Нежелание Западной Европы говорить о дальнейшем расширении Евросоюза после провала конституционных референдумов во Франции и Нидерландах может ослабить позиции отечественных политиков, провозглашающих евроинтеграцию своей целью. Из-за объективных причин и собственно украинских просчетов те, кто говорит о будущем членстве Украины в Европейском Союзе, могут выглядеть пустозвонами, а их оппоненты — сторонники союза с Россией — получат серьезные козыри. Бывший госсекретарь по евроинтеграции МИД Александр ЧАЛЫЙ высказывает свое мнение о том, что нужно делать, чтобы избежать такой ситуации.
— Вы заявили во время Ялтинского семинара, что нынешние украинские проводники получили от Евросоюза меньше даже, чем предыдущая власть. На чем основывается ваш вывод?
— Прежде всего я был очень удивлен, когда во время визита Президента Ющенко в Германию, который в общем был успешным, ни во время встреч с канцлером Шредером, ни в немецком бундестаге не были сделаны какие-либо заявления относительно поддержки Германией ассоциированного членства Украины в Европейском Союзе. Шредер делал такие заявления во время визита в Киев в 2001 году и во время визита Януковича в Германию в 2003 году, повторив это в ходе дипломатических переговоров и публично перед прессой.
Если мы посмотрим на риторику и терминологию, к которой прибегает Евросоюз сегодня, характеризуя отношения с Украиной, то увидим, что он все меньше употребляет слово «интеграция» и все чаще употребляет слова «сотрудничество» и «партнерство».
Меня также беспокоит, что обещания относительно предоставления нам статуса страны с рыночной экономикой (а я убежден, что мы его заслужили), либерализации визового режима для определенных категорий граждан, так и остаются словами.
Я хотел бы ошибиться, но я думаю, что саммит Украина— ЕС, который состоится первого декабря, — несмотря на то, что председательствовать на этом саммите будет Великобритания, а она очень благосклонно относится к евроинтеграционным стремлениям Украины, — по реальным результатам не даст ничего конкретного.
— Но ведь вы сами говорите, что евроинтеграция Украины не обязательно предполагает ее членство в европейском сообществе и что возможны другие варианты. То же сотрудничество...
— Любое сотрудничество эффективно, если две стороны его понимают одинаково. Что мы видим сейчас — и это не может не волновать объективного эксперта, — это то, что с украинской стороны были продекларированы очень серьезные надежды и даны обещания (в частности, о том, что будет решена проблема либерализации виз, проблема рыночного статуса, другие проблемы), а с другой стороны, со стороны ЕС мы видим совершенно иные сигналы.
Меня волнует, что пройдет определенный период времени, и обе стороны будут разочарованы друг в друге... Поэтому я призываю не к оптимизму, такому детскому, а к очень взвешенной реалистической оценке возможностей евроинтеграции.
Мы слышали во время Ялтинской конференции о том, что ЕС устал от расширения. Это факт, который мы должны учесть и более реалистично формулировать наши цели относительно дальнейшей интеграции в ЕС. Интеграция — да, однако мы не должны сегодня педалировать членство. Потому что мы таким образом будем фокусировать внимание на том, что в долгосрочной перспективе окажется недосягаемым.
— То есть вас не столько пугает негативный ответ Евросоюза, сколько неопределенность?
— Действительно, мы попали в ситуацию, когда нам не говорят «да» или «нет». В то же время после оранжевой революции были абсолютно легитимны — я подчеркиваю это слово — чаяния украинского гражданского общества и украинской новой правящей элиты на евроинтеграцию с перспективой членства в ЕС. Я считаю, что сегодня было бы несправедливо держать нас в таком подвешенном состоянии. Если мы не имеем такой перспективы, то должны получить четкий ответ и начать реалистично и правдиво строить наши отношения на новых принципах.
Если мы сейчас не достигнем правдивости в наших отношениях, тогда в тот момент, когда станет понятным то, что для меня понятно уже сегодня — а именно то, что ЕС не даст нам перспективы членства ни в 2006 году, ни в 2007-м, — определенная часть элиты может пойти в другую сторону.
На мой взгляд, мы должны спокойно сказать — евроинтеграции альтернативы нет, но формат членства не просматривается, поэтому будем это реализовать в других форматах. Это может быть норвежский, швейцарский или какой-то сугубо украинский формат. К тому же, необходимо будет отработать идеологию евроинтеграции, которая позволит нам не колебаться, а идти только по интеграционному пути.
— А не лучше ли несколько подождать, так как понятно же, что после референдумов во Франции и Нидерландах Евросоюз попал в довольно затруднительную ситуацию.
— Для того, чтобы определить стратегию развития Украины, мы не можем строить наши отношения с одним из крупнейших наших соседей на стратегии неопределенности. Потому что Украина довольно большая страна, и если мы строим эту стратегию с перспективой членства, то мы уже сегодня должны готовить многие наши отрасли под интеграцию в ЕС. Если же мы интегрируемся без перспективы членства, то должны сработать другие подходы и принцип конкурентности. Тогда мы должны действовать так, как это делает Швейцария, — те сектора экономики, которые она хочет интегрировать и относительно которых она нашла общий язык с ЕС, она интегрирует. Те, которые она хочет защитить, она их защищает.
Например, мы говорим Евросоюзу — мы хотим большего доступа на ваш рынок стали. Нам говорят: «Нет». На рынок сельского хозяйства... Нам говорят: «Забудьте об этом, так как французский крестьянин будет против». Со своей стороны Евросоюз настаивает на большем для себя доступе на украинский рынок телекоммуникаций. Мы говорим: «Нет», а они говорят: «Как так «нет»?! Вы же хотите интегрироваться в ЕС...»
То есть, если мы будем иметь перспективу членства в ЕС, то в этом случае мы не сможем отказать. Если же у нас будет формат интеграции без членства, то мы сможем так же четко сказать «нет». На мой взгляд, для того, чтобы у нас не было непредсказуемых поворотов на пути сотрудничества, нам нужно четко определить стратегию. А на сегодняшний день — и это результат Ялтинского семинара — все иностранные гости, те, которые представляли европарламент, европейские правительства, вспомогательные организации — дали нам четко понять: следующие два года — пять лет от нас ничего конкретного не ждите. Тогда у меня возникает вопрос — обозначает ли это вежливое «нет»? Мы должны в Украине осознать это, понять и сказать: «Мы согласны, мы снимаем вопрос членства. У нас есть интеграция в ЕС, в основе которой лежат в первую очередь украинские национальные интересы».
Когда я говорю, что нам нужно изменить формат евроинтеграции, — я таким образом не отказываюсь от евроинтеграции. Я, наоборот, подчеркиваю, что альтернативы этому нет. Однако именно потому, что я боюсь, что если мы пойдем за журавлем в небе, мы никогда его не поймаем. Часть нашего народа устанет и будет требовать от власти иного пути. А мы должны дать реальные цели европейской интеграции, где бы народ видел, что мы это делаем, делаем эффективно и не ставим под угрозу украинские национальные интересы.
