28 ноября исполнилось 32 года со дня гибели Аллы Горской, которую называют душой украинского возрождения шестидесятых годов ХХ века. В день похорон 7 декабря 1970 года в мастерской художницы друзья устроили посмертную выставку ее произведений, на которую пришли сотни людей. На кладбище с прощальным словом выступили учитель Александр Сергиенко, критик Евгений Сверстюк, львовянин Иван Гель. Василий Стус прочитал посвященное памяти Аллы Горской стихотворение:
Ярій, душе. Ярій, а не ридай.
У білій стужі сонце України.
А ти шукай – червону тінь калини на чорних водах
– тінь її шукай, де жменька нас.
Малесенька шопта
лише для молитов і сподівання.
Усім нам смерть судилася зарання...
Обстоятельства трагической гибели художницы, возможно, уже никогда не будут выяснены, но ее друзья убеждены, что Аллу Горскую убила тоталитарная система. Как она убила Василия Стуса, Василия Симоненко... Об этом написал в своих воспоминаниях Лесь Танюк. Письма, воспоминания, статьи друзей и соратников вошли в книгу: «Алла Горська: Червона тінь калини», изданную в 1996 году мизерным тиражом в 3000 экземпляров. Если бы эту книгу могли прочитать представители местных органов власти, возможно, они не требовали бы от общественности доказательств того, что творческое наследие выдающейся украинской художницы — это памятник национальной культуры. Ведь никто не требовал у Сикейроса и Диего Риверы доказательств их гениальности и народности. Но, если даже работники региональных управлений культуры не воспринимают украинское искусство, они могли бы из этой книги узнать об Алле Горской как о человеке, вписавшем яркую и героическую страницу в историю Украины. Для того, чтобы заниматься общественной деятельностью, отстаивать свою принципиальную и честную гражданскую позицию в 60-х годах ХХ в. после кратковременной оттепели, необходимы были мужество, воля и самопожертвование. «Невероятно трудно работать для украинского народа. Но из него всегда выходили такие люди, как Алла Горская, готовые иди до конца своей тернистой дорогой», — написал в упомянутой книге Александр Сергиенко.
Воспоминания об Алле Горской поражают правдивостью и искренностью, помогают читателю осознать эту самую яркую фигуру эпохи шестидесятников. В книге нет простого пересказа фактов биографии Личности, а есть попытка за каждым фактом увидеть лицо Человека и Истории. «Жизнь и творчество Аллы Горской — это безграничное космическое пространство со своими человеческими загадками, творческими страданиями, поражениями, трагическими коллизиями, по-настоящему интересными прорывами на поприще живописи, графики, театра, монументализма. Алла Горская была душой украинского шестидесятничества. Враги надеялись, что ампутация души вызовет паралич воли. Бог милостив — сатанинский замысел обанкротился: Алла своей необъятной духовной и моральной силой, чисто человеческой привлекательностью сплотила друзей (и даже малознакомых людей) в единую семью сознательных украинских интеллигентов, каждый из которых чувствовал свои обязанности перед неуступчивой судьбой народа, его трагической историей. С уходом Алла мы лучше осознали ее роль во всех процессах 60-х годов, и я буквально ощущаю ее духовное присутствие в новейшей борьбе 80—90-х годов». (Роман Корогодский).
Но есть в книге и отдельные, неизвестные ранее факты, которые вдруг воспринимаются как космические открытия, особенно когда это неизвестное было каждый день рядом. Яркое, праздничное мозаичное панно, которое каждый раз превращало будничное посещение магазина в приятное пребывание во Дворце культуры. Накануне рождественских и новогодних праздников настроение приобретало торжественный подъем, и даже появлялась мысль узнать, кто же из мариупольских художников создал это чудо-мозаику — женщину в украинском наряде, окрыленную стремительной, летящей походкой. Но всегда что-то мешало это сделать. Книга открыла имена авторов мариупольских мозаик с украинским содержанием и колоритом. Среди них одно особенно известное — Алла Горская.
Лель Николаевич Кузьминков рассказал мне о памятной встрече с выдающимися художниками на побережье вблизи Урзуфа. Глубокое впечатление на художника произвела Алла Горская, которая, по словам Кузьминкова, была женщиной очень интересной, духовно богатой, целеустремленной натурой, яркой личностью. «Она разговаривала на хорошем украинском языке и обращалась ко мне не Лель, а Лесь. Меня в детстве так звали, и для нее это имя было ближе. Заплыли на лодках далеко в море, все ныряли и плавали вокруг Аллы, как дельфины, а когда возвращались вечером в Мариуполь, внимание пассажиров троллейбуса было приковано к высокой белокурой женщине, которая разговаривала на украинском языке».
В мастерской художника много книг из истории греческого искусства. Он рассказал, что А. Горская изучала в музеях Донецка и Мариуполя греческие орнаменты. По словами Л. Кузьминкова, влияние греческих орнаментов чувствуется в работе «Древо жизни» (А. Горская, В. Зарецкий, В. Плаксий). Эта мозаика была по-варварски закрыта стеной из кирпича, на котором размещено зеркало (Мариуполь, ул. Артема, 33, ресторан «Украина»). Другой работе этих же авторов «Птах Еллади» (1967 г.) повезло больше. Она сохранилась в хорошем состоянии на пятом этаже ресторана. Автор эскиза Борис Плаксий описывает историю ее создания: «Я долгое время работал с Аллой... Когда она чувствовала, что было лучше, то ни с чем не считалась. Уже были эскизы утверждены, печати поставлены. В то время было непросто пройти все эти худсоветы. А на той стенке должна быть птица. Я говорю Алле: «Мне не очень нравится этот эскиз, нужно делать по-другому — так и так». Она говорит: «Хорошо». Вечером показал эскиз, объяснил, почему я хотел так сделать. Тот зал, где было «Древо жизни», — большой и темноватый, а тот, где «Птах Еллади» — меньший и с видом на море... стена и окна, из которых видно море, эмоционально связаны. Там нужно было сделать что-то легкое и связанное со стихией. Алла сказала: «Так и будем делать»... И всю ответственность Алла взяла на себя. Это был риск большой — могли не оценить работу, могли вообще сказать — «Сбей!» (Борис Плаксий. Человек без страха. с. 189).
В 1967 г. в нашем городе Григорий Кохан снял Аллу Горскую в фильме «Каменная живопись». Тогда создавалось самое большое в Мариуполе панно (100 кв. м). Всю стену гастронома «Киев» украшает композиция «Цветущая Украина» (В. Зарецкий, А. Горская, Г. Зубченко, Г. Пришедько), в центре которой динамичная фигура женщины, которая словно обнимает Вселенную руками во время полета. Голова женщины украшена веночком, над которым развеваются красные ленты.
Монументальное искусство создается в гармонии с архитектурой и природой. Донецкая мозаика «Жінка-птах» расположена в соответствии с освещением, размером зала, пропорциями, содержанием произведения и еще — с многими важными нюансами, из которых складывается позитивное влияние произведения на человека. Художник Л. Кузьминков сказал мне, что он не понимает, как можно перенести мозаичное панно, не разрушив его. Я также этого не понимаю. Даже если существует технология физического передвижения панно из зала в зал, разрушается творческий замысел, гармония восприятия, энергетика произведения.
Удивляет, а, скорее, наоборот, уже не удивляет требование представителя донецкой облгосадминистрации к госпоже М. Олийнык представить доказательства того, что «Жінка-птах» является памятником культуры, «а не декоративной достопримечательностью магазина «Рубин» («День», № 213). Когда-то на совещании архитекторов Донецка у г-жи Олийнык требовали доказательств того, что Василий Стус — гениальный поэт. (Решали вопрос об установлении мемориальной стеллы В. Стуса). Во многих СМИ кочует афоризм другого представителя донецкой власти: «Цена ей (мозаике «Жінка-птах». — Г.А. ) — троллейбусная остановка»(!). Далеко ли уедем, если будем измерять культурное наследие троллейбусными остановками? Непонятно, почему «пальма из рельсы» может быть символом Донетчины, а «Жінка-птах» — нет. А «Древо жизни» могло бы стать символом Мариуполя. Разве не страшно смотреть в зеркало, зная, что в «зазеркалье» похоронено «Древо жизни»? Его следует расконсервировать и реставрировать. Только живая вода человеческого неравнодушия способна его оживить, за что «Древо жизни» щедро отблагодарит своими цветами и плодами.
