Дискуссия об украинской идентичности, на мой взгляд, продолжается уже не первый год, в том числе (а может, прежде всего!) на страницах газеты «День». Именно эта тематика, очевидно, стала одним из своеобразных брендов газеты, ведь по итогам обсуждения уже издана не одна монография из «Библиотеки «Дня». Любую из книг можно по праву считать весомым вкладом в дело формирования национального самосознания граждан Украины.
Определенную остроту приобрела дискуссия об идентичности после опубликования статей Вадима Карасева «1991/2004: две революции и проблема украинской идентичности («День», №142 от 9 августа 2005 г.) и Василия Кременя «Украина: постижение идентичности» («День», №152 от 23 августа 2005 г.). В.Карасев делал акцент на том, что «в течение 14 лет независимости было очень много споров, которые, впрочем, до сих пор не дали ответа на вопрос: какой должна быть украинская идентичность, каким должен быть украинский патриотизм — этническим, гражданским, лингвистическим или каким-то другим». И вносил на обсуждение свое предложение: «чтобы стать нацией нового типа, Украине надо стать постнациональным государством», где возникает новый «постнациональный национализм» на основе гражданских ценностей.
Видение В.Кременя состоит в том, что украинцы, как и другие народы Европы, прошли все три фазы развития нации: сначала интеллектуалы идентифицировали украинскую этническую группу; дальше формировалось широкое национальное движение за социальные, культурные и политические преобразования; а уже на третьем этапе происходило провозглашение независимого государства. На нынешнем этапе развития Украины, как того требует «спираль» исторического развития, мы столкнулись с необходимостью решения на современном уровне триединой комбинации задач по утверждению: общей исторической памяти, интенсивности языковых и культурных связей, общего равенства организованных в гражданское общество людей.
Совсем в другое русло направляется дискуссия некоторыми другими ее участниками. Так, например, в статье Евгения Щеголя «Линия раздела — украинская/российская. Права нации и право индивида» («День», № 159 от 3 сентября 2005 г.), в частности, утверждается, что «Василий Кремень ни слова не упоминает о таком важнейшем объединяющем признаке, как общий экономический интерес». На самом деле в статье В. Кременя отмечается, что «нация определяется как большая социальная группа, сцементированная целой комбинацией объективных отношений (экономических, политических, языковых, культурных, религиозных, географических, исторических) и их субъективных отражений в коллективном сознании».
В статье Е. Щеголя есть также высказывания, которые выпадают не только из плоскости научного анализа. Например, «собственных граждан никогда не рассматривают как национальные меньшинства». Здесь можно лишь посоветовать автору обратиться к статье 11 Конституции Украины, где речь идет о том, что «государство оказывает содействие консолидации и развитию украинской нации, ее исторического сознания, традиций и культуры, а также развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности всех коренных народов и национальных меньшинств». Возможно, здесь сработали эмоции по поводу того, что, как пишет Е. Щеголь, «с 1 сентября вступил в силу новый Гражданско-процессуальный кодекс, в котором вопрос о выборе языка судопроизводства даже не подлежит обсуждению: только украинский... А тем, для кого русский язык родной, это, поверьте, не очень приятно и вызовет вполне естественное озлобление». Озлобление, конечно, — не самое лучшее руководство, но здесь уже, как говорится, трудно чем-то помочь уважаемому автору, тем более, что он уверяет: «И будет продолжаться это до тех пор, пока русский язык не будет официально уравнен в правах с украинским».
Еще один участник обсуждения, Виктор Качан, в статье «Идеология «равных возможностей» — как национальная?» («День», №162 от 8 сентября 2005 г.) бросает упрек: «Уважаемые политолог В. Карасев и академик В. Кремень... решили, что сейчас лучше обсуждать тему национально-патриотичной идентичности как главного фактора будущего развития Украины, а экономики не трогать», речь идет о том, чтобы вникнуть «в современную суть капитала, его финансово-экономическую структуру и влияние на демократическое развитие общества в развитых странах». Снова хотелось бы напомнить о политкорректности: научного работника или политолога следует оценивать по тому, что он написал, а не по тому, что он не написал в конкретной публикации, так как в одной короткой газетной статье невозможно «объять необъятное».
Справедливую мысль по поводу политкорректности выразил еще один участник дискуссии Юрий Кочубей («В защиту «национальных мифов». — «День», №146 от 13 августа 2005 г.): «Такого рода вопрос следует рассматривать в научных публикациях, где не достаточно что-то утверждать, а требуется также доказать правильность своих утверждений».
Итак, обратимся к основным научным понятиям, которые должны были бы преодолеть стереотипы «обыденного сознания». Когда-то Гегель отмечал, что такое сознание скользит по поверхности явления, не углубляясь в его суть, так как сколько бы ты не ковырял желудь, ты дуба не увидишь, но он там есть.
В особенности досадно за примитивную аргументацию кое-кого из дискутантов потому, что вопросы идентичности рассматривались не только узким кругом научных работников, но и доводились политологами в более популярной форме к общественности как в печатном виде, так и в интернете. В частности, в научно-популярном издании независимого интернет-журнала «Диалог.UА» Дирк Якобс и Роберт Мэйер изложили современные европейские положения о национальной идентичности, которые полностью опровергают навязываемый кое-кем примитивный стереотип о том, что, «этническое понятие украинец» означает «украинец по крови».
Прежде всего идентичность не должна восприниматься как что-то статическое, так как она всегда является динамичной и не до конца завершенной системой взглядов и убеждений, которые воссоздают собой ряд социальных ценностей, норм поведения и коллективных символов. То одна, то другая доминанта индивидуальной идентичности, реагируя на вызов времени, всегда изменяется при условии изменения окружающей среды. Опыт формирования европейских наций- государств в ХIХ веке дает основания современным исследователям (Бенедикт Андерсон) ввести понятие «воображаемое сообщество», которое как можно лучше передает понимание национальной идентичности. Эта коллективная идентичность идет в русле формирования «МЫ» — народа с характеристиками, которые берут свое начало в прошлом и имеют будущее.
Государства-нации с началом ХХ века стали естественной политической формой эпохи капитализма, которая более или менее эффективно обеспечивала решение конфликтов между антагонистическими классами и социальными группами. Государство-нация не может ликвидировать все факторы социальной напряженности, но его создание возможно только тогда, когда эти отличия подчинены интересам общенациональным. Это означает, что существует одно общее «МЫ», которое отличает народ от иностранцев, «своих» от «чужих». Это означает, что границы государства стали внутренне осознанными внутренними границами каждого гражданина. Вспомните хотя бы контур карты Украины в сессионном зале Верховной Рады Украины.
Искусственное противопоставление «этноса», с одной стороны, и «политической нации» — с другой, неуместно. В современной европейской традиции появление новой национальной идентичности связывается с определенной «этнификацией». Этнос означает воображаемую «Мы- группу», с которой соглашаются не только члены этой группы, но и другие. Государства-нации, как правило, складываются более чем из одной такой «Мы- группы», то есть государство-нация базируется на понятии демоса, общего волеизъявления, а потому выходит за пределы этноса.
Итак, существует ли украинская политическая нация? Если рассматривать ее не в качестве раз и навсегда завершенной структуры, то можно утверждать, что она находится на стадии формирования. По крайней мере, на уровне самосознания мы уже определились, к чему мы стремимся и чего нам никак не обойти. Сошлемся на авторитетное мнение профессора Сергея Крымского: «Политическая нация — это украинский этнос плюс другие этносы, которые признают базовую идею украинских ценностей, признают украинскую идею».
Правда, здесь возникают другие проблемы, но не те, которые предлагаются нам пресловутой формулой «Украинская национальная идея не сработала». Во- первых, не следует ждать какого-либо директивного документа. Украинская идея и не может быть сформулирована раз и навсегда, поскольку по своей сути она является лишь креативной реакцией общества на вызов времени. Этот вызов постоянно видоизменяется, возвращая проблемы то одной, то другой стороной. А потом — в обществе может происходить постоянный диалог, возникать постоянное поле интеллектуального напряжения, которое бы продуцировало новые и новые идеи по решению актуальных проблем современности. Именно на этом акцентирует свое внимание доктор исторических наук Александр Майборода: «...Национальная идея, в отличие от Конституции, не может иметь форму написанного и обязательного к исполнению предписания. Она перманентно непостоянна, многовариантна, провокативна на предмет полемики, а поэтому может присутствовать лишь в виртуально-дискуссионной форме. Ведь нация, по классическому определению, — это ежедневный плебисцит».
Сегодня поиск национальной идентичности — вопрос общемировой. Он не обошел ни США, ни Россию, ни страны Европейского Союза, — достаточно лишь вспомнить ход и результаты обсуждения Европейской конституции. То же самое можно сказать о наших соседях — Польше или Венгрии, Словакии или Румынии, Беларуси или Молдове. И здесь не все решается в контексте доминирующего в современном прагматическом мире критерия экономической эффективности. Наращивание глобализации, размывание национальной специфики, языковых и религиозных сообществ — все это вызвало к жизни мощное антиглобалистское движение, ренессанс культурной самобытности. Делать вид, что этого нет, и что лишь одна Украина мечется в поиске выхода из тупика, — это было бы лишь новой версией признания себя «неисторичной нацией», еще одним свидетельством прививаемого ранее, но уже во многом преодоленного комплекса второсортности.
Идет активный поиск «великих идей» для Украины. Естественно, досадно, что результаты дискуссий не всегда воплощаются в программные концептуальные документы на государственном уровне. По свидетельству народного депутата Украины Александра Фельдмана, «последние полгода, к сожалению, вопросам государственной этнополитики не отводилось надлежащего внимания, они оказались отодвинутыми на второй план... Остается непринятой Концепция государственной этнонациональной политики. Уже который год «лежит неподвижно» новый закон о национальных меньшинствах, который, кстати, прошел экспертизу и получил высокую оценку в Совете Европы».
Однако надо отдать должное и продуктивности дискуссий, которые проходят в Украине и за ее пределами, их значительному влиянию на формирование общественной мысли, а затем и развитие гражданского общества. На мой взгляд, очень продуктивна идея, высказанная Романо Проди и развитая известным украинским политологом Андреем Ермолаевым о создании в рамках Большой Европы славянского «мира», органическими элементами которого могли бы стать славянские народы и государства Центральной и Восточной Европы, которые имеют много общего в судьбе, экономике и экономическом поведении, психологии, культуре и быте. На практике, отмечает А. Ермолаев, «миссия Украины в рамках «славянского мира» могла бы состоять в собирании истории, воспроизведении новых смыслов во взаимоотношениях группы ключевых славянских государств-участников Большой Европы: Украина — Польша — Болгария — Чехия — Словакия. Этнические проекты развития должны органически дополнять новые социокультурные задачи славянства в большом европейском проекте».
Политкорректность требует, чтобы было освещено максимально больше точек зрения на проблему украинской идентичности. Владимир Золоторев изложил в свое время в проекте «Украина» свое видение на предмет того, как «хромая», по его мнению, самоидентификация украинцев мешает становлению гражданственности и ответственности. Выводы, к которым он пришел, анализируя годы независимости Украины, не вдохновляют его к оптимизму. «Учитывая то, — пишет В.Золоторев, — что независимость была получена случайно, в качестве государственносозидающей была избрана идея «геть від Москви!». Все российское и великорусское было объявлено чужим и враждебным Украине, в этот набор вошел и русский язык. В результате большая часть страны оказалась потенциально нелояльной. Украина добровольно оказалась объектом в игре геополитических мифов... Самоидентификация украинцев пока что происходит на культурному уровне, как правило, на уровне смеховой культуры. Подеревьянский и Сердючка — типичные (хотя и качественно разные) представители этого процесса, близкие и понятные в любой точке Украины».
Опять же таки, объяснение вышеупомянутого суждения вытекает из того, к чему призывает нас уважаемый автор. В.Золоторев предлагает свой вариант «великой идеи» для Украины — какого-то общего дела, которое могло бы объединить нас в общем будущем. Правда, это дело должно повести нас против магистральной линии модернизации современных государств и привести к уровню овеянного мечтой В. Золоторева какого-то «последнего оазиса свободы». В мире, утверждает он, где свободе угрожают, с одной стороны, корпорации, которые уничтожают конкуренцию, с другой, — антиглобалисты-террористы, а с третьей — государство, «Украина может стать государством, где свободно ходит денежная наличность, где нет профсоюзов и магазины работают сколько могут, где нет политкорректности и подобного религиозного фанатизма. Ну и, конечно, все это может работать лишь при очень эффективном государстве».
Что это будет за государство «при отсутствии политкорректности», нетрудно догадаться. От этого становится жутко. Нетрудно представить себе и будущее такого, так сказать, движения вперед. В свое время против таких окольных путей предостерегал великий мыслитель Украины Михаил Драгоманов: «Вся практическая мудрость человеческая может быть в том, чтобы увидеть направление движения мирового, его меру, закон и воспользоваться этим движением. Иначе это движение пойдет против нас, раздавит нас».
Устраивает нас такая перспектива?
