В украинской истории, без сомнения, слишком много трагических страниц. Украинцы слишком часто приспускают национальные флаги, отмечая знаковые даты своего прошлого. Однако в украинском историческом календаре есть даты, пробуждающие, несмотря на трагический контекст, чувство национальной гордости. Скажем, годовщины смерти Симона Петлюры и Евгения Коновальца никогда не сопровождались «плачем Ярославны». Наоборот, это дни, когда обида и несправедливость уступают ощущению героичности духа, ореолом которого овеяны упомянутые личности.
21 февраля исполнилось 62 года, как в Бабьем Яру немецкие оккупанты расстреляли известную украинскую поэтессу, члена Организации Украинских Националистов Олену Телигу. Годовщина трагической смерти Олены Телиги — это отнюдь не годовщина печали. Люди, приходящие в этот день в Бабий Яр, кладут цветы к Памятному Кресту, наполненные чувством причастности к образу, который воплощает национальную честь и благородство.
В чем суть этого феномена? Прежде всего в целостности характера Олены Телиги, силе ее поэтического таланта и жизненном выборе, который она сделала осознанно, несмотря на его очевидный трагический конец.
Многие исследователи жизни и творчества поэтессы не могут понять, как «салонная дама», которая воспитывалась в атмосфере русской культуры, пришла к осознанию себя украинкой. Даже больше, национальная самоидентификация переросла в необходимость активной защиты политических и культурных прав украинской нации. Почти легендой стал эпизод из ее эмигрантской жизни, когда на выпад против украинского языка со стороны офицеров-монархистов она решительно ответила: «Вы хамы! Этот собачий язык — мой язык! Язык моего отца и моей матери. И я вас уже больше не хочу знать». Однако это — не легенда. Это — образец общественного поведения человека, лишенного комплексов неполноценности и страха. Это то, что называется настоящим характером.
Творческое наследие Олены Телиги невелико: чуть больше трех десятков поэтических шедевров, один незаконченный рассказ и ряд публицистических статей. Стиль ее произведений — героический романтизм. Неслучайно она так часто употребляет слово «грань», которым, с одной стороны, обозначает четкую границу между добром и злом, своими и чужими, жизнью и смертью, а с другой — требует от своих героев переступить грань, решиться на поступок, достойный рыцаря.
Олена Телига искала рыцарей в реальной жизни. Именно поэтому пришла в ОУН — революционную, боевую и бескомпромиссную организацию. Так появляется стихотворение «Засудженим», посвященное боевикам ОУН Василию Биласу и Дмитрию Данилишину — молодым ребятам, погибшим от рук польских шовинистов и ставшим символом национального сопротивления оккупационной власти:
І мов гімн урочистостей,
мов визвольне гасло,
Є двох імен нерозривне життя.
Олена Телига искала рыцарей, и она их нашла.
В составе первых походных групп ОУН О. Телига вернулась в разрушенный большевиками и оккупированный фашистами Киев. То, что совсем недавно было «визией», мечтой жизни, стало реальностью. Однако Киев 1941 — 1942 годов был неприветливым. Годы советской действительности, как и новая власть, убили у значительной части населения саму веру в возможность национального возрождения. Многие из тех, кто думал о скором «триумфе победы», разочаровались. Но только не Олена Телига. В статье под красноречивым названием «Розсипаються мури» она написала: «Будемо самими собою, з усіма своїми поглядами перед обличчям людей своєї нації і хай в протилежність до забріханої большевицької пропаганди кожне наше слово буде непідробною правдою, незалежно від того, чи ця правда усім буде подобатися. Ми ж не йдемо накидати з гори якусь нову ідею чужому середовищу, лише зливаємося зі своїм народом, щоб спільними силами, великим вогнем любові, розлити знов всі ці почування, які ніколи не згасали: почуття національної спільноти і гострої окремішності».
Трудно переоценить вклад походных групп ОУН, Олены Телиги в частности, в развитие украинской жизни в столице Украины в 1941 — 1942 годах. К сожалению, отечественная историография, научная и общественная мысль еще не дошли до достойного осмысления этих событий. Зато оккупанты очень скоро поняли опасность слова и действий Олены Телиги и ее друзей.
В феврале 1942 года гестапо провело массовые аресты украинского подполья. У Олены Телиги была возможность покинуть Киев. Она этого не сделала, поскольку такой поступок считала предательством. Поэтому гестаповский террор ее не обошел. Поэтесса и другие националисты были расстреляны 21 февраля в Бабьем Яру. Рассказывают, что в камере, где находилась Телига перед расстрелом, нашли надпись, сделанную ее рукой: «Тут сиділа і звідси йде на розстріл Олена Теліга». Сверху был вырезан национальный стилизованный под меч Тризуб.
Говорят, что один из немецких офицеров после смерти Олены Телиги говорил, что не видел мужчины, который так героически умирал, как эта красивая женщина.
Сегодня сложно представить Олену Телигу вне духовной и культурной жизни Украины. Остается одно: постичь величие ее духа.
