Следует отметить, что в своей статье «1991/2004: «две революции» и проблема украинской идентичности», которая появилась в номере «Дня» за 9 августа, ее автор Вадим Карасев поднял важный теоретически-политический вопрос относительно создания нации и государства Украины. Но, как мы считаем, такого рода вопросы следует рассматривать в научных публикациях, где недостаточно что-то утверждать, а надо также убедительно доказать правильность своих утверждений.
Автор статьи отметил, что происходит «ускорение кристаллизации украинской идентичности», как будто такой «идентичности» не было. Можно сказать, что идентичность была, просто кое-кто не хотел ее воспринимать и признавать, что определенные внутренние и зарубежные политические силы делают и сегодня. По его мнению, у украинцев вообще «не было окончательно сформированной нации», «ведь территория нынешней Украины сформировалась из обломков империй и стран, наделенных различными культурными генокодами». Это мы слышали еще в начале 90-х. Кстати, как видно далее из его статьи, генокоды, «национальные мифы» и т.п. Вадим Карасев не считает важным элементом создания нации. Но ведь на всех этих «обломках», на всех этих частях территории жил один народ — украинцы, это были его исконные этнографические земли.
Отрицая право украинцев на формирование нации в «классическом — «национал-государственном» — понимании, автор утверждает, что Украина является страной с «неопределенной, гибридной и фрагментарной идентичностью». При этом ссылается на псевдотеорию американского неоконсерватора С. Хантингтона о «столкновении цивилизаций», направленную в оправдание захватнических по существу, агрессивных войн против народов, на земле которых, к счастью или несчастью, обнаружены запасы различных ресурсов, или которые важны с точки зрения геополитики.
Украина существует не в стерильной вате, а в определенном окружении, которое продуцирует направленные на раздел импульсы. В. Карасев пишет, что наш народ разъединен «историческими фобиями, бытовыми стереотипами и просто неосознанной антипатией». Что такое «неосознанная антипатия», мы не знаем. Очевидно, это то, что нам пытаются привить московские политтехнологи, которые продемонстрировали свой «высший класс» во время недавних выборов. Но, как говорится, не дотянули. Ясно, что нужно искать другие ходы. Здесь как раз пришлась кстати глобализация, которая, по словам В. Карасева, бросает вызов традиционным концепциям национальной идентичности и предопределяет необходимость «новой» украинской идентичности, которая бы базировалась не на территории, а на понятии «пространство» (слово нам знакомое, хотя бы в связи с ЕЭП), к которому якобы «апеллирует» глобализм «поверх территориальных барьеров и разделений».
В этой связи можно сказать, что еще никто не знает, какими будут последствия глобализации даже в сфере экономики и коммуникаций, где она в первую очередь проявляется, но ясно, что она не может упразднить национальные интересы, обусловленные конкретными обстоятельствами существования того или иного народа на своей территории.
Автор указывает, что в 2004—2005 гг. у нас произошла «пространственная революция, выбор в пользу общей европейской идентичности, курс на пространственное освоение европейских ценностей». А далее вносится корректива: «Не Запад и не Восток, а демократически универсальные ориентиры стали для Украины новым национальным и постнациональным значением». А мы думали, что Майдан раз и навсегда подтвердил курс нашего государства на Запад.
В. Карасев выступает решительным противником нации-государства в Украине и выдвигает идею «постнационального государства», которую нам следует строить, «чтобы стать нацией нового типа». И далее предупреждает: «Если нынешней власти не удастся закрепить «постнациональный национализм» как доминирующую идеологию и демократизация Украины не получит дальнейшего развития и движения «вглубь», то единственным выходом будет возврат к более выраженным этнонациональным импульсам. Это неминуемо приведет к углублению культурного раскола, а впоследствии нельзя исключать и территориального раскола Украины». (Что, опять Северодонецк?) Расколом украинцев не испугать, мы и так видим, что сепаратистам удалось посеять смуту — быстрыми темпами продвигается не построение «постнациональной нации», а ольстеризация нашей страны. Нужно быть бдительными и препятствовать расколу, вызванному сепаратистами. Уже давно нужно принять закон о государственных преступлениях и закрепить в нем высокую ответственность за любое покушение на интересы общества и государства.
Удивляет, что авторитетный политолог В. Карасев в своих рассуждениях «съехал» на старый московский путь: мол, «в Украине национальная идентичность не сложилась... В культурологическом, а то и, по-видимому, в этнополитическом смысле Украина — это все-таки «не собранные земли», где одна часть принадлежит Западу, другая — Востоку, т.е. западно-христианской цивилизации и православной». Однако он прав, когда пишет, что в Украине «по существу, нет консолидированной политики». Но разве это вина народа? Это — непростительная вина конкретных политиков.
Автор статьи отмечает, что в Украине нет «государственно-исторического мифа, который однозначно бы воспринимался всем обществом как базовый, архитипичный», и приводит пример: во Львове не любят Ленина, а на востоке — ОУН-УПА. Оказывается, что «разработанные в 1990 годах «сборные» историко-культурные установки имеют искусственный и часто более разъединительный, чем объединительный характер» и могут служить базой для гибридной (и временной) идентичности. Кто же дал такие установки? Если в действительности ни идентичности, ни государственно-исторического мифа у украинцев не было, то против чего же тогда так неистово боролись царский и советский режимы?
Что касается фрагментования нормального понимания патриотизма на этнических, гражданских, лингвистических и др. На наш взгляд, патриотизм либо есть, либо его нет. Причем государство не может сделать патриота из заезжего человека или «перекати-поля», но воспитывать в патриотическом духе через систему образования право имеет, как имеет полное право требовать лояльности от своих граждан.
Автор статьи пытается апеллировать к духу и образу Майдана, по-своему трактуя суть и значение того, что произошло на Майдане. Цитирую: «Фактически произошло отбрасывание социумом любых вымышленных историками и политиками идентичностей в пользу правовой, формально- практической, возникающей и без привязки к «старинной» традиции, историческим мифам «о славном казацком прошлом» и т. п». Это опять-таки старая песня — нет у украинцев истории, они — «австрийская выдумка» или «польская интрига», и вообще, их история начинается с 1917 года, как учили нас при коммунистическом режиме.
Оценки революционных событий 2004— 2005 гг., на наш взгляд, по меньшей мере поспешны и необоснованны: и до них наш народ был настроен демократически и на мирное решение всех общественных вопросов и таким пришел на Майдан, он выступил против несправедливости, лжи и увековечения господства мафиозных кланов в своей стране, и его сила была в правде. Поэтому и победил. Значит, нет надобности ломиться в открытые двери.
Интересно построен последний абзац статьи: первое предложение, где речь идет о том, чего нельзя делать, — «увлекаться ускоренной украинизацией, например, теле- и радиоэфира, или вводить в школах изучение Закона Божьего...» — изложено, как видим, конкретно, а второе предложение — о том, что же культивировать «в интересах единства Украины», — сформулировано достаточно абстрактно. По-видимому, главным было не это. Главным, по-видимому, были слова о «нации нового типа», «постнациональном государстве», «демократическом патриотизме» и т. п. Тогда как главная задача украинского народа, украинской политической нации, — сохранить себя, свою землю, свое независимое государство.
