, по крайней мере, они не проявляют активную позицию. Не знаю, насколько эта статистика верна, но тем не менее, если говорить о независимых СМИ, есть ли на них запрос со стороны общества?
— Активную позицию не проявляют 99%, может быть и больше. Самая массовая акция протеста была в 2006 году, после президентских выборов, — 30 тысяч человек на пике. Это в двухмиллионном Минске! Но это совсем не значит, что 99% или 70% довольны происходящим. Просто непонятно, чего можно добиться этими протестами, — а потерять можно многое. Но я думаю, что ситуация постепенно все-таки меняется. Очень незаметно, потому что независимых инструментов, чтобы измерить температуру в обществе, не осталось. Я могу судить по своим личным впечатлениям. Постепенно сомнения относительно того пути, по которому мы идем, проникает даже в госструктуры. Это не то, о чем эти люди будут рассказывать на улицах, но это есть.
Недавно «Комсомольская правда» приводила цифры: средняя зарплата по Киеву — 630 долларов, в Минске — на 100 долларов меньше. Это при том, как у нас склоняли Украину — мол, вот, посмотрите, как они живут, какие они нищие, мы на их фоне просто процветаем. А сейчас замолчали. У нас, с одной стороны, тоже идет какой-то рост, зарплаты увеличиваются, но гораздо медленнее, чем во всех окружающих странах. И это при том, что со стороны России до сих пор приходят колоссальные дотации. Речь идет как о кредитах (ладно, их когда-то придется возвращать), так и о газе: вы можете сравнить, по какой цене покупает газ Украина, а по какой — Беларусь. Плюс нефтяные схемы... Короче говоря, по разным оценкам, несколько миллиардов Россия нам подбрасывает на существование. Если бы этого не было, то результат был бы весьма удручающий.
Люди не всегда вникают в суть процессов, и это играет роль такого обезболивающего, которое маскирует истинное состояние дел. Удаляет симптомы болезни, но не саму болезнь. Сейчас происходит одна не очень хорошая вещь: Запад начал идти на поводу у Лукашенко, ведь довольно долгие попытки поддерживать оппозицию ни к чему не привели. Официальная логика такова: давайте попробуем хотя бы уберечь Беларусь от того, чтобы она полностью ушла под Россию, а для этого надо разговаривать с действующими властями. На неофициальном уровне есть еще одно объяснение: европейский бизнес активно сюда стремится. Представляю, чем это для них может обернуться, но это уже их проблемы. С Лукашенко Европа не договорится никогда, он будет балансировать, лавировать, но ни на какие серьезные уступки не пойдет, пытаться втянуть страну в демократизацию — дело абсолютно тухлое. Единственный эффект — Лукашенко получает дополнительные козыри для игры с Москвой и больше возможностей консервировать ситуацию в Беларуси. Так что перспективы в этом смысле не совсем понятны. Только вот памятно, как когда-то похожая монолитная система в течении очень короткого времени рухнула...
