В том, что восточно-азиатский кинематограф сегодня завоевывает популярность во всем мире, могли убедиться и киевские зрители — только лишь за последние несколько месяцев в столице прошли небольшие фестивали японского, китайского и корейского кино. Последнее было представлено тремя фильмами, которые недавно демонстрировались в кинотеатре «Жовтень».
В программе, к удивлению синефилов, не было картин Ким Ки Дука, с именем которого сегодня ассоциируется современное корейское кино. Представитель корейского посольства, которое и организовало этот маленький кинофорум, пояснил, что их соотечественник благодаря популярности теперь стал очень дорогим режиссером, и что права на показ его фильмов в Украине, возможно, приобретут в следующем году. Так что в Корее сантименты не проходят, капитал предпочитает пребывать с государством в отношениях строгой законности. Не в последнюю очередь благодаря соблюдению существующих на рынке правил игры, в Корее ежегодно производится 70 (!) фильмов, а из 40 млн. жителей страны каждый четвертый зачислен в активные кинозрители. Правда, на этом кинопоказе мы в глазах корейцев также предстали киноманами. Большой зал «Жовтня», вход в который на некоторые сеансы был свободным, а на некоторые по пригласительным, был забит до отказа.
Открывался пятидневный Фестиваль картиной Янг Юн Хо «Освободи меня», рассказывающей о самоотверженной работе пожарников. У нас подобные фильмы назывались производственными, корейская же лента, успевшая подсобрать премий на местном кинофестивале (лучшая операторская работа — Со Джонг Мин и лучшие спецэффекты — Джонг До Ан), числится в модных нынче триллерах. Режиссер, очарованный красотой и силой огня, одной из основополагающих мировых стихий, много времени уделиляет пиротехническим эффектам. Непрошено врывающееся в жизнь людей всепожирающее пламя, пожалуй, является здесь основным героем. Дабы зрителя не утомляли бесконечные сцены борьбы с огнем, постановщики, как это и положено в триллере, пытаются увлечь нас интригующим сюжетом. Пожары, как скоро становится понятно, возникают по чьей-то злой воле. Охота за маньяком-поджигателем, молодым человеком, из-за пережитых в детстве обид решившим, что «все должны умереть», становится связующим звеном разрозненных эпизодов героической работы пожарных, которая требует жертвенности и бесстрашия (один из героев сокрушается, что он боится умереть в огне). Дабы пронять нас чувством жалости к жертвам, режиссер вводит в фильм детей-сирот, с которыми заигрывает злодей-поджигатель прежде, чем предать пламени их приют. Детей, конечно же, спасают, злодей, изрядно избив главного пожарника, гибнет в полюбившейся ему стихии, зритель же, если он только так же, как и режиссер, не очарован видом разбушевавшегося огня, скучает. Ибо сюжету не достает интриги и напряжения, да и наметившаяся любовная линия, без которой интереса и сочувствия к главным героям не вызвать, обозначена лишь пунктирно. Из-за чего отношения героев — главное, на чем цементируется наше внимание, — не выходят за рамки не наполненной жизнью схемы.
Отношения проживших в браке три года молодых мужчины и женщины пытается исследовать автор картины «Последний подарок» О Ги Хван. Кстати, фильм начинается так же, как и недавно показанная в рамках программы французских кинорежиссеров-дебютантов лента «Мой идол» — съемками телевизионного ток-шоу. Это совпадение напомнило о стремительной вестернизации Востока, успешно осваивающего не только новые технологии, но и западные ценности, и образ жизни. В глаза, например, бросается непочтительность и грубость, которую корейские женщины позволяют себе в отношениях с мужчинами, что уже само по себе свидетельствует об утрате извечных традиций. В «Последнем подарке» осколки этих традиций древней культуры Востока можно увидеть в эпизоде, когда сын, став на колени, почтительно кланяется родителям. У корейцев это — традиционное приветствие. Однако при этом героиня обзывает своего мужа, поздно возвращающегося домой, «ублюдком» и прочими, как смущенно подсказывает мне подчеркнувший это слово компьютер, «бранными» словечками. Правда, скоро выясняется, что она смертельно больна, что за внешней грубостью скрывается нежная любовь к мужу, не довольствующемуся положением разогревающего публику гэгмэна и мечтающему об актерской карьере. Не очень заботясь о правдоподобии, режиссер нагнетает мелодраматические страсти не только неизлечимой болезнью героини, которая раза четыре за фильм попадает в больницу (кстати, ребенок молодой пары, могилу которого родители время от времени посещает, умер еще раньше, до начала сюжета). О Ги Хван показывает чудеса нравственного преобразования мошенников, которые вместо того, чтобы потрошить кошельки своих жертв, начинают заниматься благотворительной деятельностью. Слезу в этой мелодраме с летальным исходом должно выжать и контрастное сопоставление умирающей жены и веселящего в это время публику мужа. Впрочем, столь навязчивый мелодраматизм хочется отчасти простить режиссеру за пафос его картины, призванной научить нас ценить простые мгновения жизни и трепетно относиться к близким, пока они здоровы и не готовятся перейти в мир иной.
Пожалуй, самой зрелой из всех показанных лентой является «Чудаковатая девчонка» Ким Мин Дже, комедия с элементами мелодрамы, получившая множество премий, а на фестивале в Гонконге признанная лучшей среди представленных азиатских картин. В «Чудаковатой девчонке» также умирают любимые, правда еще до начала основной истории, героями которой выступают случайно встретившиеся в метро парень и девушка. Правда, в финале нам дают понять, что случайностей не бывает, их встреча, как и все дальнейшие перипетии сюжета, были предопределены. Не поехавший к тете для знакомства с девушкой герой все равно в тот же вечер, как оказалось, познакомился именно с ней, с той, которая будет не только его ругать и постоянно грозиться убить, но и бить. А он во имя своей жертвенной любви будет все терпеть. В финале мы узнаем, что симпатичная девушка была столь груба с юношей, потому что очень тяжело пережила смерть бывшего друга, и нужно было время, чтобы возникшая в душе сумятица улеглась. Терпение героя, в конце концов, было вознаграждено взаимностью.
Все три картины, хоть и оказались очень разными по жанру, все же объединены одной общей для их авторов чертой — верой, что любовь, добро, в конечном итоге, победят. Без этой, питающей надежду, утешительной для зрителя победы, как свидетельствует опыт распространившего моду на хеппи-энды Голливуда, широкого зрительского успеха даже самому гениальному фильму не видать. Судя по трем картинам, корейские кинематографисты, пусть даже передающие газу в мелодраматизме (возможно, сентиментальность — их отличительная национальная черта?), главные уроки своих западных коллег усвоили.
