Иран начал ряд широкомасштабных военных маневров, нацеленных продемонстрировать новую защитную доктрину государства. Эти маневры состоятся в 14 из 30 областей страны и могут длиться пять недель. Военные маневры режима странным образом совпали по времени с усилением давления международного сообщества по поводу иранской ядерной программы. Исламская республика, рассматривающая США как своего заклятого врага, не заинтересована в американском военном присутствии в соседнем Ираке и Афганистане.
Военные маневры называются «Удар Зольфагара», в честь названия меча Имама Али, одного из наиболее уважаемых фигур ислама у мусульман-шиитов. «Главная цель этих учений, — заявил иранский генерал Куймар Хайдари, — освоение тактики ведения современной войны и новых видов вооружений. Армия должна быть готовой к отражению возможной агрессии и ведению боевых действий сразу на нескольких фронтах».
Тем временем бригадный генерал Мохаммад-Реза Аштиани отмечает: «Армия всегда готова к проведению политики правительства... и способна помешать всем заговорам против Исламской Республики Иран. Ни одна армия в мире не может противостоять армии Ирана».
Понятно, что и воинственная риторика иранских генералов, и маневры странным образом совпадают во времени, когда иранское руководство вынуждено окончательно определиться со своими ядерными программами и дать ответ на резолюцию Совета Безопасности ООН до 31 августа. Высокопоставленный американский дипломат Николас Бернс неоднозначно заявил, что США намереваются в ближайшее время ввести санкции против Ирана, если его правительство проигнорирует требование СБ ООН о прекращении работ по обогащению урана. Бернс также отметил, что США договорились о санкциях с другими постоянными членами Совета Безопасности, включая Россию и Китай. Высокопоставленный американский дипломат добавил, что действия Тегерана в последние несколько недель, направленные на дестабилизацию Ливана и Израиля, лишь укрепили решительность мирового содружества противостоять Ирану.
Нагнетание ситуации на Ближнем Востоке выглядит как локальные и глобалистические последствия последнего арабо- израильского конфликта. Если говорить о локальных последствиях конфликта, то можно сказать, что они довольно неутешительные. Дело в том, что как «Хизбалла», так и ее радикальные исламские кураторы и спонсоры в Иране, считают, что эту войну выиграли они. И, собственно говоря, небезосновательно. События последних дней говорят о том, что на юге Ливана снова разворачивается инфраструктура боевиков, а Иран демонстрирует свою военную мощь, проводя маневры. Вполне вероятно, что, действительно, события в Ливане были предварительно запланированы экстремистскими силами в Иране и являются лишь началом глобального плана массированной экспансии в регионе.
Кажется, что руководство Ирана избрало мобилизационную стратегию, которая была присуща в свое время тоталитарным режимам в Европе в начале 30-х годов ХХ века, ради увеличения контроля над населением своей страны и ради проекции своей интенсивной политики (вместо политики перемен в обществе) на региональном ближневосточном и глобальном мировом уровне. В этом плане можно сказать, что вряд ли Иран пойдет на уступки в свертывании своей ядерной программы или на компромиссы в плане неподдержки в дальнейшем террористических мусульманских группировок по всему миру. Ведь стратегия, вырисовывающаяся в этих действиях, была присуща таким режимам, как режим Муссолини в Италии или позже — режим Адольфа Гитлера в Германии.
Если же сравнивать современный иранский режим с упомянутыми фашистскими режимами, то он, конечно, больше похож и по идеологии, и по своим другим построениям на своего итальянского побратима. То есть, на фашистский режим Муссолини. Собственно говоря, по своей идеологии — это режим «исламского фашизма» в начальной его идеологической и стратегической части. Соответственно, до глобального конфликта остался один шаг. Для этого необходим еще «исламский Гитлер». И если не произойдет никаких перемен, то его приход можно ожидать в ближайшие годы.
Стоит сказать, что эта ситуация осветила проблемы, копившиеся десятилетиями. Сразу же стала заметной слабость всех демократических и парадемократических исламских режимов на Ближнем Востоке. Слабым оказалось суннитское сообщество, и оно сейчас небезосновательно страдает. Но об этом можно было догадываться еще десятилетие тому, поскольку те демократические реформы, которые пытались проводить практически во всех исламских странах, были разные и касались только внешних признаков и ни коим образом не касались ни общественной инфраструктуры, ни других составляющих построений свободного гражданского общества.
Понятно, что гражданское общество за несколько лет не построишь. Но сегодня ростки, еще оставшиеся во многих странах, которые по населению, может, и больше стран, поддерживающих экстремизм, стоило бы защитить и переформатировать на их сохранение. Потому что именно эти ростки могут служить восстановлению настоящего демократического исламского общества после окончания всех трагических пертурбаций. Именно в этих странах и среди их лидеров должен искать союзников как Запад, так и Израиль. Всячески их поддерживать и подталкивать к тому, чтобы они укрепляли гражданское общество в своих государствах, пытались достичь благосостояния не только в экономической сфере, но и в достижении гражданских свобод. В том числе и искали возможности развития исламских направлений культуры и политики, что, бесспорно, является важнейшим моментом, особенно для молодежи. А учитывая, что исламские страны являются одним из крупнейших в мире «резервуаров» молодого населения, этот вопрос очень важный.
С другой стороны, можно сегодняшний Иран сравнить, определенным образом, с постреволюционным Советским Союзом, поскольку его руководство — идеологически экспортно ориентировано. Можно вспомнить, как в свое время Ленин и Троцкий собирались проводить экспорт коммунистических революций, так и иранские аятоллы собираются экспортировать по миру исламскую революцию. Но те же уязвимые стороны, которые были у советской власти в ее первые годы (которыми, к сожалению, не воспользовались окружающие страны), сегодня присущи и Ирану. И соответственно, мировое сообщество должно сейчас заниматься не столько формальными бюрократическими процедурами, которые эффективно можно применять только к демократическим странам, а очень жестко и четко поставить экстремистские силы на место. В том числе, возможно, с локальным изъятием ядерных и других технологий. То, что это необходимо осуществить немедленно, наводят на мысль и недавние испытания Ираном нового вида тактических ракет Saegheh (что в переводе с фарси означает «молния») класса «земля-земля», радиусом действия до 250 километров, которые прошли на полигоне у города Кашан. Командующий иранской армией генерал Атаолла Салехи заявил, что его страна должна быть готовой к возможным нападениям тех, кого он назвал «сумасшедшим» врагом Ирана. Хотя не совсем было понятно, имел ли он ввиду Израиль или США.
Подконтрольное государству телевидение поспешило заявить, что эта ракета построена благодаря иранскому ноу-хау, хотя зарубежные эксперты считают, что большая часть ракетных технологий позаимствована у других стран. К слову, Иран уже имеет на своем вооружении ракету Shahab-3 (метеор), способную нести ядерные боеголовки. Эта модернизованная версия баллистической ракеты имеет дальность действия более 1200 километров и может долететь до Израиля и позиций американских войск на Ближнем Востоке.
Америка внимательно отслеживает все, что происходит в ближневосточном регионе. Так, президент Джордж Буш недвусмысленно заявил, что безопасность США тесно связана с установлением демократии на Ближнем Востоке. Президент Буш считает, что конфликт в Ливане — это составляющая часть более широкой борьбы между свободой и террором. Не случайно, по его мнению, настолько ожесточенная борьба развернулась в Ливане и Ираке: в обеих этих странах идет бой за построение свободного общества. По словам Дж.Буша, террористы и их спонсоры понимают, что события в этих странах подошли к критической черте. Президент пообещал, что США и далее будут поддерживать молодые демократии во всем Ближнем Востоке.
