Кто бы мог подумать, что в этом шикарном с виду доме на оживленной трассе — на пути между двумя райцентрами — столько лет на рабочем месте замерзает в холоде женщина, которую называют «полесским соловьем»! Певиц с таким голосом, как у Анны Григорьевны Павляшик, можно пересчитать по пальцам. Ею восхищались в Берлине, Дрездене, Люблине, Варшаве, Москве, Киеве, Бресте... А она после многолюдных выступлений возвращалась в сельский Дом культуры, в котором тридцать лет не было ремонта, а половину этих лет он и не отапливался. Протекает крыша, «замкнуло» свет, недавно еще и «поехала» несущая стена...
Но и в этот день мы застали Анну Григорьевну на директорском посту. Темная каморка полтора на полтора метра, древний стол и такие же баяны, портрет Тараса Шевченко и герб Украинского государства на стене... По проекту здесь должна быть билетная касса, а получился «кабинет». Мы уже обошли вокруг Дома культуры и видели окна, на которых вместо оконного стекла набиты доски; форточки, из которых ветер вытягивает старые занавески, стены, с которых опадает кирпич... Картина не столько жуткая (мало ли на Волыни «клюбів», на которых только вывеска напоминает об их первичном назначении?), как шокирующая: во дворе, под окнами Видричевского дома культуры, — вагончик с «буфетиком» рядом. На пустых столах (в полную силу это «заведение» работает, конечно же, под вечер) — пустые бутылки из-под водки и пива... В нескольких же шагах от «очага культуры» — следы от очага настоящего: пламя не успело уничтожить пустые коробки от сигарет и другие следы пьяного досуга (как оказалось впоследствии, их смиренно сгребает и сжигает директор Дома культуры)... Дополняет картину сельского «культурного центра» соседство еще одного бара с романтически-игривым названием «Черный кот».
В самом помещении так холодно и сыро, что напрашивается сравнение «как в могиле». И все же следы былой «роскоши» на какое-то время перекрывают неприятные ощущения. Сначала это был действительно дворец культуры с художественной лепкой на потолке, с большой просторной сценой, с которой сотни раз звучали песни в исполнении «полесского соловья». А зал! Не в каждом райцентре есть такой зал. Под одной крышей с Домом культуры и просторный спортзал, над которым также течет крыша, библиотека, температура воздуха в которой сейчас заставляет подумать о вечной мерзлоте...
Анну Григорьевну Павляшик мы застали в немного минорном настроении не только потому, что холод мало содействует творческому вдохновению: недавно она потеряла одного из наиболее активных участников художественной самодеятельности, друга их семьи («Всех моих детей крестил!») учителя музыки и пения местной школы Степана Михайловича Горбачука. Он был, так и не женившись, одиноким, а умер 60-летним. В сельском совете рассказали, что его ждали на концерт по случаю Дня учителя, а увидели неподвижное тело в комнате...
— Сколько мы с ним «поколядовали» на церковь, которую в Видричах открыли 4 сентября! И в Ратном, и в Камень-Каширском, по селам, по домам... Где мы только ни были! А еще же на монастырь михнивский, когда строился, сколько эти ножки отходили...
Со Степаном Михайловичем в свое время Анна Григорьевна и начинала «победный путь» народной певицы. Где-то в начале семидесятых годов прошлого века районный отдел культуры послал их на кустовой смотр. Предложили спеть песню «Їхав, їхав козак містом...».
— Это был один из первых смотров фольклорных коллективов, поэтому я против выбора песни запротестовала. Это же песня много раз петая, уже не фольклорная, а просто популярная народная. Я вам, говорю, сейчас ту спою, которую моей бабушке еще мама ее пела, — и Анна Григорьевна просто в холодном фойе Дома культуры «выдала» в полную силу голоса «полесского соловья»:
Ой, воли мої, соловейки,
чом самі не орете...
Ах літа мої, молоденькі,
чом хмариною йдете...
— Свою работу любите?
— Любила! Наверное, здесь свои ноги отморозила... Уже едва хожу (у женщины — ревматоидный полиартрит. — Авт. ). А молодежь же, хоть в селе ее сейчас и мало, так, подростки- школьники, требует: давай, Анна Григорьевна, Дом культуры! А что я предложу?! Свет замкнуло, крыша течет и падает... Здесь все было в лужах, это я из-за сына своего, Миши, организовала молодежь, и, что могли, своими силами понемногу поддерживаем... («Обещальников здесь было много, особенно перед выборами!» — иронически добавляет кто-то с группы, которая собралась в фойе). Но что будет дальше, не знаю, поэтому решила уйти на «чернобыльскую» пенсию. Что смогла — то сберегла. Ни сельсовет, ни райотдел культуры ко мне претензий не имели, выговоров не давали, на меня не было и жалоб от молодежи.
— И сколько же Дом культуры не отапливается?
— Да, Господи, столько, сколько я им заведую! Несколько лет было немножечко тепло еще при советской власти: тогда, когда была котельная, когда для нее выделяли уголь, когда работало четыре кочегара, был в штате и техработник, и художественный руководитель... А теперь давно — сама.
— И все равно поете?
— Пела, пою и буду петь. И если Бог дал мне голос... Это не только я так думаю, так люди говорят... То я буду уже Господа прославлять, пока бьется мое сердце!
Село Видричи постигла судьба отдельного государства Ватикана, в сердце «вечного города» — Рима. Размещенное на широкой асфальтированной дороге из одного райцентра в другой, не среди леса и не в «глубинке», село живет по каким-то отдельным правилам. Вокруг все населенные пункты давно газифицированы, а Видричи, Дубровицу и Теклино это чудо цивилизации обошло. Считают, что газификацию «профукал» бывший сельский председатель, о деяниях которого на этом посту за 17 лет можно говорить много, но достаточно сказать, что завершил он карьеру анекдотически-драматическим фактом: среди белого дня в селе Дубровица... исчез дом. Его владелец, инвалид I группы по Чернобылю, получил квартиру в Ковеле, а дом остался на балансе сельского совета. Приехали крепкие ребята, разобрали его и вывезли. Секретарь сельского совета Лидия Ивановна Понедильник говорит, что народ на все расспросы молчал (по-видимому, имея на то основания), словно «подпольный обком и сегодня действует!». Кстати, непонятной остается ситуация и с барами под окнами Дома культуры: их появление «благословил» бывший сельский председатель, и хотя люди это решение восприняли как «некрасивое и нечестное», чьи-то корыстные интересы и до сих пор правят бал.
— Села умирают, — печально говорит Лидия Ивановна. — В той же Дубровице, где 110 дворов, в 34-х домах живут только по одному человеку, и еще в тридцати — двое старушек. Школу закрыли, дети не рождаются... дома если и строят, то по 10 лет — и конца нет. Вот как умрет старая бабушка, молодые домишко купят, и дальше в нем живут... В Теклино, где школа валилась, после того, как ее окончательно разрушил ураган, Минчернобыль построил новую. Если бы председатель думал на перспективу, построили бы ее на перекрестке между Теклино, где сейчас только 54 ученика, и Видричами, у которых школа тесная.
С грустью говорит, что уже лет 15 не видела «голубого неба на земле» — так называли поля, когда расцветал лен. Рвут волынские полищуки сегодня лен, обрабатывают свекольные и картофельные плантации в колхозах соседней Беларуси, а заработав зерно и сахар, контрабандными тропинками ухитряются переправлять добро на родину. Вот и в тот день, когда мы были в Видричах, сюда прибыл автобус от сябров и «менеджер» от батьки Лукашенко искал «незанятую молодежь», которая бы поработала на сборе лука: машина лук рвет, а люди только собирают. Два раза в день кормят, дают жилье, еще и платят 10 долларов за один рабочий день...
Говорят, что бывший сельский председатель отправился на заработки в Россию, но относительно его наследия сельский совет и до сих пор «трясут» ревизии. Одну такую бригаду мы застали. У молодого 31-летнего сельского председателя Владимира Сороки «планов море», но вынужден ехать с «контролерами». Они уже заждались его на улице, а он не мог закончить разговор о бедах крестьян. Невозможно сбыть ни выращенные картофель, ни морковь, ни свинину: цены выставляют слишком мизерные... «Золотым» оказался газ для крестьян: чтобы газифицировать дом, нужно сдать более 3 тысячи гривен, поэтому не удивительно, что в Видричах из 244 домов его подвели только к 140... Но «возмущается и криком кричит душа» у молодого председателя, что «культурной сферы на селе уже давно нет»:
— Хотя бы обратили внимание, что наш «полесский соловей» Анна Павляшик ездит по международным конкурсам, а в каких условиях выступает дома!
4 сентября прошлого года в Видричах открыли и освятили храм Рождества Христова. Незадолго до этого знаменательного события Анну Григорьевну Павляшик позвал к себе местный священник отец Олег. Попросил организовать церковный хор и возглавить его.
— Но я же, говорю, батюшка, в таком злачном месте всю жизнь отработала! Не знаю ни устава церкви, ни канонов, ни законов...
Но все же петь в хор пошла, и теперь говорит, что «если Бог даст память и попоет при ком- то, то, возможно, и научится». Впрочем, в видричивском храме, куда перенесла свой талант Анна Павляшик, уже поют — по нотам, в четыре голоса — всю литургию, освоили вечерние и утренние службы.
На вопросы, а как относится к «злачному» соседству — двум барам у Дома культуры, Анна Григорьевна говорит:
— Я такой человек, что будете надо мной, наверное, смеяться: соберу бумажки, пустые пачки из-под папирос, сожгу их... Сгребу стекло и бутылки — вынесу... Или найму людей и мусор вывезу.
P.S. В райотделе культуры сообщили, что Анну Павляшик уговорили еще не идти на пенсию. О ремонте Дома культуры никто и не заикается, но в штат ввели художественного руководителя...
