Фигура выдающегося украинца Василия Ерошенко может служить для нас образцом высокой закалки воли и духа человека, который, познав себя, пойдя рутинным путем самоусовершенствования и отстаивания гуманистических ценностей, не потерял высокого чувства любви к отчему дому.
Как бы человек не пытался с помощью различных замысловатых, сверхсложных устройств, аппаратов или гипнотических сеансов выяснить, раскрыть собственную сущность, — это лишь бесконечная погоня за синей птицей. Неисчерпаемый и неизведанный источник человеческих возможностей заложен Творцом не столько в физиологических параметрах, на молекулярном, атомном уровнях, сколько в сотах нашего естества. Неслучайно же украинские мыслители Григорий Сковорода и Памфил Юркевич утверждали, что более важно, возможно, и сложнее всего для каждого из нас — познать себя, найти в себе мир; себя открыть в мире и для мира, научившись при этом воспринимать его сердцем, душой.
Фигура выдающегося украинца Василия Ерошенко, который, невзирая на свою слепоту, объехал множество государств: жил некоторое время в Англии, Франции, Сиаме (ныне Таиланд), Бирме (Мъямна), Индии, Китае, на Чукотке, в Средней Азии; владел шестнадцатью иностранными языками (в частности, английским, французским, итальянским, японским, китайским, хинди, санскритом, эсперанто и т.д.), а своими поэтическими, прозаическими, этнографическими, публицистическими трудами обогатил культурную сокровищницу Востока и мира, став еще при жизни классиком японской литературы, может служить для нас образцом высокой закалки воли и духа человека, который, познав себя, пойдя рутинным путем самоусовершенствования и отстаивания гуманистических ценностей, не потерял высокого чувства любви к отчему дому.
Василий Ерошенко, поэтическая натура, имея дар к музыке и пению, без чрезмерных усилий овладел игрой на скрипке, гитаре, фортепьяно и на некоторых инструментах народов Востока. Верными его друзьями в путешествиях, советчиками оставались в течение всей жизни гитара и скрипка, в струнах которых нежно звучала мелодия Родины. Это, наверное, от прадедов — правдолюбов, украинских философов-рапсодов — кобзарей, которые везде воспринимались своими среди своих, Ерошенко унаследовал искренность, откровенность, уважение к родным и чужим традициям. Может, потому, что бурлил в Василии дух вольнолюбивого и мудрого балагура, он нелукавым словом своих произведений умел подобрать ключ к сердцу японца и китайца, англичанина и француза; умел схватить, почувствовать, пропустить сквозь душу и пение кузнечика в густой траве, и ментальность, тончайшие особенности той или иной культуры, изучая, погружаясь в бурные источники которой, ощущал и себя ее крошечной неотъемлемой частицей. Не мог Ерошенко стать классиком японской литературы, не будучи и на сотую процента японцем. Очевидно одно: приобщившись к утверждению духовности различных народов, Василий Ерошенко навеки остался для каждого из них не чужестранцем или гостем, а — братом, единомышленником.
Интересно, что судьба гениального незрячего украинца в чем-то созвучная с судьбой Григория Попельского, главного героя повести В. Короленко «Слепой музыкант». Василий Ерошенко, как и персонаж упомянутого произведения, духовно прозревает, постигает силу своего таланта, способности и высокое призвание служить человечеству.
Говорят, что у того, кто лишен какой-то способности (речи, зрения, слуха), лучше развиты все другие рецепторы ощущений. Слепота физическая помогла Василию Ерошенко смотреть на мир глазами души. В одном из ранних стихотворений он писал: «Щасливішої за мене людини немає — я бачу сонце, бачу світло...» Подумайте, кто из нас, ослепленных тусклой ничтожностью эпохи, инстинктами обогащения, наслаждения, еще способен сегодня за стеклобетонными кронами небоскребов увидеть красоту, свет; способны ли мы еще отличить сладко звучащую ложь от горьковатой правды?
Восток влек Ерошенко синкретизмом содержания, интровертивностью (созерцательной позицией), морально- этической тематикой, образностью; там в противовес переменчивому, полидинамическому Западу, есть благоприятные условия для сосредоточения на самом себе, самопознания; там понимаешь, что время течет в себе, и ты не способен плыть против его течения. Однако Европа и Азия, по мнению Василия Ерошенко, имеют много общего, и если и возникают между ними определенные противоречия, то только из-за незнания языков. Слепой украинец изучал языки Востока и писал на них произведения, собственным примером показав, что за так называемой борьбой культур стоит эгоизм, нежелание познавать и с любознательностью ребенка идти навстречу друг другу.
Философское мировоззрение Ерошенко формировалось под влиянием учения Сковороды, украинских дум, тысячелетней восточной мифологии и идей бахаизма, которые провозглашали равенство всех людей, пропагандировали эсперанто как речь межнационального общения. Жизненное кредо писателя можно выразить словами Шевченко: «І чужого научайтесь, І свого не цурайтесь».
Хотя Василий Ерошенко называл себя неверующим (поскольку болезнь, которая привела к потери зрения, усложнилась как раз после крещения в церкви), но он все же был глубоко духовным мужчиной: ориентировался во многих религиях, знал их священные книги; считал, что Бог, всемирный дух, только в зависимости от восприятия различных сообществ, воплощается в Христе, Будде, Магомете, Конфуции и т.д.
Милая сердцу дорога домой. «Де не поїду, куди не піду, — душа до начал повертає,» — метко подметил поэт-песенник Николай Лукив. Так уж мы запрограммированы Творцом, Природой, что сколько бы не блуждали по далеким краям, нас всегда будет притягивать питательная аура, энергетика родительского края. Вспомните, как на склоне годов Шевченко тосковал по Украине, как хотел даже на мгновение, в последний раз, взглянуть на кручи Днепра; грезил о своей зачарованной Десне и Довженко. Поэтому и не удивительно, что за год до смерти, подкошенный тяжелой болезнью, Василий Ерошенко приезжает в родное село Обуховку на Белгородщину. Отчий дом — отправной и конечный, итоговый пункт его путешествия, во время которого столько необычного он узнал, изучил; столько сказок, стихотворений, повестей, рассказов, научных, публицистических трудов, этнографических разысканий написал; стольких людей узнал (кстати, был лично знаком с А. Эйнштейном, Р. Тагором); столько полезных дел, в частности для слепых, сделал. В далеком мире помнят и чтят гениального Василия Ерошенко — «Айлосянке» (японская транскрипция фамилии) — издают, читают и исследуют его произведения. 1990-й ЮНЕСКО даже объявляла годом Ерошенко. Для украинцев же выдающийся земляк пока остается неизвестным. Только мизерная часть его трудов переведена на родной язык; а личные архивы, написанные на украинском, уничтожены при советской власти.
Перед украинскими филологами, переводчиками, журналистами сегодня стоит нелегкое задание: открыть обществу незрячего гиганта духа, писателя, путешествующего философа- балагура Василия Ерошенко. Впрочем, и не его одного.
