На прошлой неделе «День» представил статью известного социолога, заместителя директора Института социологии НАН Украины Евгения Головахи. В ней анализировались некоторые результаты из обширного исследования сотрудников института на тему оранжевой революции и последовавших за ней изменений в массовом сознании. Сегодня мы представляем совместную попытку разобраться в тенденциях общественного мнения корреспондента «Дня» и социолога Е. Головахи на основе данных ежегодного мониторинга Института социологии. В основном материал базируется на результатах опроса, проведенного в марте этого года (опрошено 1800 респондентов).
«БЕЛОРУСИЗАЦИЯ» ВЗГЛЯДОВ НА ЭКОНОМИКУ
За последний год произошли значительные изменения в «экономических» оценках, ориентациях и установках населения. Некоторые из них можно расценивать как позитивные. К примеру, начиная с кризисного 1998 года, когда 44,5% украинцев по 10-балльной шкале оценили экономическую ситуацию в стране на «0» баллов (как очень плохую), наблюдается тенденция уменьшения количества граждан, выставляющих отечественной экономике низкие оценки (до «3»). И, соответственно, увеличивается часть тех, кто склонен оценивать экономическую ситуацию как удовлетворительную, хорошую и даже отличную. Однако за последний год ранее постепенная тенденция осуществила весомый скачок в сторону положительных оценок. Меньше респондентов (11% против 18,3% в феврале прошлого года) оценивают экономику страны на «0». В среднем же в этом году экономическую ситуацию украинцы оценили на 3,4 балла — это самый высокий показатель с начала проведения мониторинга, то есть с 1994 года. В то же время вряд ли этот показатель можно считать безусловным позитивом, а также — устойчивой величиной. Природа этого «скачка», как и многих других, которые произошли за последний год, — в специфике этих президентских выборов, их результате. С большой долей вероятности можно предположить, что таким образом граждане демонстрируют свое доверие Президенту и выражают свою уверенность в том, что новая власть будет держать курс на развитие экономики, повышение благосостояния населения. Отчасти это оценка «авансом». Ведь спустя три месяца после работы новой власти с уверенностью утверждать, что экономика на подъеме, нельзя (тем более учитывая, что сейчас, например, цены и замедление экономического роста говорят об обратном). Следует также отметить, что во многом повышение общественной оценки экономики вызвано ее объективным ростом в прошлом году, который граждане, видимо, ощутили на себе. Позитивная экономическая динамика прошлых лет обеспечивает новой власти определенное поле для маневров и экспериментов.
Последнюю гипотезу косвенно подтверждает также факт роста доверия к отечественным банкам, причем в большей мере — к государственным. Количество людей, которые, появись у них неожиданно большая сумма денег, предпочли бы ее сберегать именно в государственном украинском банке, увеличилось с прошлого года в два раза и составило 21%. Меньше людей (хотя их количество также постепенно увеличивается) заявили, что хранили бы деньги в отечественном коммерческом банке. Напротив, уменьшается доля тех, кто не доверил бы свои деньги никакому банку (с 50% до 39,5%). И незначительно — кто предпочел бы банк за границей (14,8% до 13,9%).
В то же время более значимым на фоне приведенных позитивных тенденций выглядит зафиксированное резкое нарастание антирыночных настроений населения, негативного отношения к процессам приватизации. Так, отмечает Н. Панина, научный руководитель проекта изучения общественного мнения и главный научный сотрудник Института социологии НАН, существенно уменьшился удельный вес людей, которые хотят открыть собственное дело и тех, кто согласен работать у частного предпринимателя. Причем наиболее ощутимо эти изменения проявляются при сравнении с данными исследований 1994—2001 гг. Тогда удельный вес людей, которые позитивно относились к перспективе поработать у «частника», составлял в среднем 52—54%. С 2002 года этот показатель постепенно снижается и параллельно увеличивается удельный вес противников подобной перспективы. В этом году всего 36% опрошенных заявили, что они не против работать у частного предпринимателя. При этом количество людей, категорически отрицающих для себя такую возможность, за последний год выросло на 15% и составило тех же 36% (самый высокий показатель с 1994 года). Еще 12,5% «скорее не согласны» работать у бизнесмена.
Также существенно по сравнению с прошлым годом увеличилась доля людей, выражающих отрицательное отношение к приватизации земли (на 14%), малых и крупных предприятий (на 4%). При этом, как отмечает Н. Панина, если сравнить последние данные с аналогичными 1994 года, то получается практически полярная картина. Тогда баланс, в частности, по приватизации земли, был в пользу позитивных оценок (53% — «за» и 27% против). Сегодня же 45% наших сограждан отрицательно относятся к передаче земли в частную собственность и 28% — положительно. О причинах подобной «белорусизации» взглядов населения — в нижеприведенном комментарии социолога Евгения Головахи. Добавить же к этому можно еще один весьма показательный штрих — средний балл оценки украинцами по десятибалльной шкале президента Беларуси Александра Лукашенко составляет 5,8. Эта оценка... выше той, которую наши сограждане выставили новоизбранному главе украинского государства с беспрецедентным уровнем доверия — В. Ющенко. У него 5,6 балла. Причем за последний год позитивное отношение украинцев к белорусскому президенту несколько ослабло, и 15,6% опрошенных выставили ему «10 баллов» (против 13% в прошлом году). Утешать в данном случае может лишь то, что с 1998 года 5,6 — это самая высокая оценка деятельности украинского президента. Предшественник Ющенко получал от народа в среднем 3 балла.
Евгений ГОЛОВАХА: Наиболее вероятно, что рост антирыночных настроений связан с аналогичной риторикой (прежде всего — об одном из главных элементов рыночной реформы — приватизации государственной собственности), которую мы наблюдали в последнее время. Эта риторика началась еще до выборов, а затем продолжилась и была направлена против тех, кто овладел собственностью в результате приватизации. Крупный капитал был объявлен практически нелегитимным, приватизация предприятий — воровской. Кстати, для специалистов ответ на вопрос, насколько правильно или неправильно была проведена приватизация, далеко не очевиден. Но для массового сознания, как мне показалось в ходе этой кампании, стало очень наглядным то, что приватизация у нас была чем-то сродни воровству государственной собственности. У людей и раньше были подобные настроения, но сейчас они усилились. И мне кажется, не случайно Украина не получила статус страны с рыночной экономикой. Ведь Запад очень внимательно присматривается не только к тому, что и как говорят представители власти на международных форумах, но и к тому, что происходит внутри страны. Популистская экономическая политика совпала с усилившимися антирыночными настроениями населения.
МАФИЯ УЖЕ НЕ ТАК СТРАШНА
За последний год, что вполне объяснимо, в два раза выросло количество граждан, активно интересующихся политикой (с 11% до 21%), и также в два раза уменьшилась доля тех, кто этой сферой совсем не интересуется. В период оранжевой революции многие из категории абсолютно равнодушных к политике перешли в другую крайность. Правда, ненадолго. Вполне вероятно, что если парламентская кампания окажется менее бурной, чем президентская, то показатели сильной заинтересованности наших сограждан политикой вернутся к ранее устоявшимся — 10—11%.
В то же время повышенное внимание граждан к политическим процессам никак не повлияло на собственно их участие в политике, степень вовлеченности в институты гражданского общества. И даже несмотря на повышение уровня доверия к политическим партиям (37% граждан против 25% в прошлом году заявили, что в Украине есть партии, которым можно доверить власть), с обретением членства в них граждане пока не торопятся. Только 2,5% опрошенных заявили, что являются членами политических партий. Этот показатель отличается от прошлогоднего в пределах статистической погрешности. Также не стало больше в Украине участников общественных организаций, профессиональных объединений, клубов по интересам.
В то же время, отмечает Н. Панина, «события оранжевой революции явно сказались на переоценке украинцами роли «простых людей» в жизни общества». Незначительно, но выросло количество граждан (с 6% до 9%), которые считают, что смогли бы защитить свои законные права и интересы в случае, если бы правительство приняло решение, ущемляющее их. Немного выше этот показатель, когда речь идет о решении местной власти (17% против 13% в прошлом году и 6,6% в 1997 году). Возросло также количество людей, которые считают, что в их населенном пункте вероятны массовые выступления граждан в защиту своих прав (с 22% до 35%) и тех, кто лично готов принять участие в таких акциях (с 28% до 35%). Этот показатель обычно рассматривается как индикатор протестных настроений в обществе. Однако сейчас он вполне может означать повышение гражданской активности населения после оранжевой революции, все ту же готовность защищать свои права и интересы. В то же время такой безусловный в массовом понимании «лидер» влияния на общественно-политическую жизнь страны, как «мафия, преступный мир», несколько утратил свои позиции (с 40% до 30%).
Произошли изменения и в политико-идеологической самоидентификации населения — в виде как укрепления ранее наметившихся тенденций, так и неожиданных скачков. Так, за последний год значительно снизилось количество приверженцев коммунистического движения (с 14% до 7%). При этом также упал уровень абсолютного доверия граждан к Коммунистической партии (с 7% до 2%). Это говорит о том, что всего 2% населения являются безоговорочно стойким электоратом КПУ, однако при совпадении ряда обстоятельств (недовольство, прежде всего, социальной политикой новой власти и умелое позиционирование на этом фоне коммунистов) Компартия может набрать на следующих парламентских выборах до 7%. Впрочем, сейчас для нее это, пожалуй, электоральный потолок, выше которого КПУ сможет прыгнуть только в случае кардинальной европеизации.
Продолжаются также тенденции возрастания политической самоидентификации населения с национально-демократическим и социал-демократическим течениями. Причем, как отмечает Н. Панина, приверженность населения к социал-демократии значительно повысилась (с 10% до 14%), как ни странно, именно за последний год. В то же время, как свидетельствуют данные социологических опросов других центров, партия, представляющая в Украине это направление (СДПУ(О)), даже наполовину не охватывает весь его потенциал.
Изменились взгляды населения и на роль президента в Украине. Уменьшилось количество приверженцев американской модели правления, когда президент является главой правительства и принимает на себя всю полноту ответственности за внутреннюю и внешнюю политику (с 57% до 42%). Видимо, граждане опасаются повторения авторитарности. Параллельно увеличилась доля тех, кто считает, что глава государства должен разделять власть с премьер-министром, утвержденным парламентом (как во Франции), — с 13% до 28%. Заметим, что речь идет не об эволюции, а, скорее, революции взглядов, поскольку до этого года, начиная с 1994-го, эти цифры были достаточно стабильными: 56—60% граждан отдавали предпочтение сильному президенту и 7—11% — разделяющему полномочия с премьером. По- прежнему мало граждан (10% против 8% в прошлом году) выступают за президента-«символа» без властных полномочий, которые должны сосредоточиться в руках премьера (как в Италии и ФРГ).
Евгений ГОЛОВАХА: О падении роли мафии в представлениях украинцев. За 15 лет постсоветских трансформаций у людей сложилось достаточно устойчивое представление о том, что в государстве ведущей силой является мафия как союз коррумпированной бюрократии и преступного мира. И когда мы опрашивали людей на предмет того, что они понимают под словом «мафия», они примерно такое понимание (кстати, достаточно правильное) и демонстрировали. И снижение оценки в массовом сознании роли мафии, на мой взгляд, связано с тем, что они поверили в риторику новой власти. А она как раз всю свою идеологию строила на том, что в Украине будет покончено с коррумпированной системой власти. И поверив в это, люди как бы выдали своеобразный аванс новой власти: мол, вы обещали, что доминантой в общественной жизни перестанет быть коррупция, что все станет честно и прозрачно, мы вам верим. И с этой надеждой граждане все еще пребывают. Хотя, конечно, интересно будет посмотреть, что случится через год, когда будут конкретные плоды борьбы с коррупцией.
О повышении доверия к политическим партиям и участии в них граждан. Если раньше посильное участие в политике было тесно связано с недоверием всем политическим институтам, то сейчас, в силу того, что люди увидели действенность некоторых политических сил, поверили, что у них есть определенные силы, желание, активистский потенциал, появилось и представление о том, что у нас есть политические силы и лидеры, которые могут изменить ситуацию в стране. Но вся беда в том, что это опять воспроизведение в общем-то старой ситуации, когда политические силы вроде бы есть, но если граждане сами не будут участвовать вместе с политиками в этих изменениях, то последние вновь подомнут ситуацию под себя.
Каждая партия, невзирая на свою идеологию, часто решает конъюнктурные задачи. У нас идеология в массовом сознании — это все еще виртуальная готовность придерживаться этой идеологии без конкретного поиска или даже создания политической партии, движения, которое было бы способно эту идеологию воплощать в жизнь. Наоборот — у нас идеологические партии (Рух, коммунисты) все время теряют в рейтингах. И их электорат отбирают идеологически безликие партии, которые являются всего лишь функцией при определенном лидере, способном вызвать интерес населения. Например, блок Тимошенко. Что это за партия в идеологическом смысле — понять трудно. Вся идеология этого блока в аббревиатуре — БЮТ. Второй такой же пример — это новосозданная партия «Народный союз «Наша Украина». Мне интересно, они сами хоть понимают, какая у них идеология? Думаю, вряд ли. Вся смехотворная возня вокруг того, должен или не должен Президент быть лидером этой партии, должна быть вторична по отношению к определению их идеологии и позиции. На самом деле за всей этой суетой вокруг лидера совершенно очевидная прагматическая цель: будет Президент в списке — наберут в два раза больше голосов. И все прекрасно понимают, что за этой партией стоит не идеология, а личность В. Ющенко и интерес к нему значительной части избирателей. К сожалению, партийная система у нас все еще является политико-персональной, а не политико-идеологической. Отсюда — очень четкая корреляция между доверием лидеру и интересом к партии.
ЖИТЬ СТАЛО ЕСЛИ НЕ ЛУЧШЕ, ТО ВЕСЕЛЕЕ
События последнего года повлияли и на морально-психологическое состояние общества, его социальное самочувствие. Почти вдвое увеличилось количество несогласных со следующими негативными утверждениями: «Сейчас все так неустойчиво и кажется, что может произойти все, что угодно», «При нынешнем беспорядке и неясности трудно понять, во что верить», «Все так быстро меняется, что не поймешь, каким законам следовать», «Многое из того, во что верили наши отцы, разрушается на глазах». Однако, отмечает Н. Панина, морально-психологический подъем больше характерен для тех людей, кто на президентских выборах голосовал за В. Ющенко, нежели для избирателей В. Януковича.
Люди также стали больше доверять практически всем государственным и социальным институтам. В том числе — соотечественникам в целом, соседям, коллегам, что, по мнению Н. Паниной, свидетельствует о повышении уровня гражданской солидарности. При этом социолог отмечает, что на уровне межличностных отношений между людьми чаще стали возникать ситуативные конфликты. Значительно возросла распространенность конфликтов на улице, в транспорте, в магазинах и учреждениях бытовых услуг, с людьми других политических убеждений, с детьми и родственниками. Снизился удельный вес людей, не вступивших ни разу в какие-либо конфликтные отношения в течение одного месяца (с 53% до 47%).
Значительно повысился также уровень социального оптимизма населения. Так, количество людей, считающих, что «в ближайший год наша жизнь более или менее наладится», увеличилось с 18% до 40%. Соответственно стало гораздо меньше тех, кто считает, что «никакого улучшения не будет» (их количество уменьшилось с 43% до 18%). Кстати, самый низкий уровень оптимизма был зафиксирован социологами в кризисном 1998 году — тогда 70% украинцев считали, что жизнь не улучшится, и только 11% оставались оптимистами.
Как отмечает Н. Панина, рост социального оптимизма сопряжен с благоприятной тенденцией в массовых настроениях. Уменьшилась на 12% доля людей, которые, оценивая свое настроение, отмечают напряжение, раздражение, и, соответственно, увеличилась часть тех, кто оценивает свое настроение как ровное, спокойное.
Также на 10% выросло количество тех, кто считает себя в первую очередь гражданином Украины (с 44% до 54%). И стало меньше людей, идентифицирующих себя прежде всего с местностью проживания (то есть ощущают себя жителями села или города, в котором они живут), а также тех, кто считает себя гражданами бывшего Советского Союза. Последних в Украине из года в год становится все меньше. На сегодняшний день гражданами СССР ощущают себя 8% украинцев.
Евгений ГОЛОВАХА: Опыт показывает, что любые изменения в морально-психологическом самоощущении общества достаточно устойчивы. Если не произойдут просто катастрофические события, то можно предположить, что сегодняшнее улучшение настроений может иметь годовой запас. Но есть и другая угроза. Если позитивные настроения формируются не постепенно, не в виде накоплений в сфере субъективного восприятия происходящего в обществе, может произойти и более резкое падение. Формула проста: медленно нарастающее улучшение психологического состояния приводит к более медленному его ухудшению в случае, если ситуация изменяется к худшему. Быстрое же улучшение не имеет под собой серьезной социально-экономической основы. В то же время социально-экономические притязания растут параллельно ожиданиям, параллельно улучшившемуся самочувствию. И рост притязаний, не подтвержденный реальными изменениями в экономике, в политике может привести к очень серьезным разочарованиям. Если через год-полтора мы при ухудшившейся экономической ситуации получим резкое падение социального самочувствия, то это сможет отбросить общество к уровню, на котором оно находилось пять-семь лет назад, то есть в 1998—1999 гг. Поэтому на власти лежит колоссальная ответственность: не допустить никаких резких ухудшений социально-экономической ситуации.
ПАМЯТИ РЕВОЛЮЦИИ
Отдельным блоком в исследовании идет ряд вопросов, посвященных прошедшим выборам президента и оранжевой революции. Так, спустя три месяца оказалось, что в третьем туре за В. Ющенко голосовало 54,9% взрослого населения Украины, а за В. Януковича — 27,5%.
Исследование также показало, что наиболее мощным фактором влияния на политические взгляды респондентов является телевидение. Именно оно помогло определиться со своим кандидатом 15% наших избирателей. Также на окончательный выбор граждан повлияли «события оранжевой революции» (11%), «общественное мнение в целом» (10%), газеты (8%), близкие друзья, знакомые, супруг(а) (по 6%). 65% опрошенных утверждают, что их выбор — это исключительно их собственное мнение.
А среди политиков, выступавших на стороне кандидата Ющенко, наиболее «влиятельной» оказалась Юлия Тимошенко. Ее присутствие в «группе поддержки» кандидата повлияло на 26% избирателей, которые в итоге проголосовали за нынешнего Президента.
Отвечая на вопрос, каким образом результаты президентских выборов повлияют на благополучие их семьи в ближайшие пять лет, 25,5% респондентов высказали уверенность, что положительно. 37% — надеются на это. Только 2% опрошенных уверены, что в ближайшие пять лет жизнь их семьи ухудшится, 6% предполагают такую возможность, однако не уверены в этом. 29% затруднились оценить подобную перспективу.
Оценивая оранжевую революцию, 24% граждан сказали о том, что был переворот, осуществленный при поддержке Запада, 12% — что его подготовила политическая оппозиция. 12% наших сограждан предположили, что революция была стихийным протестом населения. И больше всего респондентов (33%) высказались за то, что это была сознательная борьба граждан, объединившихся в защиту своих прав. Затруднились ответить на этот вопрос 18% опрошенных.
Три месяца, прошедшие после выборов и Майдана, отразились не только на памяти респондентов, но и на их отношении к лидерам революции. При своем мнении осталось большинство населения — 68%. Из них 41% поддерживали и до сих пор поддерживают лидеров Майдана. 27% — продолжают быть «в оппозиции» к событиям декабря прошлого года и их вдохновителям. В то же время 3,8% тогдашних сторонников Ющенко и его команды изменили свое мнение на противоположное. Впрочем, ряды поддерживающих нынешнюю власть не поредели — 7,7% опрошенных заявили, что не поддерживали лидеров революции тогда, но поддерживают сейчас. Кто эти люди — первые разочарованные с одной стороны и конъюнктурщики с другой? Так прокомментировал эти тенденции Е. Головаха: Поствыборные изменения реальной картинки голосования граждан на выборах происходят в любой стране. Замеры постфактум показывают, что за победителя всегда немного больше, а за проигравшего существенно меньше оказывается голосовавших, чем было на выборах. Этот феномен получил в политической социологии название «эффект вагона с оркестром». У меня на этот счет есть свое ироническое определение: это происходит потому, что люди не хотят играть в оркестре на похоронах побежденного, а предпочитают — на торжествах победителя. Поэтому здесь мы совсем не уникальны. Другое дело, что у нас этот эффект еще более выраженный. На мой взгляд, это связано с тем, что люди все еще побаиваются высказывать свои истинные взгляды, опасаясь того, что сторонник проигравшего может быть наказан. Мы ведь и раньше фиксировали подобный эффект, но в этом году он оказался гипертрофированным.
О сегодняшней поддержке лидеров оранжевой революции. 3,8% респондентов, которые заявили, что поддерживали лидеров оранжевой революции тогда, но не поддерживают сейчас, — возможно, это люди наиболее чувствительные, которые уже увидели ошибки власти. Март уже проявил первые неудачные шаги власти, и, может быть, это изменило мнение части ее сторонников. Что касается тех, кто не поддерживал лидеров революции тогда, но поддерживает сейчас, то 7,8% — это вполне реальный показатель. Ведь даже на востоке Украины, хоть индекс социальных ожиданий в целом после выборов и давал пессимистическую картину, она все равно была лучше, чем в 2002 году .
