Прошло три месяца с момента, когда «День» (№226 за 2004 г.) опубликовал мое письмо под названием «Кризис «ручного управления». В нем я стремился показать причины кризиса предыдущей власти и предостеречь новую от повторения тех же ошибок. К сожалению, происходит так, что каждая власть обречена это делать. Об этом говорил еще Николай Бердяев: «Власть принуждена бороться с проявлениями зла, в этом ее функция. Но она и сама сеет зло и бывает новым источником зла. И тогда нужна новая власть, чтобы положить этому конец. Но потом власть, положившая предел господству злой власти, сама делается злой. И нет выхода из этого порочного круга».
Чтобы разорвать этот круг, необходимо познание тех сил, которые увлекают власть в «черную дыру», являются силами ее притяжения. Римский философ Катон считал возможным вырваться из той «дыры», в которую традиционно проваливается власть. Свою убежденность он выразил такими словами:
Мягким будь или твердым будь, как потребует дело:
Умный умеет и нрав изменить, а упрека не вызвать.
Проблема, как легко понять, сводится к тому, что необходимо проявлять гибкость, т.е. четко определять меру своим усилиям, направленным на достижение определенных целей. Пределом одной цели является необходимость реализации другой. Из чего следует, что смена целей является главным препятствием на пути превращения власти из борца со злом в самостоятельное зло. Механизм превращения был описан еще Гегелем. Он звучит так: всякая вещь или явление, доведенные до крайности, превращаются в свою противоположность. Значит, в реализации целей не следует доходить до крайности. Власть как штык, к которому, по мнению поэта, следует приравнять и перо, — плохая власть. Она превращается в шампур, на который стремятся насадить все общество и сотворить из него «шашлык».
Так что же такого у умного на уме, что не дано его противоположности? Оно заключено в простых вещах, в разумении того, что «всякому овощу свое время». Правда, в нашем случае речь пойдет не о них, а о целесообразности. Каждый, кто стремится положить конец прежней власти, неизбежно руководствуется политической целесообразностью, так как задача власти — осуществлять политическое господство. Как только цель достигнута, политическая целесообразность уходит на задний план, а ей на смену приходит деловая, прагматическая целесообразность, которая призвана обеспечить практически полезные результаты.
Замена целевой функции (системообразующего фактора) — политической на деловую — требует смены не мебели, а исполнителей. В силу общественного разделения труда те, кто хорошо рушит, как правило, плохо «собирает камни». Творцы революции, хотя и заявляют о том, что «мы наш, мы новый мир построим», но сами реализовать эту задачу не могут. Им необходимо для этого найти исполнителей. Ведь революционер — не профессия, хотя некоторые придерживаются иной точки зрения. Он был таковым в представлении Троцкого, которому будущее представлялось в виде «перманентной революции». Революционер — это взрывчатка, после применения которой нужен строитель. И если от первого требуется выделить максимальное количество энергии в минимальную единицу времени, то перед вторым стоит другая задача — ему необходимо зарабатывать на жизнь, которая не заканчивается даже с уходом на пенсию. А это означает, что энергию надо расходовать экономно, с оглядкой на дальнюю перспективу. Используя для краткости одесскую терминологию, революционер и профессионал — «две большие разницы».
По этой причине изменение целевой функции, а вместе с ней и исполнителей, создает очень сложные проблемы. Революционеры, не соглашаясь, что их время ушло, стремятся доказать свою «нужность»: начинают выискивать врагов и даже порождают гражданские войны. Такая угроза — лучший аргумент в пользу необходимости укрепления власти и утверждения в качестве ведущей политической целесообразности. Но чем дольше сохраняется политическая целесообразность, тем больше усиливаются негативные явления, и новая власть неизбежно «сама делается злой».
Чтобы соприкоснуться с историей этого вопроса, следует обратиться к «Краткому курсу истории партии» или к трудам В. Ленина. В них немало уделено внимания проблеме «буржуазных спецов», в которых новая революционная власть России ощутила острую потребность в период организации Красной армии, но особенно — в связи с провозглашением «новой экономической политики».
При решении общественных проблем полезно знать не только законы экологии, диалектики, физики, но и шутки. Например, поучительно выглядит такая: «Каждого удовлетворяет его собственный ум, но никогда не удовлетворяет его зарплата». Умственная самодостаточность особенно характерна для вождей. Правда, пришедших к власти уже не регламентирует зарплата — они ее сами устанавливают. У них претензии другого рода: на истину в последней инстанции. Им кажется, что, когда они заняли вершину властной пирамиды, в их руках оказывается и «борода Бога». Однако при этом им требуются рабочие руки для реализации своих грандиозных замыслов. Естественно, ставка делается на молодежь. Именно она, как правило, становится «пушечным мясом», рабочей силой на «стройках века», жителями «палаточных городков» и т.п. Такая ставка не случайна, так как политическому максимализму сродни экстрим, свойственный молодым. Ни тот, ни другой не терпит ограничений, а они-то как раз и устанавливают норму, которая в общественной жизни проявляет себя в виде традиций, обычаев и законов. Их следует не только знать, но и руководствоваться ими в повседневной жизни. И это делают те, кто осуществляет связь между ушедшими и живущими. И в этом, собственно, и заключается мудрость, которая сочетает определенное знание и опыт с жизнью, примеряет их друг к другу.
В хорошо развитом обществе должен иметь место «плюрализм» поколений, который призван обеспечить дополнение деятельного начала (молодости) духовным (мудростью). Последнее не создает баррикады, не суетится в поиске врагов, не озабочено тем, как забрать и поделить (с собой не унесешь), оно руководствуется принципом: «Ум есть — силы не надо» (не навреди, не убий, не укради и т.д.). В этой связи хочу заметить, что новое руководство, делающее ставку на молодых, хочет себя поставить на пьедестал мудрости. Но от этого у нее мудрости не прибавится, так как последняя, по утверждению знатоков, начинает приходить только после пятидесяти, когда улягутся страсти. У коалиции была возможность привлечь к руководству мудрость, но она этой возможностью не воспользовалась. Сознательно.
Таким образом, «черной дырой» для власти является сохранение политической целесообразности в качестве руководства к действию. Ее уход на задний план укорачивает языки политикам. Они вынуждены подчиняться прагматической целесообразности: не кричать «гоп», пока не перепрыгнули, т.е. их сама целесообразность вынуждает переходить от угроз к делу. Не накалять общество. Даже хорошая политика не всегда озвучивает то, что у нее на уме: молчание — золото. Да и вообще, как-то не придает солидности власти мальчишеская задиристость каждому «набить морду».
Прагматизм страдает дальтонизмом. Он принимает решения независимо от цвета «кожи». Опознавательная окраска необходима, когда идут на штурм, чтобы не накрыть своих. Для прагматизма же важен конкретный результат, чтобы каждый положил свой кирпич в строящееся здание. «Деньги не пахнут», главное, чтобы они были. Конечно, и эта стратегия не вечная. Она также изживает себя, но на данный момент об этом говорить преждевременно. Завершить же хочу словами Тараса Шевченко:
«Згадайте, братія моя...
Бодай те лихо не верталось!
Як ви гарнесенько і я
Із-за решотки визирали
І, певне, думали: — Коли
На раду тиху, на розмову,
Коли ми зійдемося знову
На сій зубоженій землі? —
Ніколи, братія, ніколи
З Дніпра укупі не п’ємо!..
Любітеся, брати мої,
Украйну любіте
І за неї, безталанну,
Господа моліте.»
