— Наше Конище называют «селом монахов», а еще «островом». Потому что среди болот, лесов... Когда будете ехать в село, дорога упирается в крутой поворот. Это место испокон веков называют «Болотце». Помню, как дежурил там мощный трактор: вытягивать застрявшие машины. А в книге «Ратновщина» написано, что одно из первых письменных упоминаний о селе встречается в 1604 году. Тогда король издал грамоту и передал имение Конище священнику Ратновского прихода. Старые люди говорят, что первыми поселенцами были девять человек, и уже они начинали строить церковь! Село всегда было верующим, православным. И всегда дети шли в монастыри. Но не думал я, что и мой там будет.
Коллеги по отделению скорой помощи ратновской райбольницы, где Адам Васильевич Хомич уже четверть века работает фельдшером, деликатно оставили нас один на один, закрыли дверь в небольшую бытовую комнату и, пользуясь солнечной погодой и отсутствием вызова, сидели на лавочке во дворе. Между ними на эту тему давно все сказано. И кто в таких ситуациях кому судья или советчик?..
— Моя жена из верующих, может, и детям от нее вера передалась, потому что я не такой, дальше от этого... Хотя сейчас, когда сын ушел в монастырь, и самому уже 50, начал задумываться... Юра рос как нормальный парень. Хотя, по правде сказать, хулиганом рос, мог подраться, как это между парнями бывает. Он по натуре лидер, но драчун по нраву, соберет вокруг себя ребят и куролесит... Когда в училище в Червонограде учился, бывало, что и вызывали нас с женой... Хотя я давно подмечал, что его не интересуют ни детективы, ни любовные романы. Читал только духовные книги, у нас дома их много. Надеялся, что изменится после армии. Все ждал, что женится... А он вернется из клуба — и снова за «Житие святых». Часто ездил в монастырь в Михновку, он от нас недалеко, помогал на строительстве. Позже, ничего не сказав, уехал в Почаев. Когда сказал, что уходит в монахи, я его, правду сказать, не пускал. Старался не пустить! Даже, признаюсь вам, ездил ругаться к батюшке, который его на этот путь благословил. Говорю: у меня же один сын! А у меня, говорит, одна дочь, и — монашка... Сыну батюшка сказал: без родительского благословения в монастырь не иди! Он так расстроился, засел в доме, словно окаменел. Никуда не шел, ничто его не интересовало. Я это его решение очень тяжело пережил. Но где-то спустя месяц собрался с духом и таки благословил.
Прослужив несколько лет в монастыре послушником, Юрий стал монахом с именем Варлаам. Родные о дате пострига не знали, сообщил им уже после всего по телефону.
— И вижу — он счастлив! Говорит совсем по- другому, характер изменился, куда и подевалась «горячая» натура!.. Слушаю, смотрю — словно не мой ребенок!.. Сначала исполнял послушание в иконной лавке, теперь он уже иеродиакон, — в словах отца сквозит гордость за сына. — Иногда задумываюсь: у его одноклассников давно дети подрастают, мой же также мог служить Богу, например, священником?.. Но такова его судьба и Божья воля.
За Юрием в монастырь пошел его одноклассник, Чесак Василий («А сейчас он отец Таврион!»), позже — сын нынешнего старосты конищенской церкви Чесак Виталий, который еще ходит в послушниках. В монашках несколько девушек из Конища, а в последнее время девушки массово поступают в регентские училища.
— Виталик поехал увидеть, как там мой Юра. Это все одна родня, ребята между собой двоюродные, троюродные братья... А моя жена и отец Виталия — родные брат и сестра. Что было, когда Виталик в монастыре остался! Мать плакала не переставая.
Храм праведных Якима и Анны стоит на старом кладбище, на песчаном холмике на околице села. Пейзаж необычный: «остров» Конище отвоевал территорию у лесов и болот, но если трясина уже несколько посторонилась, то лесок соседствует с домами. Дворы преимущественно старые, просторные, со множеством хозяйственных помещений — эдакие маленькие патриархальные поместья-хуторки, в которые органически вписался газопровод. Церковь в Конище уважают испокон веков. Здесь до сих пор нет ни одного «штунды», нет дискуссий на тему патриархатов.
— Прапрадеды верили, прадеды, деды и родители. И мы верим! — говорят крестьяне.
После первого тура осенних президентских выборов в одном из местных газет Конище назвали «единственным селом на Волыни, где более 60 процентов избирателей проголосовали за Януковича». Автор обвинил церковную общину, которая «стоит за Московский патриархат».
— Когда Ющенко разъяснил, что новая власть не будет преследовать верующих людей, каждый сможет молиться в своей церкви, то уже в последнем туре выборов против него было всего человек 12, — говорит Адам Хомич.
Но после выборов Конище получило еще одно название: его в районе называют «Януковкой»...
Церковный староста Кузьма Яковлевич Чесак с женой Ниной Яковлевной работали на кукурузной плантации.
— Две дочери в Беларуси живут. Видите, комнаты пустые, потому что мебель детям отдали... — говорит хозяйка, пригласив в дом. И хотя я и не заикаюсь об ее сыне, впоследствии сама начинает разговор. Но сначала Чесаки рассказывают об истории местного храма и его значении в жизни общины.
Последний год в Конище есть собственный батюшка, до этого в храме через воскресенье правил священник из Комарово.
— А у нас же лет десять стоял дом для батюшки. Просили отца Степана из Комарово сюда переехать, потому что, знаете, священник должен быть в селе: то похороны, то другая потребность... Но у него там свой дом, семья... Очень о нас сожалел, потому что наше село не такое, как другие. Тут все в церковь ходят!
— А меньше всего сколько в храме бывает?..
— Ну, если горячая пора на селе, если время «пик», когда зерно сыпется, или картошку нужно копать, или сено перестаивает, то на вечерней будет человек 25 — 30 (такого количества многие сельские церкви не видят и в воскресенье. — Авт. ).
Дом для батюшки конищане и газифицировали, сделали хороший ремонт, а «мыши уже начали обои грызть»... Владыка Симеон прислушался к их просьбе и направил в парафию выпускника семинарии: без дома да еще и сироту...
— Люди батюшке очень верят. Многие идут к нему за советом, мы с ним соседи, так вижу. Настоящий духовный человек он, хотя молодой, — говорил мне и Адам Хомич. А в местной девятилетке рассказали, что после того, как отец Ярослав начал заниматься с детьми в воскресной школе, детей из «трудноватых» классов словно подменили «в лучшую сторону»...
Сын Кузьмы Яковлевича и Нины Яковлевны с детства иногда прислуживал в храме. Но решение «пожить в монастыре» их поразило.
— Ой, было, плачу! И не думали, и не гадали... Был шофером, имел работу, уже собирался поступать: всегда мечтал поезда водить. Но в 19 лет ушел в монастырь, и уже четыре года послушником. Всякие послушания выполнял. Столярничал, был келейником у благочинного. А это звонил аж из Закарпатья, где помидоры заготовляет.
— Монахи много трудятся! Поздно ложатся, рано встают... В молитвах неусыпных за нас, грешных. А постой на службе и четыре часа, и пять, —говорит отец.
— И не жалуется, не плачет домой?
— Он не плачет. Мы только плачем, — мать. — Если бы хоть кто-то из детей остался с нами, старыми! Но посмотрю, что молодежь сейчас такая развращенная, а я за своего сына спокойна. Он же не в тюрьме! Он уважает мать и отца.
А в Почаев люди идут со всего мира, и не такие, как мы, простые крестьяне. Там если неделю побудешь, потому что на день или два незачем ехать, увидишь, как исцеляются, как уверуют в Бога... Вот вы слышали, чтобы люди брали отпуск, чтобы провести его не на море, а в Почаеве?.. А я таких не одну семью там видела. А это же нелегко: службы ранние, молитвы... И целый месяц так?! Поняли, как?.. Сын недавно звонил, что из Каменец-Подольского в Почаев пришли паломники, 750 человек, старые, немощные, с детками малыми. Шесть дней шли. Ночевали где ночь застанет. В поле — так в поле. Вот вера! Да никто и из нашего села пеши в Почаев не пойдет! А считаем, что мы — верующие...
В монастыри «многие идут, но мало кто остается». Вот и дочь Хомичей, Катя, закончив регентскую школу при корецком женском монастыре, сейчас руководит церковным хором в выдричивском храме. У нее такой путь к Богу.
— Когда сын выбрал монашество, я тоже плакала. Сяду в доме и: ой Господи!.. А потом подумала: что же это я его, живого, оплакиваю?!
В одном из монастырей батюшка, к которому за советом обратилась Вера Яковлевна, сказал ей такие слова:
— Вера, слаба твоя вера... Люди просят, чтобы ребенка приняли в монастырь, а твой призван.
— И я вспомнила, как тяжело болела, а сын говорил: мама, я ничем вам не могу помочь, я буду за вас молиться... Когда у нас беда, горе, мы как говорим? Подай, Господи! Помоги, спаси, поставь на ноги, сохрани жизнь. Поэтому должны подать и Богу.
Целый год после пострига сына Адам Васильевич упрямо называл его светским именем, да и сейчас иногда вырвется.
— Сын иногда говорит: так хочется пособирать грибов, походить по нашему лесу!..
В глубине души он все еще возвращается к прошлому, поэтому почаевский монах отец Варлаам молится и за то, чтобы раба Божьего Адама Господь укрепил в вере и смирении.
