Во время прошедшего круглого стола наиболее острые дискуссии возникали по языковому вопросу. И Президенту, несмотря на четкую принципиальную позицию, пришлось идти на компромисс. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить первоначальный и окончательный варианты Универсала. А ведь совсем недавно первые лица государства говорили, что языковой вопрос в стране давно и окончательно решен. Потом заявляли, что его обострение является следствием предвыборных спекуляций и после выборов все затихнет. Интересно, хотя бы один чиновник или советник получил банальный выговор за полный провал государственной политики в языковом вопросе?
И не только в языковом. Мы, безусловно, наблюдаем аналогичный провал по всем вопросам, где в обществе существует поляризация мнений — отношение к НАТО, направление ускоренной интеграции, оценки ОУН-УПА, оценки Октябрьской революции и советского периода истории, отношение к целесообразности ускорения процесса формирования единой поместной православной церкви, оценки «помаранчевых» событий. А ведь цена ошибки оказалась слишком высокой.
Судите сами. Большинство политологов соглашаются во мнении, что Партия регионов представляет преимущественно интересы крупного олигархического бизнеса. До недавнего времени это был даже не бизнес с присущей ему конкурентной средой, инновациями и т.д., а банальный дерибан или, говоря по научному, использование политической и административной ренты в условиях первоначального накопления капитала. По нашему субъективному мнению, прошлая власть в стране осознанно и целенаправленно строила сословное общество, при котором подавляющему большинству народа Украины отводилась роль быдла.
Так почему же значительная часть избирателей проголосовала за идеологически враждебную ей силу? Причем не только в Донецкой и Луганской областях, где высокий процент поддержки ПР можно было объяснить региональным патриотизмом, но и в других областях — Днепропетровской, Харьковской, Одесской, а также в Крыму. В чем основная причина поражения партии власти? Может, из-за ухудшения экономической ситуации?
Нет! Несмотря на снижение темпов экономического развития в 2005 году за счет перераспределения средств, увеличения социальных выплат и некоторого ограничения доступа к бюджетному корыту старых и новых олигархов, удалось добиться рекордного увеличения реальных доходов населения всех регионов. В первую очередь это почувствовали наиболее бедные слои.
А может, восток и юг украинскую идею вообще не воспринимают и не являются патриотами страны?
Снова нет. По результатам соцопроса Центра Разумкова, проведенного в марте 2006 года, абсолютное большинство жителей востока и юга страны полностью или преимущественно считают себя патриотами Украины. Просто понятие патриотизма на западе и востоке воспринимается по-разному. В частности, использование только украинского языка считают признаком патриота 72,8% жителей запада страны, 48,2% жителей центра, 20% жителей юга и лишь 15,2% жителей востока.
О недостаточной информированности избирателя говорить вообще не приходится.
На наш взгляд, основные причины в другом.
Во-первых, это жуткий непрофессионализм «оранжевой» власти, вызванный:
* непониманием основных долгосрочных тенденций развития Украины в современном мире и, как следствие, отсутствием внятной стратегии развития страны;
* естественным стремлением олигархов новой волны занять место старых, и неизбежным в этом случае переразделом собственности;
Во-вторых — нежелание власти понимать и защищать языковые, культурные, религиозные, исторические и ментальные особенности русскоязычных украинцев (подчеркиваем, не русскоязычного населения, не русифицированных украинцев, а именно русскоязычных украинцев как полноправной части народа Украины).
В-третьих — недемократичность власти в решении проблем с поляризацией мнений, банальным продавливанием личной позиции Президента.
В этих условиях ПР только и оставалось, что подбирать быстро снижающиеся рейтинговые показатели партии власти. Было бы странно, если бы она этого не делала. Безусловно, спекуляции были. Но покажите хотя бы одну политическую силу, не использовавшую в избирательной кампании спекуляции и популизм.
Таким образом, нерешенность языкового вопроса и недемократические методы предлагаемого решения были одними из ключевых факторов поражения «НУ» на парламентских выборах.
А почему этот вопрос не вставал так остро при старом, «злочинном» режиме?
Потому что это было до Майдана — не только грандиозного проявления народного волеизъявления, но и, на наш взгляд, первого проявления формирующегося механизма прямой демократии (см. «День» от 04.08.2005).
Напомню, что до Майдана в одной оппозиционной команде были и силы, выступающие за сохранение языкового статус-кво — та же «НУ», и силы, выступающие за придание русскому языку статуса государственного, например СПУ. Но когда, после Майдана власть, называющая себя народной и демократической в отношении иноязычных (не только русскоязычных, а и, например, татароязычных, венгероязычных) украинцев, продолжала себя вести, мягко говоря, не совсем демократически, она получила мощный протестный электорат, почувствовавший свою силу и способность влиять на политикум. Состоявшиеся выборы не сняли объективно существующие проблемы — партия власти упорно не хочет замечать своих ошибок, в том числе и в языковом вопросе. Поэтому по мере дальнейшей, хотя и достаточно медленной демократизации общества он будет продолжать обостряться, давая почву многочисленным спекуляциям.
Тем более, когда ПР, контролирующая местные советы в экономически ключевых регионах страны, пока не попала в коалицию, хотя уже и не в опале.
Конечно, сейчас вполне обоснованно утверждать, что добровольно-принудительная украинизация провалилась точно также, как и добровольно-принудительная русификация советской эпохи. И сказать, что результаты парламентских выборов лишний раз демонстрируют, что украинская политическая нация формируется как полиэтническая, поликультурная, поликонфессиональная и многоязычная.
Можно подтвердить свой прогноз, что, скорее всего, языков, имеющих тот или иной официальный статус, в стране будет больше двух (см. «День» от 17.08.2005).
Это все правильно, но слишком мудрено и обобщенно звучит. Поэтому, не мудрствуя лукаво, хотелось бы акцентировать внимание читателя на одном конкретном аспекте обостряющейся языковой проблемы, который касается каждого.
Многочисленные статьи и сюжеты в центральных СМИ о несправедливо низкой доле украиноязычных школ и их бедственном положении на востоке и юге страны, естественно, вызывают неприятие и возмущение... до тех пор, пока не посмотреть на положение в других регионах, например в Киеве.
В столице пять русскоязычных школ, что составляет менее 4% от общего количества средних учебных заведений. Их доступность еще уменьшится, если учесть, что в этих школах обучается значительная доля детей иностранных дипломатов и просто граждан других стран, работающих в Киеве.
А на каком языке общаются между собой киевляне? По данным Центра А. Разумкова по состоянию на ноябрь 2005 года:
* 23,4% киевлян дома общаются на украинском языке (полностью — 18,1% и преимущественно — 5,3%);
* 52,2% киевлян дома общаются на русском языке (полностью — 39,9% и преимущественно — 12,3%).
Насколько можно доверять этим данным? В этой статье используются данные социологических опросов двух проектов, проведенных Центром А. Разумкова при финансовой поддержке Канадского агентства международного развития и Представительства Фонда Конрада Аденауэра в Украине. Представляется, что ни у кого нет оснований обвинять как сам Центр Разумкова, так и вышеперечисленные уважаемые международные организации в пророссийской ориентации. Тем более, что эти данные вполне коррелируют с данными государственных социологических институтов.
Согласитесь, в демократическом государстве, ориентированном на европейские культурные ценности и приоритет прав человека, было бы логичным соблюдение паритета между языковым составом населения и системой среднего образования. В столице Украины этот паритет нарушен более чем в десять раз! Нарушение этого паритета в Киеве настолько очевидно, что слезы, которые льют ряд журналистов по поводу низкой доли украиноязычных школ на юге и востоке страны, являются крокодиловыми. А их статьи и сюжеты представляются яркими примерами заказных материалов. При этом я не хочу оправдывать региональных чиновников. Во многих районах недопустимо низка доля не только украиноязычных школ, а также школ с обучением на крымскотатарском, греческом, болгарском, венгерском, армянском языках, а также на иврите и ромском языке.
Но может, поскольку, согласно действующей Конституции, государственным языком является украинский, то следует постепенно повышать долю украиноязычных школ во всех регионах, постепенно формируя моноязыковую украинскую нацию? Может в этом должна состоять государственная языковая политика?
На наш взгляд, вопрос языка обучения не относится к языковой политике.
Это — вопрос обеспечения прав человека! Тех прав, которые демократическое государство обязано обеспечить. Напомню, что и татароязычные, и венгероязычные, и другие государственные школы обучают по государственным программам и учебникам, утвержденным профильным министерством. В этих программах везде присутствует изучение государственного языка, литературы, официальной версии истории страны, основ государства и права, также других общественных дисциплин. Государство имеет все возможности, чтобы независимо от языка обучения выпускники школ владели государственным языком, знали и понимали историю и культуру страны, и были ее патриотами. А выбор языка обучения — это право человека и его родителей. И ни вице-премьер по гуманитарным вопросам, ни представитель Президента в автономной республике, никакой государственный чиновник не имеет права им указывать. Функция государства — создание условий для реализации прав граждан.
Реализовать на практике это достаточно просто. Например, молодая мама перед выпиской из роддома заполняет анкету, в которой определяет язык обучения ребенка. У государства будет еще шесть лет для плановой подготовки необходимого количества специалистов. Эти данные будут открытыми, что позволит прозрачно и гласно решать спорные случаи. А их количество будет только увеличиваться, хотя бы из-за сокращения количества школ. Из-за сокращения рождаемости и количества учеников уже в этом году в стране могут закрыться почти 80 школ.
На уровне высшего образования, наверное, следует функцию определения языка обучения передать университетскому самоуправлению, в частности, его попечительскому совету. Это позволит избежать распространенной сейчас ситуации, когда выпускник вуза обучался на одном языке, а технический и бизнес-процесс предприятия корпоративной сферы экономики, куда он устраивается работать, ведется на другом.
Понятно, что детально разрабатывать эти механизмы должны специалисты. Главное, чтобы они ориентировались на приоритет прав человека и демократических ценностей. Только тогда есть надежда, что эти регуляторные механизмы будут восприняты и на западе, и на юге, и на востоке страны.
