Накануне 15-летия Всеукраинского референдума в Одессе прошел молодежный форум «Национальное единство и цивилизационный выбор Украины», в котором приняли участие студенты из Киева, Харькова, Острога и Одессы. Во время работы форума Ларису Ившину, как вдохновителя и участника этого события, пригласили на интервью в телекомпанию «Круг». Даже за время непродолжительного общения стало понятно, что здесь собрались люди, мыслящие нетрафаретно. Главный редактор «Дня» подарила руководителю «Круга» Валерию Барановскому книги из «Библиотеки «Дня», а он, в свою очередь, — диск с их фильмами. Увиденное, в частности картина «Пережившие Шоа», поразило высоким уровнем, глубиной. Например, один сюжет: во время войны украинские девочки прятали своего ровесника еврея. Спустя годы одна из них вышла за него замуж... История конкретных человеческих судеб в эмоциях. Без них разговоры о единстве и терпимости лишены смысла. В «Круге» это хорошо понимают. Так возникла идея интервью, которое, мы надеемся, заинтересует наших читателей.
— Чем вызван интерес к документальному кино у муниципального телеканала в эпоху сплошной коммерциализации?
— Причины тут две. И они взаимосвязаны. Первая — наши патриотические, если можно так выразиться, устремления. Дело в том, что украинское документальное кино было еще недавно, в историческом разрезе, разумеется, в авангарде отечественного кинематографа. Все в Советском Союзе, кого это интересовало вообще, знали, что отличные документалисты работают, помимо Москвы, которая всегда отбирала лучшее, в Ленинграде, Прибалтике, Киргизии и, конечно же, Киеве. Особенно ярко проявила себя студия «Киевнаучфильм», где тон задавали выдающийся практик и теоретик киноискусства Евгений Загданский, тонкий, умный киноредактор Юрий Аликов и блестящий кинорежиссер и мыслитель Феликс Соболев. Ленты последнего — «Язык животных», «Думают ли животные?», «Семь шагов за горизонт» и множество иных — воспринимались как своеобразные философские притчи. Между хроникально-документальным и научно- популярным жанрами неигрового кино тогда отчетливой границы не проводилось. Не буду перечислять других имен и названий. Поверьте на слово, наш документальный кинематограф был чрезвычайно перспективным.
А затем все посыпалось. Это кино, никогда и не помышлявшее о большой кассе, выполнявшее гуманитарную, просветительскую, в самом широком смысле слова, роль, погибло, естественно, скорее неигрового. То же самое происходило и происходит в других странах СНГ. Россия, пожалуй, уже преодолела этот коллапс и быстро наращивает кинопроизводство. У нас же киноотрасль буксует по-прежнему. На ее состоянии прямо отражается политико-экономическая смута, которая никому не дает заняться специфическими отраслевыми проблемами. Если бы не это, у нас давно бы поняли, что департамент кино в минкульте в том виде, в каком он сегодня существует, — нелепое, нефункциональное образование, преследующее малопонятные цели, к развитию киноискусства не имеющие никакого касательства.
Да иначе и не могло быть. Кино, не только в эстетическом, но и в технологическом смысле, настолько сложно, что разобраться в его проблемах, не имея специальной подготовки, не могут ни специалисты в области театра, ни, скажем, знатоки секретов музейной деятельности. Может быть, стоит восстановить Госкино? С его помощью были бы профессионально налажены продуктивные контакты между студиями и государством. При этом, в условиях торжества демократии (произойдет же это когда-нибудь!), никто не навязывал бы талантливым людям некую официальную идеологию, ограничиваясь содействием реализации их творческих устремлений и, понятно, активно поощряя осуществление приоритетных, важных для формирования гражданского общества проектов.Мы решили не ждать, пока государственные мужи одумаются и займутся культурой; увидят, наконец, насколько сильна степень ее воздействия на общественное сознание, и начали действовать самостоятельно.
Тут самое время сказать о второй причине, которая побудила нас заняться кинопроизводством. Дело в том, что и я имею к кино самое непосредственно отношение. Будучи кандидатом искусствоведения, кинокритиком и киноведом, я работал заместителем главного редактора Одесской киностудии, был главным редактором газеты союза кинематографистов СССР «Зеркало», снимал телевизионные картины. Документальное кино всегда вызывало у меня жгучий интерес. Работать в этой области не менее радостно, нежели в кино игровом. Что же до монтажа, то тут открываются порой такие перспективы, какие игровому и не снились. Я искренне сожалею о том, что исчезли кинотеатры хроники; что нет у нас больше соответствующих номинаций на кинофорумах. Фестиваль, организованный Александром Роднянским, для меня не в счет, потому что он, как все, что делает этот, несомненно, одаренный менеджер, в некотором роде — тусовка, куда, если ты не человек его прайда, не пробиться. Учитывая вышесказанное, я занялся кинопроизводством в рамках студии «КиноКРУГ», появившейся на свет в недрах нашей телекомпании, на свой страх и риск, в надежде внести скромный вклад в дело возрождения документального кино Украины. Мы с трудом достаем для этого деньги, рады были бы зарабатывать на своих лентах по крайней мере столько, чтобы какие- то средства реинвестировать в производство, но пока это не очень-то удается. Однако в любом случае мы не остановимся. Честь важнее.
— Что, на ваш взгляд, необходимо прежде всего сделать для формирования вкусов молодых зрителей в постсоветском пространстве?
— На этот вопрос очень трудно ответить односложно. Все дело, наверное, в общем упадке культуры. Уже повзрослело не менее двух поколений людей, которые почти ничего не читают и ничего серьезнее сериалов не смотрят, а если и берут в руки печатную продукцию, то это чаще всего гламурные журналы. Это не нормальная жизнь, а идиотское существование в колбе, под камлание рекламных шаманов. Но гламурной публике жить именно так весьма комфортно. О том, что есть другие горизонты она, кажется, и не подозревает. Страшно сознавать, что она, эта публика, в дни выборов становится электоратом и от нее кое-что зависит. Такой избиратель пострашнее «синяка» из-под гастронома. Думаю, сегодня нет какого-то одного эффективного лекарства для лечения болезни, именуемой невежественностью. Чем, к примеру, лечить юных героев одного из репортажей на канале К-1, которые занимаются модификацией своих тел, терзают их татуировками и безумным пирсингом? Их спрашивают: «Зачем ?» Они, обливаясь от боли слезами, самозабвенно твердят: «Хочется!» Как им доказать, что они не вызывают иных чувств, кроме жалости; что есть на свете куда более значительные ценности ? Им-то кажется, что они красивы, что им завидуют. Как их переубедить? И возможно ли это вообще, если все их эмоции сводятся к восторженному восклицанию «Адреналин!»? Конечно, в этом случае мы имеем дело не только с одним из уродливых проявлений моды, но и с определенной психической патологией. Но, как всегда, в инфернальном отражаются тенденции, которые в ослабленном виде становятся среднеарифметической нормой.
Общество плохо учится. Не знает грамоты. Забыло о том, что такое сострадание, сочувствие, альтруизм. Последнее легче найти у крыс, чем у каких-нибудь скинхедов, которые родились, вроде бы, в нормальных семьях, были обыкновенными детьми. Поэтому начинать нужно, скорее всего, с реформы системы образования, с достойной оплаты труда педагогов; с подготовки серьезных школьных и вузовских гуманитарных программ, далеких от эксплуатации узко понятых национальных лозунгов.
Если же задуматься о кино, следует, во-первых, озаботиться организацией полноценной сети кинопроката, если не государственной, то с контрольным участием государства. Тогда можно будет говорить о целенаправленном влиянии на творческие процессы кинопроизводства хотя бы через протекционистскую политику; финансируя, как это было раньше, отдельных мастеров, студии, киношколы из отчислений от проката сделанных ими лент. И это помимо субсидий по линии госзаказа; помимо льготного налогового режима, без чего не обойтись ни в кино, ни в отдельных областях издательской практики. Ведь что мы нынче смотрим в частных кинотеатрах, которые, кроме уровня кассовых сборов, не интересуются решительно ничем? Главным образом американские блокбастеры или российские опыты в том же духе, наподобие беспомощных, на мой взгляд, псевдофилософских «Дозоров». Недавно промелькнула в интернете информация о том, что автору этих компьютерных безделок, одаренному клипмейкеру Бекмамбетову американцы выделили для дальнейших экзерсизов семьдесят миллионов долларов. Пример характерный. Причина рукопожатия над схватками, я уверен, сугубо идеологическая. Обращенная к душе, отличающаяся подлинностью чувств картина такого энтузиазма у них не вызвала бы.
Кроме того хотелось бы возродить теле- и кинокритику, которая, я считаю, погибла, особенно в провинции. Критика, конечно, никогда всерьез не воздействовала на мастеров. Но она нужна была зрителям, которым помогала разобраться в том, что перед ними — на экране, на театральных подмостках и так далее. В свое время мы в Одессе с помощью местной прессы воспитали настолько чуткую, продвинутую киноаудиторию, какой не знали и столицы. Потом эта аудитория рассосалась — кто за границу уехал, кто умер. Кинотеатры опустели, некоторые из них перепрофилировали в рестораны и магазины, а самые крупные оказалась в частном владении. И мы пришли к тому, к чему пришли. Вместо хорошего кино — компьютерное штукарство.
— Какие яркие или малоизвестные страницы украинской истории, как давней, так и новейшей, могут заинтересовать людей?
— Мне кажется, для большинства граждан Украины истинная история страны — тайна за семью печатями. Спору нет, чрезвычайно важны, полезны усилия тех, кто пытается восполнить этот пробел. Трудно переоценить, например, усилия вашей газеты, которая в своей издательской деятельности опередила в области национальной историографии некоторые профессиональные институты. Но поле деятельности тут огромное. Правда, и сопротивление, как ни странно, очень велико. Мы, например, так и не сумели найти инвестора, который в партнерстве с нами занялся бы изданием «Антологии по истории Украины» (с видеоприложениями), сочетающей фрагменты литературной классики, посвященной тем либо иным отрезкам биографии державы, с комментариями историков разных направлений.
Точно так же не нашли поддержки обращенные к бизнесменам, зарубежной диаспоре предложения снять серию короткометражных документальных лент о забытых, замолчанных именах украинской литературы.
Не удалось пока снять и ленту с рабочим названием «Несуджені», рассказывающую об украинцах, обвиненных некогда в пособничестве бандеровскому движению и выселенных без суда и следствия в Сибирь. Это случилось, например, с родителями моей крестной. Они, в конце концов, возвратились домой, где у них ничего не осталось, ни кола, ни двора; перед ними никто не извинился, слова им не сказал доброго. Так и жили, и живут эти люди в тисках жесточайшей обиды, ибо большинство из них, даже вне зависимости от нынешних оценок прошлого, ни в чем не были виноваты.
А разве не злободневным был бы документальный сериал под условным девизом «история в лицах», где наиболее яркие, знаковые события былого подавались бы в жанре, так сказать, личностной драмы? Если же говорить о современной истории, я бы с удовольствием собрал из архивных материалов поучительную картину под названием «Пиарровы победы», где показал бы, чем оборачивается для народа, страны доверие к посулам политиков, для которых жажда власти во что бы то ни стало застит белый свет.
— Где люди могут увидеть фильмы, которые производит ваша компания? Как это выглядит?
— Дело наше развивается, к сожалению, куда медленнее, чем хотелось бы. Искать партнеров непросто. Мы продюсируем себя сами, обещая потенциальным участникам предприятия совместное владение будущей лентой, постоянную информационную поддержку их фирм или производств, и, в случае продажи ленты (мы намерены предлагать сделанное нами западным телеканалам), — часть прибыли. Откликаются на наши призывы немногие, хотя участие в таком деле, несомненно, способствовало бы росту их авторитета. Быть может, все дело в том, что в нашем каталоге, где содержатся краткие аннотации еще не снятых картин (мы раздаем его всем желающим), нет или, точнее, мало легких, развлекательных тем. Один из бизнесменов (не хочу называть его имени), специализирующийся в области производства замороженных продуктов, выразился весьма характерно. Он сказал: «У вас каждая идея пахнет драмой, это может испортить аппетит человеку, который ест мои пельмени!» Аргументов, которые могли бы ему помочь взглянуть на себя со стороны, у нас не нашлось.
Так уж сложилось, что мы предпочитаем сюжеты социально острые, драматически насыщенные. Вот несколько примеров. Среди того, что мы уже сделали, лента, посвященная памяти евреев, уничтоженных в 1941—1942 годах на территории Транснистрии, — «Пережившие Шоа»; фильм о взаимоотношениях слепых и окружающего их зрячего мира — «Кромешный свет мой»; картина о жизни девчонок-беспризорниц, которые совершенно равнодушны к обществу, в свою очередь, относящемуся к ним столь же безразлично, — «Монолог о нелюбви»; фильм, живописующий образ существования уникального центра реабилитации детей с ДЦП, — «Ангел мой» и т.д. Сейчас идут поиски финансирования следующих лент, которые я обязательно сниму: «Чернобыль. Эффект последействия» (о забытых, мрущих, как мухи осенью, ликвидаторах ); «Голод» (о событиях и противоречивых оценках Голодомора), «Справа от Христа» (о деятельности бывшего вора в законе Александра Бордана, который успешно лечит в своем трудовом лагере наркоманов), «Встань и иди» (о проблемах инвалидов), «Жизнь и судьба» ( о трудном существовании отважной женщины, мастера народного творчества Ларисы Бабинец, всеми заброшенной и забытой в то время, как ее родное Троицкое могло бы стать новым центром украинского народного творчества), «Дурдом» ( о поучительной судьбе чудом выжившего и сохранившего рассудок бывшего капитана дальнего плавания Морозова, которого пыталась растоптать наша криминальная психиатрия), «Кардиограмма» (документальная мелодрама о замечательной женщине, журналисте, которая после трех операций на сердце просто излучает жизнелюбие и уверенность в том, что все в руках человеческих ) и т.д.
К несчастью, жизнь складывается так, что сбыт нашей продукции, по-видимому, легче организовать за рубежом, чем на родине. Наши робкие попытки вступить в сотрудничество с одним из обеспеченных киевских телеканалов оказались безрезультатными. Нам дали понять, что показать наше кино в принципе можно, но за очень большие деньги. Тем же закончились попытки навести мосты со столичной прессой. Вы — первые, кто проявил к нам бескорыстный интерес. В тех изданиях, куда мы пытались обращаться, работать с нами были, конечно, готовы, но за отдельную, ни с чем не сообразную плату. Поэтому мы от мысли попиариться в Киеве отказались. Не то, чтобы никак не смогли бы отыскать на это денег. Просто было противно. Таким образом наши фильмы видели лишь в Одессе, на местном телевидении.
СПРАВКА «Дня»
Валерий БАРАНОВСКИЙ , кинематографист, журналист, прозаик, кандидат искусствоведения ( по специальности «киноведение и кинокритика» защищался в 1976 году в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии), член союзов журналистов и кинематографистов Украины.
Работал на Одесском государственном телевидении (редактором, старшим редактором, главным редактором главной редакции по производству телефильмов), в местных газетах, последней из которых была «Вечерняя Одесса»; печатался в центральной прессе — журналах «Советский экран», «Новини кіноекрану», «Искусство кино», газетах — «Правда», «Советская культура», «Неделя», «Литературная газета». В начале восьмидесятых был заместителем главного редактора Одесской киностудии, отвечал за телевизионное кино, ездил сдавать картины на ЦТ, в объединение «Экран». В 1989 году был приглашен на секретариат СК СССР и утвержден в должности главного редактора газеты союза кинематографистов, которую назвал в память о Тарковском «Зеркало». Сделал газету, но существовала она в связи с распадом СССР и, соответственно, киношного союза, недолго. Перед путчем оказался снова в Одессе, откуда на год уехал в Америку, где печатался в «Новом русском слове» и откуда сбежал из-за скуки и полной бесперспективности. Возвратился в Одессу, где некоторое время работал на том же ГосТВ в качестве заместителя генерального директора по телевидению. Позднее стал советником губернатора, но лишь для того, чтобы организовать собственное телевидение. Так, в 1997 году появилась ТРК «КРУГ», существующая до сих пор.
Автор трех десятков документальных лент, более чем тысячи публикаций в прессе, ряда телевизионных программ и недавно вышедшей книги прозы под названием «Маленькие романы». Работу на телевидении, в кино и литературе продолжает.
Никаких особых наград не было. Только премии союзов кинематографистов и журналистов СССР и Украины, да вот теперь — диплом международной книжной выставки «Зеленая волна» за упомянутую книгу.
Первой картиной, из-за которой Валерия впервые уволили с работы, была документальная повесть о начальнике Одесского морского торгового порта, в ту пору самом молодом, пожалуй, начальнике порта в стране Олеге Томасе. Мотивы увольнения были сформулированы весьма кратко: « За показ жизни, подсмотренной через замочную скважину».
