Разве думала простая тетя Марыська, что когда- то потомки в ее уличном прозвище — Могилевка — будут видеть корни общего рода с... всемирно известным русским поэтом и этнографом Николаем Гумилевым? А именно так произошло, когда по приезде в Заболотцы попробовала выяснить, что здесь о нем известно. На Волыни, в частности, и в Заболотцах, в Первую мировую войну он в составе кавалерийского эскадрона воевал, за отвагу получил высшую на то время солдатскую награду — Георгиевский крест. Наконец был еще и мужем Анны Ахматовой, которую должен был бы знать каждый культурный человек.
— Гумилевы у нас не жили! Это не заболотцкая фамилия. Может, вам нужна была Могилевка?.. — вопрос местных краеведов и старожилов мог бы загнать в тупик не только историков, но и любого человека, даже бегло знакомого с историей и литературой.
Гумилева же и тетю Могилевку соединяет только то, что оба бывали в Заболотцах. Марыську вместе с семьей вывезли в эвакуацию в Могилевскую область (отсюда и прозвище). А поэт добровольно пошел на эту же войну, назвав впоследствии ее одной из трех собственных заслуг (кроме стихотворений и путешествий). «Доброволец Гумилев проходит выучку под Новгородом в лейб-гвардии Ее Величества Императрицы Александры Федоровны полка, — пишет в своем очень интересном исследовании «Одиссея над Западным Бугом», опубликованном в газете «День», волынянин Сергей Гупало. — Элитарное подразделение находилось в запасе и долгое время в кровопролитный боях участия не принимало. В начале 1915 года кавалеристы этого полка были расквартированы на территории Польши. Однажды за ночную разведку все 65 уланов получили Георгиевские кресты. К этой награде поэт отнесся скептически, потому что легко ее заслужил. Настоящие военные испытания были впереди. В течение двух месяцев он тяжело болел, лечился в лазарете в Санкт- Петербурге. В свой полк поэт вернулся в мае 1915 года. 27 июня того же года кавалерийский полк прибыл во Владимир-Волынский. Волынская одиссея началась... Позиция полка тянулась по речке Западный Буг, а штаб разместился в селе Заболотцы. Южнее этого населенного пункта держал оборону эскадрон, в котором воевал поэт. Кровопролитные бои 5 — 6 июля 1915 года навсегда запечатлелись в памяти поэта как дни наибольшего напряжения воли и огромного душевного подъема — осуществление давней мечты об «огнезарном» бое... 6 июля поэт назовет самым знаменательным днем своей жизни... На окраине села вблизи кладбища бой продолжался до вечера. За него приказом по второй Гвардейской кавалерийской дивизии Николай Гумилев был награжден Георгиевским крестом третьей степени, а впоследствии произведен в унтер-офицеры.
История имеет свойство повторяться и... забываться. Ныне только очень солидные по возрасту заболотцы-старожилы вспоминают рассказы родителей о Первой мировой войне, но и они уже не помнят, куда перезахоронили прах русских воинов, когда прокладывали дорогу на Литовеж. Однако даже сегодня многие в селе в деталях расскажут вам о других героях. О воинах 11-й погранзаставы, которые первыми приняли на себя удар во Вторую мировую войну.
— Рассказывают, что тогда на заставе было немало заболотчан: в садике растянули белое полотнище и смотрели вместе с солдатиками кино... Вдруг видят: едут мотоциклы, однако мужики на них в... белых платочках! Это были переодетые фашисты, — передает воспоминания односельчан заведующая местным Домом культуры Светлана Ивановна Кохан.
Практически безоружные пограничники обороняли заставу где- то четыре или пять дней. Их подвиг воспет в песне «11 застава», которую написал талантливый местный композитор Борис Фискович. Рассказывают, что восторженные отклики на песню приходили в Заболотцы даже из Англии, где также звучало произведение Фисковича. Во всяком случае об этом ему писали оттуда письма. Но долгое время подвиг пограничников имел только... местное значение.
— Одна из жительниц Заболотцев поехала на курсы в Луцк. Повели их и на экскурсию на Мемориал славы. И там в списке застав нашей... не было! Тогда девушка и рассказала об 11-й заставе экскурсоводу. А уже впоследствии ее название на мемориале таки написали, — рассказывает Светлана Ивановна.
Возможно, подобная судьба ожидает и на место в истории Заболотцев Николая Гумилева. Во всяком случае неутомимая Светлана Кохан вместе с женой директора местной школы проделали действительно титаническую работу. Несколько дней утром до вечера ходили по селу и собирали воспоминания о периоде Первой мировой войны. Кажется ныне в Заболотцах уже различают, что Могилевка и Гумилев — таки разные люди. В то же время, переговоры со старожилами открыли и другую страницу летописи села, которую доныне — чего греха таить — замалчивали.
А побуждала к этому частная история моей семьи. Ведь мой отец Петр Андреевич Стадников в послевоенные годы долгое время работал директором Заболотцевской школы. И еще тогда именно в этом селе могла оборваться его жизнь! А история такая. Поскольку род отца происходит из Воронежской области, то на Волыни он считался, как тогда говорили, «кацапом». Кому было рассказывать, что родную слободу моих прадедов основали украинские переселенцы. Когда прошлой осенью я побывала на малой родине, то обнаружила, что здесь и до сих пор разговаривают на украинском языке лучше, чем многие в Украине.
В Заболотцевской школе отец читал одновременно несколько предметов, в частности, и украинский язык. Именно это его и спасло.
— Как-то в школу пришли ребята из леса, — часто вспоминал он. — Я знал, как они относятся к присланным «советами», но только и успел выскочить из класса через окно и спрятался в кустах. Слышу, спрашивают у технички: а чему он учит наших детей? Та называет: математика, география, рисование, украинский язык... «Украинский язык? — еще переспросили. — Пусть живет!»
С течением времени (отца нет уже 29 лет) эта история начала представляться мне фантастикой. Слышала же ее в таком раннем детстве, что в последнее время думала: в Заболотцах ли это было?..
— Старая школа, в которой работал ваш папа, стояла недалеко от церкви, — вспоминает мама местного священника Нина Трофимовна Сибира. — Будет только несколько лет, как помещение разобрали, потому что очень уже аварийное было. К сожалению, снимков того школьного помещения не сохранилось. Я этого директора хорошо помню. Не раз же и к нам домой приходил, а жил на квартире в школе. У нас все учителя были из восточной Украины.
По мнению Нины Трофимовны, «навестить» моего отца в школе могли не бандеровцы, а мельниковцы, с которыми и она немного имела дело... Читала патриотические стихотворения на могилах повстанцев, когда поминали их, на Шевченковский праздник. В послевоенной Заболотцевской школе было три класса из переростков.
И Нина Трофимовна Сибира и другая старожилка Нина Карповна Лищук (в Заболотцах полсела Нин) вспоминают, какая острая борьба проходила между мельниковцами и бандеровцами. Закончилась она победой последних, и муж Лищук Евгений Михайлович, семья которого жила в лесу на хуторе, вспоминает, что бандеровцы арестовали только мельниковских старшин, а рядовые бежали кто куда... Несколько и в их овине ночевали.
— Более года у нас была казацкая власть, а точнее — безвластие. Все всех боялись, не могли ночевать дома, такое было неопределенное время, — говорит Нина Карповна. — Правда, пока были у нас бандеровцы, то немцы из района на села не выезжали, боялись. Мы сдавали бандеровцам продукты, был план на каждую хату, кабана не брали, а кур нужно было сдать. Из полотна мы бинты вырезали, формировали индивидуальные медицинские пакеты. Сухари еще сушили... Уже фронт пришел, а у нас еще полмешка сухарей для бандеровцев осталось! Лечебную траву в лесу собирали и сушили, на лекарства... Если бы признались советам об этом, знаете, где бы были! Трех знакомых девушек в Сибирь вывезли. А ребята некоторые и по 11 лет отсидели. И я грипсы (записки. — Авт. ) носила... Дали бумажку и должен нести. Страшно ли было? В 16 лет чего боишься?!
На флагштоке у Заболотцовской школы ветер полощет оборванные им же две ленточки с желто-голубого знамени, и издалека кажется, что у стяга (прости Господи!)... хвост. Конечно, старое полотнище заменят, но нынешняя школа таки деньгами не богата.
— Обыкновенная школа, сельская, — директор Ярослав Васильевич Матящук столько раз повторит это словосочетание, что должно быть ясно: статус определяет бытие.
Директор — хороший певец — автор гимна школы. В фойе встречает стенд с ее историей. Есть и симпатичный, с интересными экспонатами, музей. Но как правильно говорит директор, «экспозицию формировали давно и до нас». В большом талмуде, где записана история школы, перечислены многие ее директоры, а моего отца (вероятно, что не только его) нет. Красивая экспозиция о заболотчанине по происхождению Юрии Лелюкове. О том, как он своим телом накрыл боевую гранату, спасая от смерти класс, два десятилетия назад писала едва ли не вся советская пресса. С любовью собраны материалы о 11-й заставе и ее командире Уткине. История армии, против которой впоследствии воевали на Волыни и бандеровцы, и мельниковцы, заболотцам, кажется, более интересная, чем история движения национального сопротивления, как теперь называют борьбу УПА. О ней здесь, понятно, ни слова.
Светлана Ивановна Кохан, которая в Доме культуры собрала поразительное количество фотоматериалов о местных ветеранах, признается, что бывшие воины УПА неохотно идут на контакт. Правда, на одной из последних встреч с школьниками был во всяком случае интерес молодых к тем событиям, что не может не радовать.
— А о том, как боролись у нас после войны одни патриоты с другими, услышала только тогда, когда о вашем отце расспрашивала!
Директора же угнетает ситуация с наполнением классов.
— Ощущаю большую ностальгию по прошлому, — признается. — Когда в 1988 сюда пришел на работу, здесь был колхоз-миллионер. По рассказам, село состояло из хуторов, а название свидетельствует, что через болота сюда было не добраться. В садике же было шесть групп, деток из соседних Билыч довозили. А ныне немало и заболотчан покупают квартиры в соседнем поселке Жовтневое. Там скоро десятую шахту пустят, это полторы тысячи рабочих мест, строится завод упаковочных материалов...
Пока же помещения детсада выкупили, по словам сельского председателя Анны Васильевны Балыки, «ребята из Луцка, из какой-то фирмы».
— Говорили, там будут пекарня и кондитерский цех.
— Никакого контакта с сельской властью найти не могу. У меня просто душа болит. Людей шевели, шевели, а в ответ — равнодушие. Школа и церковь — единственное, что село держит. Дом культуры аварийный, все большие мероприятия, на которые полсела сходится, у нас, в школе. Есть красивый бывший бытовой комплекс с кухней и большим банкетным залом. Так хотя бы посуду обновите, если деньги за аренду берете, поставьте нормальные столы!..
Заболотцы мы покидали и обогащенные — услышали столько интересного, и разочарованные. Еще не скоро местному населению при нынешнем стиле жизни станет интересной собственная история, которая при других условиях движет целые государства.
