Хоген, мастер Дзен, жил один в маленьком храме в деревне. Однажды четыре странствующих монаха попросили его разрешить им разжечь костер и обогреться. Когда они устроили костер, Хоген услышал, что они спорят об объективности и субъективности. Он присоединился к ним и сказал: «Вот большой камень. Как вы считаете, находится он внутри или вне нашего сознания?» Один из монахов ответил: «С буддистской точки зрения, всякая вещь является воплощением сознания, так что, по- моему, камень находится внутри сознания». «Твоя голова, должно быть, очень тяжела, — сказал Хоген, — если ты таскаешь в своем сознании такие камни».
…Искусство научить свой ум перестать «вращаться» — вот, наверное, основа всего, что так восхитило и увлекло Запад, когда тот наконец получил возможность познакомиться с культурными традициями этой долгое время закрытой для посторонних страны. Отличный от западного способ мыслить, умение видеть великое в малом, восхищаться деталями. Япония. Бонсай, чайная церемония, икебана… Знаменитый дзеновский лучник оттого меток, что ум его свободен. Но в том, что он попадет в цель, тот не питает ни малейшего сомнения. И попадает. Стоит «просто» научиться этот самый ум «отпускать». А главный принцип, применяемый во многих видах искусств — далеко не создание чего-то нового, вычурного, необычного. Повторить «линии» природы, к которой у японцев особое отношение. К примеру, придать цветку в композиции то положение, которое он в естественных условиях произрастания и имеет. Ничего не нужно выдумывать. Надо только уметь наблюдать.
«Приступ» дзен-буддистского настроения произошел не случайно. И не сразу — на определенном этапе процесса. Невозможно создавать икебану и в какой-то момент не проникнуться размеренным «японским» ритмом мышления. «Прекрасный материал вы подобрали», — отметила руководитель школы икебаны при Японском культурном центре, расположенном в КПИ, Татьяна Надбережная, с некоей даже почтительностью к ним разбирая ворох ромашек, сиреневых и белых колокольчиков, прикупленных мною по дороге. «Материал», может быть, и хороший. Но первый час, стоит признаться, смотрела на происходящее, как тот самый пресловутый баран из русской поговорки: все вокруг одухотворенно творили, а я… В самом деле, как понять, что является «сином». Или «соэ»? Ах, вы еще не знаете, что есть «син», «соэ» и «тай»? Это три основополагающих элемента — «Земля», «Человек», «Космос». А текутай, сятай или же суйтай — это разные положения в композиции вышеназванных компонентов: горизонтальная, наклонная или же каскадная форма. Они — неизменные составляющие нескольких стилей школы икебаны Икенобо. К примеру, стиля Морибана или Нагэире. Морибана передает красоту пейзажа (при этом составляющие композиции помещены в широкую плоскую вазу и отражаются в зеркале воды). Нагэире — изящество природных линий. Чувствуете разницу? Вот-вот.
Вообще, определенный формализм, некая ритуализация процессов в японских искусствах — тема особая. Взять, к примеру, разработанный в XVI веке мастерами школы Икенобо (существовавшей при монастыре Роккакудо) стиль Рикка. Только вслушайтесь: эта композиция олицетворяла могущественную красоту природы, в которой 9 элементов символизировали горные вершины и холмы, водопады и реки, горные селения и крупные поселки (www.ikenobo.narod.ru).
Каждый из элементов мог быть выполнен только из определенного материала, соответствующего времени года, имел точно определенное место в композиции. Более того, «горный ландшафт» был разделен как бы на две части — солнечную (янь) и теневую (инь). Основные элементы могли иметь «помощников», которые, однако, также занимали строго определенное место в композиции. Свое настроение мастера Рикка выражали, создавая композицию в одном из трех направлений: син (строгий, сдержанный стиль, подходящий для официальных церемоний), ге (куда более свободный), со (самая свободная, эмоциональная форма). Может быть, эта консервативность и есть главная причина того, почему, несмотря на прошедшие столетия, все еще крепка «хижина у пруда» — именно так переводится слово «икенобо»?
Но до составления композиций в стиле Рикка мне было еще как от Софии Киевской до храма Роккакудо пешком: Рикка по праву считается, так сказать, наивысшей формой посвящения. Кстати, слово «посвящение» здесь совсем не лишнее: в свое время икебаной могли заниматься только монахи и только мужчины. А пока — ромашки и колокольчики постепенно приобретали осмысленную форму, превращаясь в композицию, выполненную в самом демократичном стиле. Или же Дзиюка, стиле «свободного выражения чувств и эмоций человека», возникшем, как пишется в учебнике по икебане Икенобо, под влиянием современного искусства и развития новых технологий. Свободный —несвободный, но и здесь существуют определенные правила: гармонии и баланса. И если бы не подсказки опытной Татьяны Викторовны, чувство такого глубоко удовлетворения от завершенности работы могло бы и не прийти — несмотря на пребывающий в душе Дзен. В самом деле: как-то сразу и не обратишь внимания на то, что «этот цветок отвернулся от зрителя, а потому — стал нам не интересен». А вот в этом месте композиции следует убрать несколько листочков. Ведь в каком бы стиле ни создавал свою работу мастер, стоит помнить о следующем: «икебана любит воздух». «Сколько времени нужно посвятить тому, чтобы обучиться мастерству икебаны?» — спрашиваю. «Для освоения элементарного курса — 12 уроков плюс еще 12 закрепляющих. А вообще — всю жизнь», — улыбается Татьяна…
…На днях как-то так само собой получилось: пришла на рынок за продуктами, а ушла еще и с букетом — большой ромашкой, розами, выпрошенными у продавцов парой-другой веточек папоротника. Приготовление еды было оставлено на потом. Провозилась часа три: моей, так сказать, Дзиюке явно чего-то не хватало. Завершающие элементы композиции нашлись, когда взгляд натолкнулся на собственный подоконник с вазонами. Еще с час «медитировала, любуясь моих рук делом: такой вот он, дзен. Чего и всем желаю. Главное — не бояться экспериментировать. К примеру, менять местами «шу» и «е».
