С приближением Дня независимости Украины можно смело прогнозировать новый тур дискуссий вокруг проблемы примирения в украинском обществе. Речь идет о примирении советских ветеранов и ветеранов Украинской Повстанческой Армии, то есть о разрушении взаимных вражеских стереотипов. Именно обе группы ветеранов, кстати, настроенные, сдержанно говоря, не очень доброжелательно по отношению друг к другу, что показало, в частности, празднование 60-летия Победы над нацизмом в этом году. Представители первой группы настаивают на том, что не будут мириться с теми, «кто стрелял нам в спину». Ветераны УПА задекларировали, что не будут мириться с бывшими поработителями и еще и при неопределенном собственном статусе. И здесь возникает вопрос, а кого, собственно, с кем положено мирить?
«ВОЙНА ПРОТИВ ОККУПАЦИИ И ТЕРРОРА»
Серьезные исследователи точно отмечают, что политические и военные режимы, которые контролировали украинские земли в ХХ веке, вряд ли можно назвать своими для украинцев. Много написано и об антиукраинских настроениях Гитлера и Сталина, воплощавшихся в конкретной антигуманной политике. Много написано и о тех иллюзиях, которые лелеяло руководство ОУН и УПА рассчитывая на то, что оба диктатора обессилят друг друга, из-за чего судьбу Украины будут решать США и Англия (в пользу, понятно, украинской независимости).
В своей книге «Страсті за националізмом» (Киев, Критика, 2004) львовский историограф Ярослав Грицак замечает: «Попри відмінності ідеології, молоді совєтські комуністи, німецькі нацисти і українські націоналісти мали багато спільного: всі вони були діти своєї епохи. Відкидання моралі, заперечення демократії, ксенофобія до «ворожих» класів чи націй, волюнтаризм і тяжіння до екстремального радикалізму стали головними рисами їхнього колективного портрету». Действительно, нет оснований идеализировать любую из упомянутых сил.. Однако процитированные слова можно принять с определенными предостережениями.
Во-первых, и нацистский, и советский варианты тоталитаризма остались верными своим принципам до конца. Вместо этого руководство ОУН (а после этого и УПА) эволюционировало от модели вождистского государства в сторону либерально-демократических ценностей. Во-вторых, и в Красной Армии, и в УПА воевали украинцы, но преследовали они принципиально различные цели. Первые, содействуя изгнанию нацистов из Украины, объективно помогали возвращению античеловечного сталинского режима, в рамках которого не могло быть места реальной украинской государственности. Вояки УПА боролись за независимую Украину. Наконец, в-третьих, с 1944 года, с того момента, когда Украину оставили оккупанты, советские вооруженные силы (а именно НКВД — НКГБ — МВД — МГБ) огнем и мечом уничтожали правдивых или воображаемых националистов, то есть тех, кто отдавал жизнь за дело украинской независимости.
Не случайно Грицак, ссылаясь на статистику, правильно констатирует: в Западной Украине ответственность за львиную долю демографических потерь несет советский режим. Еще убедительнее и на основании привлечения огромного архивного материала это доказывают авторы книги «Організація Українських Націоналістів і Українська Повстанська Армія. Історичні нариси», которая недавно увидела свет в киевском издательстве «Наукова думка».
В послевоенной Западной Украине второе издание «социалистических преобразований» (первое, как известно, было коротким, в 1939—1941 годах) ярко проявилось в насаждении колхозов, к которым крестьянство привлекали методами экономического принуждения, запугивания, уголовного преследования и тому подобного. О настроениях отчаяния свидетельствует хотя бы выражение одного из переселенцев на Волынь из Чехословакии: «Я прошел Болгарию, Польшу, Францию, Чехословакию, но жизни хуже, чем в России, не видел... Причиной всему колхозы... Я своими руками вырежу свою семью, но в колхозы не допущу. Если у кого-то увидят коня, корову и в комнате у него чисто, сразу его в Сибирь — кулак». Чего же удивляться тому, что сельская местность превращалась в основную базу поддержки националистического подполья.
Выкачивание трудовых ресурсов, интенсивная русификация сферы образования и культуры, грубая ликвидация Украинской греко-католической церкви — все имело соответствующие последствия. Как указывалось в справке Станиславского обкома КП(б)В (конец 1949 года), население поддерживает участников подполья (особенно своих родственников), молодежь пополняет «банды», уклоняясь от призыва в армию, «більшість мешканців... які втратили рідних при збройних зіткненнях з військовими групами МГБ, активно підтримують рештки оунівських банд і вороже ставляться до совєтьської влади». Можно только согласиться со словами подпольщицы Галины Дидык, что без массовой поддержки «при насиченні Західної України регулярними і спеціальними військами кількарічний спротив був би неможливий. Це не був виступ проти радянської влади і соціалізму, а насамперед всенародна боротьба проти... окупації і терору».
Большевистское руководство УССР задавало тон в работе органов и войск НКВД—НКГБ— МВД—МГБ, требовало от них решительности, бескомпромиссности в борьбе с «бандоуновским подпольем», применение жестоких методов подавления националистов и запугивания жителей региона. Распространенными репрессивными мерами стали принудительная депортация, задержание заложников при проведении хозяйственно- административных кампаний, коллективная ответственность населения. Отдельные антигуманные инициативы Никиты Хрущева даже печально известный глава НКВД СССР Лаврентий Берия вынужден был отклонить.
Пленум ЦК Компартии Украины (не оуновские пропагандисты, а сами коммунисты!) 2—4 июня 1953 года констатировал, что «среди значительной части населения западных областей существует неудовлетворенность хозяйственными, политическими и культурными мероприятиями, которые проводятся на местах». В руководстве сельским хозяйством допущены «серьезные ошибки», оно ведется «без учета местных особенностей», население недовольно действиями местной власти. «...Почти все руководящие должности в партийных и советских органах западных областей Украины заняты работниками, отправленными из восточных областей УССР, а также других республик Советского Союза».
На пленуме критиковались односторонние методы противодействия антисоветскому движению сопротивления: «Борьбу с националистическим подпольем нельзя вести только путем массовых репрессий и чекистско-военных операций, бессмысленное применение репрессий вызывает только недовольство населения».
По официальной советской статистике, в послевоенное десятилетие в Западной Украине было уничтожено 155 108 участников движения сопротивления, депортировано 203 тыс. ее обитателей, осуждено почти 88 тыс. лиц. Украинское подполье совершило 14,5 тыс. диверсий и террористических акций, в которых погибло не менее 30 тыс. представителей коммунистического режима, военнослужащих, местных жителей. Сравните эти цифры, чтобы понять, кто и какой ценой формально победил.
Однако бывший работник советской спецслужбы Георгий Санников в своей книге «Большая охота. Разгром вооруженного подполья в Западной Украине» (вышла в 2002 году) констатирует: «Мы выиграли эту войну в Западной Украине, но не победили. В глазах местного населения оуновцы были героями, борцами за их родную Украину, за ее самостоятельность».
ВОТ ТАК «БУРЖУАЗНЫЕ»…
Пропаганда в СССР/УССР наградила украинское национал- патриотическое движение эпитетом «буржуазный», помнить который будут всегда. Кстати, «буржуазными» называли и «народника» Михаила Грушевского, и почти на 100% социалистическую Украинскую Центральную Раду. Поэтому и разнородная ОУН (найти настоящего «буржуя» в ее рядах тяжело), и преимущественно крестьянская УПА также превратились в «буржуазные» структуры. При этом никто не обременял себя обоснованием этой дефиниции. Позабыли советские пропагандисты и тезисы «дореволюционного» Ленина о необходимости различать национализм нации- захватчика, и протестный национализм нации порабощенной. Так было ли буржуазным по направлению движение ОУН и УПА?
Коренное изменение идейно политических приоритетовОУН(Б), отказ от антигуманного, во многом ксенофобского, негуманного «интегрального национализма» состоялось на III Чрезвычайном большом сборе (август 1943 года) с принятием новой программы организации, построенной на основах социальной справедливости, демократии, уважения к правам человека и национальным меньшинствам.
Своеобразной квинтэссенцией взглядов ОУН на социальный строй и государственный строй независимой Украины стали труды референта пропаганды Провода ОУН(Б) Петра Федуна (Полтавы). Самое большое распространение имела его брошюра «Хто такі бандерівці та за що вони борються» (1948 год). Центральное место в идеологии ОУН, пишет автор, занимает учение о нации. Оно заключается в представлении о нации, нация это «найвищий і найміцніший тип людської спільноти — вищий і міцніший, ніж суспільна кляса». Лучшей системой мироустройства, утверждал Федун, является «система вільних національних держав усіх народів світу, у тому числі і з російським народом, який побудує свою національну державу на своїх етнографічних землях., ми хочемо жити у дружбі і співпраці». ОУН выступает за независимое украинское государство на его этнических территориях и «не зазіхає ні на шматок чужої території».
Федун отрицает обвинения национализма в «буржуазности». По его словам, повстанческое движение против возвращения в Украину помещиков и капиталистов и «бореться за побудову безклясового суспільства». В то же время решительно противодействует распространению колхозов как «знаряддя нещадної експлуатації селянства большевицькою правлячою клікою». В труде раскрывается формальный характер «независимости» союзных республик, поскольку их руководство ничего не способно сделать без санкции Москвы. Отрицались диктатура и тоталитаризм, провозглашались принцип ответственности власти перед народом, свобода слова, печати, собраний, совести, равноправие национальных меньшинств.
В брошюре «Чому СРСР повинен бути перебудований на принципах незалежних національних держав» (1950 год) автор подвергает глубокой критике «большевицький російський імперіалізм». Ему, пишет Федун, свойственны такие генетические черты, как «жорстокий політичний гніт, повне політичне поневолення, кривавий терор, цілковите безправство людини і громадянина». Экспансионистская великодержавная политика советской верхушки, милитаризация всех сфер жизни общества являются главными причинами «економічної нужди народних мас, їхнього жахливо низького життєвого рівня, їхнього убозтва».
Отметим, что теоретик ОУН еще до Милована Джиласа и Михаила Восленского сформулировал тезис о появлении, при условиях общественно-имущественного расслоения социалистического общества и искусственного создания властью опоры внутри населения, «економічно багатої і політично упривілейованої суспільної групи». Автор расценивает ее как «нову панівну соціальну групу» — «клясу большевицьких вельмож». К ней он относит функционеров Компартии, административных, хозяйственных руководителей, верхушку силовых структур.
Федун провозглашал лозунг перестройки СССР на принципах реального и полного осуществления права народов на национально- государственное самоопределение, создание суверенных национальных государств. Украина мыслилась как независимое и соборное государство украинского народа, с бесклассовым обществом и демократией внутриполитического уклада. На мировой арене желаемым является происхождение «системи вільних держав усіх народів світу», которая бы функционировала «під керівництвом здорової міжнародної організації».
В труде «Хто такі бандерівці та за що вони борються», речь шла о необходимости внедрения общественной собственности на средства производства, устранении эксплуатации человека человеком, утверждении бесклассового общества. Следует заметить, что идеолог повстанцев критически относился и к недостаткам капиталистического способа жизни, политике Запада относительно Украины.
Стоит коснуться и проблемы прозападной ориентации движения сопротивления в послевоенный период. При условиях разворачивания «холодной войны» между вчерашними союзниками по антигитлеровской коалиции ОУН завязывает сотрудничество с правительственными структурами (включая спецслужбы) США и Англии. В интересах подготовки войны Запада с СССР подполье целеустремленно вело сбор информации о советском военно-промышленном потенциале. Однако было и критическое отношение подполья к потенциальному союзнику. В одном из брошенных бункеров последнего главнокомандующего УПА Василия Кука нашли англоязычное письмо от апреля 1946 года с подписью «группа украинских политических деятелей», подготовленное для передачи на Запад. В нем анализировалось содержание знаменитой речи Уинстона Черчилля в Фултоне. Авторы пытались привлечь внимание англосаксов к проблеме вооруженных соревнований украинского движения сопротивления.
В августе 1950 года упомянутый Федун подготовил критическое письмо относительно содержания радиопередач «Голос Америки» в Украину. Фактически это была критика политических установок администрации США, которая, в частности, не учитывала непринятия капитализма значительной частью населения УССР и того, что движение ОУН и УПА выступает за плюрализм форм собственности. Тактические установки подполья ориентировали участников на то, что возможный приход американских войск является только предпосылкой для создания украинской администрации и возрождения государственности.
БЫЛО ЛИ ВОЗМОЖНО ПРИМИРЕНИЕ ТОГДА?
По нашему глубокому убеждению, сейчас не стоит «коллекционировать» факты взаимных оскорблений — стоит задуматься над тем, было ли возможным мирное урегулирование конфликта в Западной Украине.
Начнем с главнокомандующего УПА Романа Шухевича. Его отнюдь не назовешь узколобым фанатиком, не способным на гибкую политическую линию. По свидетельству его соратницы Ирины Казак, он в ближайшем окружении утверждал: воевать за государство — одно, создавать независимую Украину — другое задание. Строя государственный аппарат, настаивал Шухевич, мы не сможем не позаботиться о привлечении лучших «советских» служащих и военных, профессионалов, которые согласятся добросовестно служить Украине.
Документы свидетельствуют, что лидеры повстанчески-подпольного движения пытались найти понимание с советскими вельможами. 19 ноября 1944 года доверенное лицо Шухевича, известная львовская художница Ярослава Музыка обратилась к своему старому знакомому Юлиану Кордюку, заместителю заведующего Львовским облздравом, с просьбой передать партийно-государственным структурам предложение ОУН о переговорах. Через два дня к Кордюку пожаловала сероглазая, интеллигентного вида шатенка лет 22-х. Она конкретизировала инициативу подполья провести консультации «о возможном прекращении борьбы ОУН с советской властью».
Визитером оказалась Богдана Свитлык (член ОУН «Світлана»). 13 февраля 1945-го на квартире художницы она передала Кордюку письмо от имени «Центра ОУН» с условиями и техническими деталями переговоров. 17 февраля состоялась встреча «Світлани» с «представителем правительства УССР «Даниловым», которого «играл» полковник НКВД Сергей Карин- Даниленко. В то же время Львовское Управление НКВД заводит по фактам миротворческих контактов дело оперативной разработки «Музыканты». Стоит ли говорить, что без санкции республиканского руководства такие контакты вряд ли произошли бы. О течении событий в регионе Никита Хрущев лично докладывал Сталину.
1 марта 1945 года в селе Конюхи на Тернопольщине «правительственные представители» «Данилов» и «Головко» (капитан НКГБ Хорошун) встретились с начальником Военного штаба УПА Дмитрием Маевским и политреферентом УПА Яковом Буслом. Пять часов продолжались напряженные переговоры. Ключевым условием повстанцев был суверенитет Украины.
Тем не менее, Хрущев позволил и дальнейшие встречи! 4 июня 1945 года через Я. Музыку восстанавливаются миротворческие контакты. Продолжались эти попытки до весны-лета 1948 года, когда в ответ на очередное посредническое обращение Музыки МГБ УССР в согласии с ЦК разрабатывает отдельный план переговоров. Однако в ноябре художницу арестовывают. После издевательств и пыток она получила 25 лет лагерей и вышла (по амнистии) на свободу в 1955-м.
Итак, примирения достичь не удалось. Почему? По нашему мнению, все решила бескомпромиссная позиция Кремля. Его вожди могли, но не уступили принципам, чтобы сохранить сотни тысяч человеческих жизней. Западная Украина должна быть «пацифизирована» железом и кровью. Ставка была сделана на уже отработанную в предыдущие годы модель действий режима.
Говоря о потерянном шансе примирения в Украине, хотели бы подчеркнуть неединичность такого рода ситуации. И возможность мирного выхода из нее. Возьмем для примера антиколониальное движение во французском Алжире в 1954—1962 годах. К осени 1958-го в Алжире сосредоточили 800 тыс. военнослужащих, свыше тысячи танков и 5 тыс. стволов артиллерии, 2/3 авиации, половину флота метрополии. Армия национального освобождения Алжира отвечала не только повстанческими действиями, но и террором в городах против администрации и тех арабов, которые с ней сотрудничали, а впоследствии перенесла террористические действия и в саму Францию.
1 июня 1958 года к власти приходит Шарль де Голль, который, преодолевая сопротивление «ультра», постепенно начинает склоняться к предоставлению Алжиру независимости. 19 декабря 1960 года Генеральная Ассамблея ООН признает право алжирского народа на самоопределение. 18 марта 1962-го подписывается соглашение о прекращении боевых действий. Цена алжирского противостояния была страшной: до 200 тыс. убитых и раненых участников сопротивления и 800 тыс. мирных жителей, 2 млн. перемещенных в спецлагеря, 1 млн. эмигрантов. Безвозвратные потери французов достигали 32 тыс., 60 тыс. человек раненых.
Не напоминает ли вам чего-то эта статистика? И везде в таких случаях официальный режим не терпел поражение в сугубо боевых действиях, однако был вынужден со временем идти на политическое разрешение проблемы, давать «вольную» зависимым территориям. В Украине это растянулось почти на полстолетия.
ВОЗМОЖНО ЛИ ПРИМИРЕНИЕ СЕЙЧАС?
Как отметил на встрече с ветеранским активом Президент Украины Виктор Ющенко, обе стороны боролись за будущее Украины так, как они это себе представляли. Будем откровенны и скажем прямо: советские ветераны и ветераны УПА боролись за две разные Украины, а поэтому невозможно от них требовать примирения, апеллируя к прошлому. Однако при всем страшном грузе прошлого, в частности, кровавых событий в Западной Украине, мы считаем, что у живых их участников есть платформа для единения — будущее Украины. Представление об этой Украине невозможно без сохранения ее независимости, территориальной целостности, демократических ценностей, мира и стабильности. Тот, кто к этому на самом деле стремится, вряд ли будет выступать против примирения.
Естественно, государство не может директивным путем навязать примирение, хотя бы потому, что статья 15 Конституции Украины запрещает обязательную идеологию. Здесь должна проявиться добрая воля самих ветеранов (причем с обеих сторон), которые твердо решат не отравлять ядом вражды жизни своих потомков. Разве забота о решении реальных проблем сегодня не важнее тиражирования раздора, откровенно неправдивых сведений вроде «осуждения Нюренбергским процессом движения ОУН и УПА» (этого не было, а желающие могут в этом убедиться, пересмотрев тома процесса, изданные еще в советские времена)?
В конце концов, почему трезвомыслящие люди единодушно осуждают сталинские репрессии в Надднепрянской Украине, а вот когда речь идет об однотипных явлениях в Галичине, начинаются рассуждения о «сложности ситуации». Не забывайте, что в соответствии с Общей Декларацией прав человека, народы имеют право прибегать «к восстанию против тирании и угнетения как к последнему средству».
…Мы не можем вернуть погибших в том далеком теперь противостоянии. Но в наших силах остановить ту войну, которая все еще продолжается в сердцах и душах современников.
