На нем джинсы. Волосы — каштан-бордо. На шее — украшение в этно-стиле, из тех, которые молодежь называет «фенечками». Собранный. Благожелательный и открытый. Рассматривает фотографии гостей «Дня». Это — легендарный лидер «ВВ» Олег СКРИПКА в интерьере конференц-зала редакции. На интервью он пришел в одиннадцать, хотя считается, что в такое время музыканты еще спят. Тем более, что накануне состоялась презентация его нового клипа на песню «Каліфорнія». Но лидер Скрипка подниматься рано уже привык: ежедневное количество дел просто не позволяет «расслабленного» режима. А разговор наш начался еще с одного недавнего события — совместного концерта музыкантов двух стран в рамках фестиваля «Французская весна».
«В СЕРЕДИНЕ 90-х Я ОЖИДАЛ БУМА НА ВСЕ УКРАИНСКОЕ. НО ОЧЕВИДНО НЕПРАВИЛЬНО ПОЧУВСТВОВАЛ ОБЩЕСТВО»
—Олег, вы долго учили французских музыкантов петь «Весну»?
— Французский культурный центр предложил «ВВ» выступить вместе с их группой «Bіkini Machine» в рамках проекта «Французская весна в Украине». У нас было два часа репетиции накануне концерта. Я знал, что они выйдут и точно так, как разучивали, споют. Французы очень организованы. Они уважительно относятся к своей культуре и в то же время открыты к другим, особенно, — славянским. «Весну» пели восторженно!
— А говорят, что французы такие легкомысленные?
— Это — нация профессионалов. Легкомысленные они, может, в романтических отношениях. Но это скорее всего имидж. Французы умеют работать над собственным имиджем — духи, косметика, одежда pret-a-porter и зарабатывать на этом деньги.
— Так почему вы оттуда вернулись? Бываете теперь там с концертами?
— Представляете, 1988 год... На фестивале в Москве к нам подошли французские продюсеры с предложением выступать в Париже. Мы посмеялись, а через два года играли во французской столице. Приезжаем туда из Украины начала 90-х, где нет света даже на Крещатике, отсутствие транспорта, дефицит горючего. А там — вечерний, ночной Париж весь в огне, насыщенная культурная жизнь. Открываю каталог концертов: бразильская, аргентинская, итальянская музыка... К «ВВ» как к группе из Советского Союза был большой интерес: концерты, радио- и телеэфир, предложения выпустить альбомы, встречи, приемы с шампанским...Тогда заигрывали с Горбачевым — политиком с человеческим лицом. Пала Берлинска стена. Был дух романтизма. А когда СССР распался, потепление в отношениях закончилось. И все, кто оттуда, стали ассоциироваться с уголовными элементами, мафией. Альбом так и не смогли выпустить, хотя он был уже готов. Группа записала его на собственные деньги и с ним вернулась в Украину. А здесь все изменилось... И мне показалось, что именно сейчас должен начаться бум на все свое, украинское. Но я неправильно почувствовал общество. Об этом рассказываю потому, что как будто мы о политике не поем, но культура всегда с ней тесно связана. С тех пор «ВВ» не ездит выступать во Францию. Чтобы там играть, нужно постоянно присутствовать на их радио- или телеэфире, участвовать в концертах. А уже этих «Bіkini Machine» мы не знали — это новая волна.
— На наш взгляд, украинский язык становится все более популярным на эстраде и среди молодых слушателей. Такая тенденция обусловлена временем?
— Одни начинают петь на украинском, другие наоборот — переходят на русский. В «украинизации» эстрады «ВВ», без лишней скромности, играет свою роль. Мы упрямо поем на украинском языке даже в Москве и остаемся популярными. Другие смотрят на нас и пробуют сами. Но существует проблема профессионального уровня музыкантов. Творить на украинском языке надо не кое-как, в сотый раз перепев «Червону руту» или другие хиты в ресторанном стиле. Украинская культура никакого отношения к ресторанной субкультуре не имеет. Поэтому надо обязательно подумать о саунде, ритмах, пообщаться с носителями этой культуры.
— Всегда так получалось, что украинская культура, несмотря на свою высокость, была представлена в скромных формах. Как вы считаете пришло время представлять ее в дорогом оформлении и тогда она понравится большему числу людей?
— Один наш кобзарь, который поет старинные канты, народные песни, исполняет свои произведения рассказывал мне о фольклорном фестивале в Латвии, в котором принимал участие. На закрытии президент страны вышла в настоящем народном костюме и запела песню XVI или XVII века.
Венгрия, например, была тоже в таком состоянии, как Украина, но еще и без моря, угля, золота, бриллиантов... А какое там уважительное отношение к своей культуре. Сейчас происходит развитие театра, проходят самые разнообразные фольклорные фестивали, самый мощный в Европе рок-фестиваль, куда мы скоро поедем. Это такая филигранная работа над своим достоянием. Многие иностранцы именно туда едут на эти мероприятия и венгры зарабатывают на этом деньги. А наши люди знают о неуважении и незаинтересованности официоза родной культурой.
— Понятно, что процесс выхода из шока, который у нас был, и летаргия еще продолжаются. А сможем этот темп нарастить, чтобы еще застать признаки новой нормальной жизни?
— Мне приходится общаться со спонсорами. Есть среди них и сознательные. Понятно, они погружены в бизнес и культуру мало знают. Поэтому поддерживают всяческие детские конкурсы, караоке, начинающему дают деньги на выпуск первых альбомов, в лучшем случае — работают с украинской эстрадой, потому что у них, видишь, таков бизнес, им подходит поддерживать поп-культуру, а не народную. Я говорю, надо помочь профессионалам, те часто бедствуют. А работая с непрофессионалами, культивируются низкие стандарты. Ведь есть украинцы, которые творят на европейском, мировом уровнях, например ансамбль «Древо», Роман Гринькив, который играл даже с Питером Габриэлем, Энвером Измайловым.
«ХОЛОДНАЯ ВОЙНА» В ОТНОШЕНИЯХ С РОССИЕЙ ЧУВСТВУЕТСЯ НА УРОВНЕ АНЕКДОТОВ»
— Олег, каким был механизм раскрутки «ВВ» в Москве?
— Во-первых, мы были постсоветской командой и нас там считали за «своих». Тогда чувствовалась сильная ностальгия по украинцам — «братским, родным», которые отсоединились от России, но это все воспринималось как что-то временное. Сейчас ностальгическое отношение изменилось. Во-вторых, из Франции мы привезли конкурентоспособный материал. А тогда альтернативная музыка ни в России, ни в Украине не имела денег на качественный продукт, да и до сих пор не имеет. Поэтому с нами очень скоро подписали контракт. Ныне «ВВ» непросто конкурировать с российской, да и с украинской эстрадами. Они работают за значительно большие гонорары, серьезные средства вкладывают в запись альбомов, клипы, радио- и телеэфир. Мы же принципиально не платим за эфир. И если «ВВ» крутят, то это потому, что пытаемся делать свою музыку качественно.
— Олег, вы сказали, что теперь отношение россиян к украинцам изменилось?
— Я слежу за тем, как подается информация об украинцах в российских новостях, прессе. И понимаю, что создался образ врага. За несколько лет мы из таких смешных, добрых, несмышленных превратились в злых, хитрых, которые своего не упустят, но еще и к тому же воруют газ и сбивают самолеты. Вспоминаю, как-то прогуливался по аллее в Москве. И радио вещает: сначала поет Киркоров, потом, как будто между прочим, рассказывают, что на юге Италии женщинам запрещается носить короткие юбки, а во Львове русских бьют за русский язык... «Холодная война» в наших отношениях чувствуется на уровне анекдотов, шуток, бывальщины...
Вот для меня Москва — место неправильного фен-шуя. Нью- Йорк, Лондон, Санкт-Петербург построены в значительно лучших местах.
— А как же тогда объяснить безумный успех Верки Сердючки в России?
— Сейчас в России какая- то удивительная популярность юмористов. В качестве примера, их комик Евдокимов стал губернатором Алтайского края. Происходит снижение интеллектуального уровня. Поэтические тексты песен неактуальны. В Украине этот процесс также происходит, но не настолько! Также может быть и негативное отношение к украинцам — дураки, примитивные. А у Сердючки этот упрощенный украинский элемент присутствует.
— А почему София Ротару собирает полные залы, стадионы в России?
— Это как раз феномен самой Ротару. У нее сейчас ренессанс: выдала качественный продукт, сняла дорогие клипы, создала красивый образ зрелой женщины. Это не сделали ни Алла Пугачева, ни Лариса Долина, у которых сейчас творческий спад.
«НАША ПРОБЛЕМА НЕ С ПИРАТАМИ, А С СОЗНАНИЕМ»
— Олег, у вас есть опыт борьбы за авторские права в России. А какая ситуация с соблюдением авторских прав в Украине?
— Недавно мы выиграли суд с компанией «Gala Records». Они не выполняли условия контракта и на протяжении многих лет не выплачивали нам денег за продажу альбомов. Невозможно посчитать, сколько их продали, а соответственно — и деньги. Знаем, что «Танці» и «Весну» «Gala Records» продавала большими тиражами. И пока мы два- три года судились, фирма, пользуясь авторским правом, продолжала зарабатывать немалые деньги на нашей продукции. А группа далее оставалась без возвращенных средств, которые могли бы вложить в концерты, производство клипов. По решению суда «ВВ» выплатили какие-то копейки. Но тот факт, что мы победили, говорит, что, необходимо бороться за свои права.
Считаю, что в Украине сейчас проблема не с соблюдением авторских прав, не с пиратами, а с сознанием людей. Властные структуры или структуры шоу- бизнеса, которые стоят за артистами, более значимы, чем сами исполнители. Финансы стали важнее творчества. И по телевидению видим все больше артистов, которые необязательно хорошо поют, но обязательно имеют другой бизнес наряду с музыкальным и могут вкладывать в себя деньги.
— На Западе исполнители зарабатывают с продажи альбомов, а концерты проводят как презентации. А вы могли бы хорошо жить за те деньги, которые, по идее, должны получать с продажи компакт- дисков?
— У той же «Gala Records» два офиса, служебные машины. Работники получают зарплату, ездят отдыхать заграницу. А у них среди прочих одна ведущая группа — «ВВ». Я думаю, в студии действительно есть немалые деньги, частично заработанные на нас.
Мы вынуждены постоянно делать концерты, чтобы вкладывать средства в клипы, запись альбомов, потому что сами проданные диски не возвращают этих денег. И все время на таком уровне.
— Это уже не первое десятилетие происходит... Что можно изменить в данной ситуации?
— Изменения произойдут со временем. Мы довольно сильно отстаем от Запада. В 1988 году, когда мы впервые поехали в Польшу, тогда там происходили такие же процессы, как сейчас в Украине.
Но можно сказать, что украинский шоу-бизнес становится более профессиональным. Многие люди на нем профессионально зарабатывают деньги. И наша эстрада выросла, хотя она развивается в не очень выгодных условиях по сравнению с российской: без частых радио- и телеэфира, государственной поддержки... У украинцев сателитная зависимость от Европы и, в частности от России в масс-медиальном пространстве. Но наши певцы помагают себе: находят средства у друзей или у богатых людей, записывают альбомы, снимают клипы не хуже российских...
ПРОЩАЙ, АНДЕГРАУНД?
— По вашему мнению, новые интересные исполнители появляются?
— Групп интересных очень много. Мы — музыкальная культурная нация. Но реально попасть в эфир без чьего-то влияния и финансовой поддержки они не могут. Музыкант имеет шанс пробиться, если рядом с ним профессиональный продюсер. Например, у «ВВ» есть менеджер, администратор, пресс- секретарь и Олег Скрипка как продюсер. Мы играем очень специфическую музыку. А если взять эстрадного продюсера. Тогда группа будет превращаться в эстрадную, и мы будем рекламировать стиральные порошки, будем платить за обложки в глянцевых журналах и будем петь под фонограмму на концертах, организованных политическими партиями.
— Кстати, вы принимали участие в политических мероприятиях?
— Такое случалось из-за недоразумений. «ВВ» говорят, что будут выступать на празднике города в Днепропетровске, например, организованном для людей бесплатно городской газетой. Приезжаем, выходим на сцену и выясняется, что концерт финансирует кто-то из политических олигархов. И что нам — уходить со сцены?..
— Олег, как вы оцениваете проект «Борщ»? В определенной степени — это копия «ВВ»?
— Саша Пипа принимает участие в этом проекте, как я или Женя в своих сольных. У нас же не «Фабрика звезд», мы не связаны жесткими условиями контракта и каждый себя проявляет. Шурик может одновременно заниматься музыкой, продавать нефть и работать в цирке. Думаю, ему интересен только рок, а «ВВ» из андеграундной группы стала более публичной, оставив роковый саунд. Украинская публика не совсем готова к рок-музыке, рок-концертам. А Шурик именно ощущает ностальгию по андеграундной клубной тусовке. Я же могу играть и рок, и роскошный джаз, и фольк, и, наверное, принес в команду какую-то театральность, возможно, немного вытесняя рок.
Но должно пройти некоторое время, чтобы «Борщ» построил собственную историю. А пока их еще будут упоминать в контексте «ВВ».
— Вы сейчас особенно увлечены фольклором, этникой. Кажется, это у вас давно жило? Один режиссер сказал, что Олег Скрипка на сцене выпускает бесов, чертей, и все они — украинского происхождения.
— Красиво сказано — гоголевщина.
Я родился в Таджикистане в семье украинцев, а в село на Полтавщину ездил к деду. Первые песни, написанные на украинском языке, были как раз на темы воспоминаний детства. На баяне начал играть в музыкальной школе. Приехал к деду, мне сразу нашли инструмент и показали несколько нот «Ти ж мене підманула». Ну, здесь и гулянья начались! Было много друзей — вместе кулеш варили, грибы собирали, коров пасли.
— А вы знаете реакцию жителей того села, откуда ваши родители, на музыку Олега Скрипки?
— Я знаю реакцию жителей села Вороньки, что в пяти километрах от моего. Потому что когда сочинял песню «Були на селі», написал «Були у Вороньках», — родные Гильцы не подходили по ритму. Всегда из Гильцев ездил такой загадочный пазик в Вороньки — это звучало так романтично. Сам я там никогда не был. И вот однажды Вороньковский хор пригласили на телевидение и он запел «Були у Вороньках» в народной аранжировке, под баян. Председатель сельсовета пригласил меня на свою серебряную свадьбу в это лето. Я обещал приехать. А еще запланировал с друзьями-фольклористами съездить в фольклорную экспедицию в те края. В Миргороде мы уже были, но собранного материала маловато для выпуска компакт-диска.
И «Горіла сосна, палала» также имеет свою историю. Во Франции я играл в спектакле хореографа Филиппа де Куфле — одновременно был актером, музыкантом и танцором. В одной интересной сцене взбирался на гору и играл на трубе, а потом звучал живой оркестр и девушки вокруг меня танцевали и пели. Мы разучили с парижанками нежный вальс «Горіла сосна» — я писал им транскрипцию, рассказывал об Украине. И они очень красиво запели с таким французским смягченным «л», как поют на Полтавщине. И когда я записывал альбом, песня уже была аранжирована. Фольклористы, слушая его, до недавнего времени думали, что это исполняют украинки. Один мой приятель-барабанщик недавно сказал, что в Бретонии сейчас играют «Горіла сосна» на свадьбах — она стала почти французской народной песней.
«ХОЧУ ПРОВЕСТИ ФОЛЬКЛОРНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ЛЕТОМ НА ПЕВЧЕСКОМ ПОЛЕ В КИЕВЕ»
— Вспомните, как родились «Танці»?
— Тогда работал в Киевском научном объединении «Квант». Во время обеденного перерыва шел по улице Красноармейской и в такт шагов получался такой отбой — та-та-та-танцы! Это, наверное, единственная песня, которую без инструмента сочинил. И не надеялся, что она будет настолько популярной! Когда ее исполнили впервые, публика так бурно восприняла! И уже на следующий день «ВВ» играло «Танці» как хит. Случалось, на концертах не играли песню, после окончания подходили возмущенные зрители: «Артисты вы нормальные, но совести у вас нет — «Танці» не играете». Сейчас без «Танців» и «Весни» не обходится ни один концерт. Мы используем феномен японского традиционного театра «Но», — каждый раз пытаемся петь хиты свежо, по-новому, эмоционально.
Кстати, ни на «Весну», ни на «День народження» такой спонтанной позитивной реакции не было. Пока не отсняли клипы, слушатели их не поняли. Сейчас часто клип вытягивает песню.
— Как вы собираетесь использовать свое магнетическое влияние на публику?
— Особенно сейчас ощущаю большой потенциал украинской народной музыки — она бесценна, богата, хорошо сохранена. Но нужно обратить внимание общества на нее. Потому что пока к народному творчеству причастен небольшой круг художников, специалистов. Проходят фольклорные фестивали в Пирогово, в Карпатах, но они закрыты для публики, телевидения, официоза. Поэтому я хочу провести фольклорный фестиваль летом на Певческом поле в Киеве.
— Для того, чтобы этот пласт культуры сейчас поднять, нужен не только хороший музыкальный культурный уровень, но и тот уровень внутренней свободы, который сразу чувствуется, когда человек берется за свое с абсолютным осмыслением. Кто, как и вы, обратившись к этнической музыке, может поднять ее к таким высотам, чтобы за вами и другие стали свободнее?
— Есть немало артистов, профессионалов. На вечерницах, которые мы проводим, появилась группа «Карпатці», куда вошли музыканты из разных команд. Публика их воспринимала фантастически!
На наши вечерницы может приходить любой в украинском наряде — это единственное условие. Хотим посмотреть, насколько люди готовы воспринять свое. Приятно, что приходят в настоящих старинных вышиванках и костюмах. Перед Пасхой пригласили писанкарей. Раньше проводили мастер-класс по танцам — учились, как нужно танцевать сельские танцы. В мае будут проходить вечерницы на горке неподалеку от Андреевского спуска, где они исторически проходили.
Мы делали и вечер украинской салонной музыки — барокко, романсы. Хотим выпустить альбом украинских романсов.
— Молодежь, публика «ВВ», готова это воспринять?
— Да, мы убедились в этом. Со временем украинские фольклорные фестивали будут популярны, как во всем мире. На них будут съезжаться отовсюду. Наш фестиваль будет продолжаться два-три дня. И мы сделаем такие большие богатые вечерницы!
— У нас всегда было всего вдоволь, поэтому иногда с легкостью забываем целые направления, жанры культуры. Может, пришла пора не распыляться и во всем помнить о главном: кто, как не мы, можем отделить зерно от половы.
— В 70 — 80-х годах перепевались на украинском языке хиты «The Beatles», «Deep Purple», Челентано. Тогда песню «Каліфорнія/California» группы «Eagles» я играл в общежитии, но раньше я бы никогда не включил ее в концерт. Мне кажется, пришло время собрать эту городскую субкультуру — она своеобразная и интересная.
Концептуально клип «Каліфорнія» — городской романс. К песне дописал еще один куплет, потому что те три забылись со временем. Впервые я был соавтором сценария вместе с Олегом Лебедем и сорежиссером Михаилом Шелиповым.
