На прошлой неделе Специальная экспертная группа при СНБОУ определила ключевые направления стратегии энергетической безопасности. Ими должны стать диверсификация энергоснабжения, активизация внедрения энергосберегающих технологий, разработка единой стратегии энергосбережения, ускоренное развитие альтернативного энергоснабжения, использование нетрадиционных источников энергии. Концептуальные основы стратегии будут представлены уже в этом месяце. Недавно в Киеве состоялась международная конференция «Асимметрия международных отношений», в которой принимали участие ученые из Украины, Канады, США, Великобритании. Конференция стала итогом пятилетней канадско-украинской программы повышения квалификации политических аналитиков в сфере изучения и оценки асимметричных отношений между государствами на примере Канады и США. Руководителем программы с канадской стороны был известный канадский историк украинского происхождения профессор Йоркского университета Орест Субтельный, с украинской — заместитель директора Национального института стратегических исследований, доктор политических наук Григорий Перепелица. Предлагаем вниманию читателей статью участника конференции, Чрезвычайного и Полномочного Посла Украины Юрия ЩЕРБАКА, посвященную актуальному и болезненному для нашей страны вопросу диверсификации поставок энергоносителей и энергосбережения.
Понятие асимметрии (то есть несоразмерности, несоответствия) давно вошло в арсенал математики и физики. Следует также отметить, что асимметрия относится к обычным, широко распространенным явлениям природы (геологическим, биологическим и прочим). В 70-е годы начальник Управления общих оценок Пентагона Эндрю Маршал одним из первых применил термин «асимметрия» в военно-политической сфере: он обратил внимание на возможное асимметричное ведение войны с таким, казалось бы, симметричным противником, каким был СССР (см. Berkowitz B. The New Face of War: How War will be Fought in the 21st Century. — New York, 2003). Собственно, термин «асимметричные отношения» сначала имел военно- стратегическое значение и только впоследствии стал широко употребляемым в политической речи.
Анализируя сегодняшнюю геополитическую ситуацию с точки зрения асимметрии международных политико-экономических отношений, можно назвать такие основные ее черты:
1) Мировую ситуацию определяет военное и научно-технологическое доминирование Соединенных Штатов (однополярный мир), что обусловливает многомерную асимметрию международных отношений. В ближайшие годы (2005—2015) США не будут иметь симметричного соперника, который бы бросил вызов американской сверхдержаве.
2) Соединенные Штаты встречаются со всевозрастающим сопротивлением в виде разнообразных вызовов — таких, как международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, появление через 20—30 лет второй могущественной сверхдержавы — Китая, соперничество ЕС, Индии, России, Бразилии и других сил.
Появились первые признаки внутренней слабости США, что показал ураган «Катрина». Как и все великие империи прошлого, Соединенные Штаты могут упасть под весом внутренних проблем, суммарный эффект которых парализует систему управления и приведет к распаду страны. Это может произойти (конечно, не обязательно) в далеком будущем (2050—2070 гг.).
3) В мире растет геостратегическая нестабильность, в основе которой лежит усиление борьбы за ресурсы, в первую очередь, энергоносители.
Одной из причин региональных и мировых конфликтов в ближайшем и далеком будущем должна стать вопиющая асимметрия между странами- производителями энергоносителей и странами-потребителями. Как утверждает Майкл Клер (Michael Klare. Resource Wars. The New Landscape of Global Conflict. 2002, p.), «конфликты вокруг ценных ресурсов, а также силы и богатства, которые они дарят, стали отличительной чертой глобального пейзажа». Уже сегодня очевидно, что зонами потенциальных конфликтов в связи с растущей исчерпанностью запасов органического топлива до 2050—2060 гг. станут регионы, богатые энергоносителями (Персидский залив, бассейн Каспийского моря, Южно-Китайское море, Венесуэла, Нигерия, Индонезия, Мексика), а также зоны транспортировки нефти танкерами (проливы) и места прохождения магистральных нефте- и газопроводов.
Нетрудно понять, к какой категории принадлежит Украина как страна большого евротранзита нефти и газа, зависимая от поставки энергоносителей извне, — из единственного источника — России.
К крупнейшим нефтевладельцам и нефтепроизводителям принадлежат Саудовская Аравия (24,8% мировых ресурсов), Ирак, ОАЭ, Кувейт, Иран, Венесуэла, Россия, Казахстан, Азербайджан, Мексика, Нигерия, Канада. Более 50% мировых запасов нефти расположены в странах Персидского залива, более 20% — в странах бассейна Каспийского моря.
Среди крупнейших потребителей нефти на первом месте стоят Соединенные Штаты, которые импортируют 10 млн. барелей в день (стратегические запасы составляют 700 млн. барелей). Мировое потребление нефти до 2025 г. вырастет на 54%. По расчетам экспертов, в 2020 г. крупнейшими потребителями нефти будут США (24,7 млн. барелей в день), Западная Европа (16 млн. барелей), развивающиеся страны Азии, включительно с Китаем (24,3 млн. барелей). Восточная Европа и страны бывшего СССР будут потреблять 6,9 млн. барелей в день.
Украина является одним из самых слабых звеньев в цепи асимметричных отношений между энерговырабатывающими и энергопотребляющими странами. Украина относится к числу крупнейших энергетических импортеров мира, занимая 12-тое место в мире (первое — США, второе — Япония, пятое — Италия, шестое — Франция, десятое — Великобритания). Украина обеспечивает энергетические потребности за счет собственных источников только на 10—12% по нефти и на 22—24% — по природному газу. Катастрофически низким является уровень энергосбережения Украины: энергоемкость единицы ВВП в Украине в 6—9 раз выше, чем в странах ЕС. Украина занимает третье место в мире среди наименее энергосохраняющих стран. На первом месте Танзания, на втором — Узбекистан, четвертое — за Туркменистаном, пятое место занимает Замбия, шестое — Нигерия. Россия на 12-м месте (см. Pocket World in Figures. The Economist, 2002, p.52-53).
На сегодняшний день сложилась не просто асимметричная, а угрожающе зависимая от России ситуация в сфере распределения энергоносителей. Есть все основания говорить, что Россия В. Путина, которая по своему промышленному потенциалу равна Италии (то есть самой слабой стране Большой восьмерки), развивается асимметрично, вырастая как глобальная нефтегазовая империя, с геополитически ориентированным транзитом носителей. В России сосредоточено около 13% мировых разведанных запасов нефти и 34% запасов природного газа. На долю топливно-энергетического комплекса приходится около 25% производства ВВП, 30% объема промышленного производства, около 50% доходов бюджета и валютных поступлений Российской Федерации (А. Арбатов, М. Белова, В. Фейгин. Российские углеводороды и мировые рынки//Россия в глобальной политике. — №5. — Сентябрь-октябрь 2005). Если в 2004 г. в России добыто 458,7 млн. т нефти (экспортировано 257,4 млн. т), то до 2015 г. собираются добывать 530 млн. т нефти и 740 млрд. куб.м. природного газа (экспорт — 290 млрд. куб.м) (РИА Новости от 31/10/2005). Производя 20% от глобальной продукции нефти, Россия начала соревнование с ОПЕК и, в частности, с Саудовской Аравией за нефтерынок Соединенных Штатов (см. E. Morse, J. Richard. The Battle for Energy Dominance //Foreign Affairs. — Vol.81. — No.2.— P.16—31).
Благодаря геостратегическому расположению, Россия имеет возможность выхода на все три крупнейших мировых рынка нефти — европейский, североамериканский и рынок Юго-Восточной и Южной Азии. Центральноевропейские страны на 60% зависят от поставок российской нефти, страны ЕС — на 40%. В 2002 г. начался танкерный экспорт российской нефти в США, который достиг 4% американских потребностей. Благодаря нефтепроводу из Сибири до Мурманска, экспорт нефти в Северную Америку увеличится и достигнет 10—12% потребностей США. Предполагается, что во время встречи Президентов Буша и Путина в России в сентябре 2006 г. в ходе заседания Большой восьмерки по проблемам энергетической безопасности США и Россия достигнут согласия относительно строительства такого нефтепровода (A. Cohen. Competition over Eurasia: Are the U.S. and Russia on a Collision Course? //Heritage Lecture. — №901. — October 23, 2005).
Одностороннее развитие российской экономики дало возможность А. Илларионову, советнику президента В. Путина, назвать эту ситуацию «петроямой», а уклад, который строит Россия — «петрокапитализмом» (от petrol — бензин. — Ред. ).
Постепенно растет конкуренция России со стороны Казахстана и Азербайджана: в 2010 г. экспорт нефти из Казахстана будет составлять 120 млн. тонн/год (самое большое месторождение нефти в мире — 7 млрд. тонн — расположено в Казахстане), а из Азербайджана — 60 млн. тонн/год. В большую нефтяную игру вмешался Китай, который становится одним из крупнейших потребителей нефти в мире. Считая постсоветские страны Центральной Азии своим «ближним зарубежьем», Китай проявил интерес к казахстанской нефти, купив за 4,18 млрд. дол. нефтяную компанию «Петроказахстан» и приняв участие в покупке «Юганскнефтегаз», которое может давать 1 млн. барелей в день.
Неминуемым является перераспределение рынка нефти в Европе — через определенное время 50% будет поступать из России, 50% — из бассейна Каспийского моря.
Еще большей по масштабам является газовая экспансия России: в последние годы по дну Черного моря проложен газопровод «Голубой поток» в Турцию (морской участок длиной 370 км) для транспортировки 16 млрд. кубометров природного газа. Рассматриваются проекты газопроводов из Сахалина в Китай (стоимость 14 млрд. дол., длина 4987 км) и из Сахалина в Токио длиной 1,5— 2 тыс. км для обеспечения 10% потребностей Японии. Планируется поставлять 600 млрд. кубометров природного газа в Китай и 300 млрд. — в Южную Корею. Также предполагаются поставки сжиженного российского газа в США и Канаду. Доля российского природного газа в поставках в Германию вырастет с 30% до 40%. А нынешняя 20- процентная доля российского газа в ЕС до 2030 г. увеличится до 60%.
При всей успешности сегодняшней нефтегазовой политики России в долгосрочной перспективе возрастает угроза для РФ превратиться в сырьевое дополнение Азии, в частности, Китая. В связи с этим перед руководством России уже сейчас встает большая геополитическая дилемма ХХI века: связать свою стратегическую судьбу с Китаем (ось Москва — Пекин) или активно сотрудничать с США и ЕС, строя демократическое правовое государство, а не азиатскую деспотию.
Самый большой прирост потребления энергоносителей в последующие 25 лет будет наблюдаться в Китае и Индии.
Россия критически зависит от конъюнктуры мировых цен на нефть. Кроме того, добыча нефти в северных районах становится все дороже, и Российская Федерация будет вынуждена до 2030 г. вложить в модернизацию энергетического сектора 374 млрд. дол. (14—15 млрд. дол. в год).
Но это в перспективе, которая, принимая во внимание другие растущие опасные вызовы и неясный геополитический выбор, не является однозначно оптимистической для нашего северного соседа. Все эти факты нужно учитывать Украине при стратегическом планировании на срок 15—25 лет.
Но сегодня Россия реализует вполне определенную и пока что успешную стратегию относительно отрезания альтернативных источников энергоносителей к Украине и ЕС — таких, как Туркменистан и Казахстан, — замыкая на себе все транспортные потоки, монополизируя транзитные маршруты и закупая запасы туркменского газа в исключительно российское владение. Недаром японский обозреватель отмечает, что богатые энергетические ресурсы России, ставшие ее «оружием защиты», могут превратиться в «оружие нападения» — он имеет ввиду усиление энергетического влияния России на азиатско-тихоокеанский регион, включая Японию (Ясуо Найто, «Sankei», 25 октября 2005).
Большую обеспокоенность в ряде стран Европы — в первую очередь в Польше и в Украине — вызывает проект Путина — Шредера относительно построения Североевропейского газопровода по дну Балтийского моря для поставки 20—30 млрд. кубометров газа в год из Выборга в Германию — в обход Польши, стран Балтии и Украины, которая может утратить свое стратегическое значение транзитной страны.
Отсутствие эффективной национальной энергетической стратегии Украины особенно бросается в глаза по сравнению с Польшей, которая, имея ограниченные энергетические ресурсы, смогла диверсифицировать источники энергоснабжения и разработала рациональную стратегию энергетической политики (в начале 2005 г. принято в форме «Концепции энергетической политики Польши до 2025 г.» — см. Polityka energetyczna Polska do 2025 roku. 4.01.2005).
Занимая 3-е место в Европе по запасам угля (1-е — Россия, 2-е — Германия, 4-е — Польша), Украина добывает угля почти в два раза меньше, чем Польша, импортируя энергоносителей почти в три раза больше, чем Реч Посполита.
В соответствии с упомянутой польской Концепцией, учитывая значение каменного угля в энергетическом балансе Польши и растущую зависимость ЕС от импорта носителей энергии, польский угледобывающий сектор должен играть существенную роль в обеспечении энергетической безопасности Польши и других государств-членов ЕС. В свете этого одним из приоритетов энергетической политики Польши на ближайшие годы определена поддержка эффективности, рентабельности и финансовой стабильности на угледобывающих предприятиях. Также первостепенными целями являются: сокращение зависимости польской экономики от импорта нефти (из России), уменьшение энергоемкости изделий и промышленных процессов и тому подобное.
В свете этих малопривлекательных для Украины перспектив катастрофической с точки зрения национальных интересов выглядит пассивность украинского руководства в проведении жесткой политики энергосбережения и диверсификации поставки энергоносителей. Жизненно необходимыми для Украины являются соглашения с Казахстаном и Азербайджаном относительно независимой от России поставки нефти для наполнения трубопровода Одесса — Броды — Гданьск в аверсном режиме. Наилучшим агитатором за обретение Украиной энергетической независимости от России выступил в недавней программе Савика Шустера «Свобода слова» заместитель председателя Государственной Думы РФ В. Жириновский, который грубо и с сарказмом угрожал украинцам энергетическими санкциями, обещая «раздеть до трусов» братский народ.
При обсуждении проблематики отношений Украины в России существует один живучий миф относительно возможности сравнения асимметричных отношений между Канадой и США с одной стороны и Украиной и Россией — с другой. Есть во всяком случае три фундаментальных отличия, которые не позволяют адекватно сравнивать эти пары стран и их отношения. Остановимся на одной из них — энергетике.
В отличие от почти полной энергозависимости Украины от России, Канада является важным поставщиком энергоносителей в США: Канада поставляет в США 99% американского импорта электроэнергии, 94% импорта природного газа, 17% нефти, 35% урана для АЭС. В Канаде открыты большие залежи нефти и газа на восточном побережье — в Ньюфаундленде и Новой Скотии. В нефтяных песках Альберты кроются залежи нефти емкостью в 300 млрд. барелей — больше, чем в Саудовской Аравии. Если же вспомнить об огромных залежах чистой питьевой воды и минеральных богатствах Канады, то вырисовывается обратная асимметрия, которая делает пару Канады — США несравнимой с Украиной в ее отношениях с Россией.
Следует отметить, что анализ экономической ситуации и показателей человеческого развития в таких энергодобывающих странах, как Норвегия, Нигерия, Венесуэла и Саудовская Аравия, показал значительные различия, асимметрию, связанные не с наличием источников энергоносителей, а с различными социально-экономическими моделями, состоянием управления и уровнем коррупции в названных государствах.
Анализируя состояние глобальной энергетической системы, мы должны брать пример с тех стран, которые научились преодолевать асимметрию природных ресурсов, заложенную Богом и Природой. Есть ряд стран Европы и Азии, которые вполне успешно борются с нехваткой энергоносителей, усиливая режим энергосбережения и производя высокотехнологический, интеллектуальный продукт, экспорт которого позволяет компенсировать нехватку нефти, газа, угля. Отдельного рассмотрения требует развитие атомной энергетики и альтернативных источников энергии.
Украина, имея уникальное географическое транзитное расположение на перекрестке Евразии и Европы, Юга и Севера, имеет все возможности преодолеть природную, политическую и экономическую асимметрию при наличии политической воли руководства и рациональной стратегии развития.
