Недавно президент Польши (бывший коммунист) призвал внести в будущую конституцию Евросоюза четкое упоминание о христианском наследии Европы. Другие в это время только шепотом выражали свои пожелания о необходимости сделать такое утверждение. Связь между христианской и европейской цивилизациями рвется. Западная Европа все в меньшей степени остается центром христианской цивилизации, и наиболее динамичные формы христианства в наши дни становятся все меньше европейскими. И тем не менее, именно в такой момент католическая Польша снова «воссоединяется с Европой».
На протяжении тех лет, когда в европейских сообществах проходил процесс секуляризации (в действительности «де-христианизации»), польский католицизм пережил исключительно сильное оживление. Все усилия коммунистического режима разорвать связи между католической церковью и польской нацией потерпели фиаско. Насильственная секуляризация сверху — относительно успешно проведенная в Советском Союзе — постыдно провалилась. Также тщетными оказались надежды на то, что экономическое развитие окажет тот же самый секуляризирующий эффект, как на Западе.
В отличие от оценки обреченных на неудачу романтических восстаний Польши против царской России в XIX в., большинство европейских обозревателей рассматривали религиозное оживление в стране при коммунизме как анахронистическое, если не реакционное действие. И тем не менее поляки не стали следовать духу времени. Удивительное — некоторые говорят, похожее на чудо — возвышение кардинала Кароля Войтылы до папского престола как Иоанна Павла II, его триумфальный визит в Польшу в 1979 году, подъем «Солидарности» годом позже и крушение советской системы в 1989 году изменили ход истории.
Если исходить из всего вышесказанного, то нет ничего удивительного в том, что в Польше появился тип так называемых католических еврофобов, которые отвергают Евросоюз не потому, что там ввели евро, или что он создает какие-то предполагаемые угрозы национальному суверенитету, но из- за того, что Европа в настоящий момент представляет собой в моральном и духовном плане. Эти антиевропейски настроенные католики отвергают европейскую интеграцию, потому что они думают, что европейские мирские материалистические и гедонистические ценности угрожают католической самобытности Польши. Они опасаются угрозы секуляризации, которая, как они думают, неизбежно связана с европейской интеграцией.
И их страхи не так уж не обоснованы. В конце концов, фундаментальное положение теории секуляризации звучит следующим образом: чем более современно общество, тем более мирским оно становится. Поскольку модернизация в смысле соответствия европейским уровням в политическом, экономическом, социальном и культурном развитии является одной из причин, по которым Польша стремится к интеграции в Евросоюз, то можно также предполагать, что общеисторический образец модернизации приведет к секуляризации в странах Центральной Европы, включая Польшу.
Вера в постепенный упадок религии является частью европейского определения того, что представляет собой современная ситуация, и это имеет реальные последствия для религиозности. Предполагаемая уверенность в неизбежности секуляризации имеет тенденцию воспроизводить самое себя, также как и способность представлять ее все более необратимой.
И именно в данном моменте польский католицизм находит для себя особую историческую роль. Несмотря на изначальную амбивалентность в отношении Европы, польская католическая церковь поддерживает — по крайней мере, официально — четкую позицию, направленную на поддержку европейской интеграции, начиная с 1996 года, когда делегация польских епископов посетила Европейскую Комиссию в Брюсселе. Такая позиция полностью совпадает с видением европейского единства, на которое неоднократно указывал Папа Римский, поляк по национальности. Во время визита Иоанна Павла II в 1999 году в Польшу он четко заявил о своей поддержке европейской интеграции. Одна из причин такого положительного подхода может быть связана с апостольским посланием, которое Папа Римский составил для польской церкви.
Как первый славянский Папа Римский в истории, Иоанн Павел II чувствовал, что ему уготована особая миссия, заключающаяся в освобождении славянских народов от коммунистического ига и углублении эйкуменистического диалога с православными, в основном, церквями стран Восточной Европы. Падение Берлинской стены послужило подтверждением миссии Папы Римского, направленной на воссоединение и духовное возрождение христианской Европы.
Но такое видение Папы Римского вступает в противоречие с Западной Европой, которую он начинает воспринимать как все более атеистическую, гедонистическую и не отвечающую на его призыв к возрождению. Испытывая по этому поводу сильное огорчение, он обратился к Восточной Европе (в особенности к католической Польше, которая, по-видимому, была в меньшей степени затронута капиталистическим материализмом), побуждая живущих в этом регионе людей служить в качестве духовного «резервуара» христианской Европы. Однако вскоре он обнаружил, что западные материальные блага и ценности начали заполонять Восток и загрязнять этот резервуар.
Тем не менее, польские католические епископы приняли послание Папы к ним и неоднократно уверяли в том, что одной из целей церкви в объединенной Европе является дальнейшее возрождение христианства. Но, учитывая потерю спроса на религию, предоставление имеющихся в Польше в избытке священников для проповедования панъевропейского Евангелия маловероятно сможет изменить положение вещей в значительной степени. Европейский прохладный, если не сказать враждебный, отклик на возрожденческие проповеди Иоанна Павла II подтверждает сложность данной миссии.
Однако менее амбициозное апостольское послание, возможно, сработает. Позвольте Польше доказать, что связь между модернизацией и секуляризацией является ложной. Позвольте Польше оставаться Польшей. Позвольте Polonia semper fidelis («Польша всегда верна») оставаться верной своей католической самобытности и традиции, при этом успешно участвуя в европейской интеграции и оставаясь в ходе этого процесса «нормальной» европейской страной. Если позволить этому случиться, то, возможно, окажется, что закат религии в Европе является не неизбежным процессом, тесно связанным с модернизацией, а историческим выбором, сделанным европейцами.
Современная религиозная Польша может вынудить атеистических европейцев вновь задуматься о своих предположениях и осознать, что это не Польша идет не в ногу с Европой, а мирская Европа идет не в ногу со всем остальным миром. Польский католицизм не раз сбивал с толку скептиков и критиков ранее. То же самое может случиться опять.
Хосе КАЗАНОВА — профессор социологии в университете Новой школы.
